Ведьма из яблоневого сада - Елена Арсеньева

Сердце мое так и заколотилось. Он обо мне думает, догадаласья, меня хочет. Ради меня он смирил свою гордыню – пришел помириться с отцом.

Вернее, не ради меня, а ради Мари. Он так мечтал выкупить ееу мадам Ивонн, что решился просить денег у отца…

Ай да Овидий! Ай да книга! Правильный она дала Себастьянуответ! Я знала, что античные боги вовсю предавались греху кровосмешения.Например, Гера была сестрой и женой Зевса. Но Себастьян – всего лишь смертный,который должен научиться смирять свои нечистые желания.

Погоди, Николь, сказала я сама себе. Но ведь в том-то идело, что он не знает, что Мари – его сестра и что он совершил грехкровосмешения. Именно поэтому неправильно трактует строку…

Я так задумалась, что на минуточку забылась. Всего наминуточку, но она оказалась роковой…

Вуаль начала скользить с моей головы. Я выпустила из руктомик, пытаясь удержать ее, но тотчас испугалась, что книга упадет на пол,попыталась поймать и ее, Себастьян протянул руку, чтобы помочь, задел моювуаль… И в то мгновение она упала-таки! И мы с Себастьяном оказались стоящимилицом к лицу.

Она вдруг словно почувствовала чей-то взгляд и на бегуоглянулась. Оглянулась – и замерла.

Направо уходила просека, и на ней, совсем неподалеку замерликосуля с косуленком. Солнце было словно отрезано от просеки – там царили тень исырость. На несколько мгновений взгляды Алёны и косули скрестились. Животноестояло спокойно, Алёна ощущала странную, почти умиленную покорность перед тойстеной, которая, чудилось, разделяла их: перед незримой, неодолимой, прозрачнойстеной!

Несколько мгновений? Нет, казалось, это длилось вечность!Алёна безотчетно сделала несколько шагов по просеке. Животные стояли спокойно.Еще несколько шагов… Они не убегали, словно поджидали ее. У нее сердце отвосторга зашлось – а вдруг она сможет их погладить?

Ей чудилось, она не идет, а скользит над землей. Ни травинкане прошелестела под ногой, ни камушек не скрипнул, ни сучок не треснул…

И вдруг что-то произошло. Словно услышав чей-то зов, косуляповернула голову – и прянула в чащу, а косуленок – за ней.

Алёна разочарованно вздохнула, почти всхлипнула – и в ту жеминуту до ее слуха донесся стрекот мотоцикла. Впрочем, нет, она сразу поняла,что ошиблась – вовсе не мотоцикла, а мопеда. Алёна даже глазам своим неповерила, когда увидела, как он сворачивает с дороги на просеку. Мопед, вотдревность-то! И дух – чадный, бензиновый – от него исходил какой-то ужаснодревний. Словно старое кино смотришь, причем именно советское, потому что в нив едином французском фильме Алёна мопедов не видела. То ли не снимались они вкино, то ли просто не довелось ей такого фильма посмотреть. Не посчастливилось,так сказать. Да и человек, на мопеде восседавший (мопедист? мопедёр, спозволения сказать?), выглядел ужасно ретроспективно. Большая красная каска,тяжелые очки… Вот про очки Алёна точно знала, что они называлисьмотоциклетными, такие в фильмах про Великую Отечественную войну носилифашистские мотоциклисты. И еще куртка потертая кожаная, перчатки с крагами, ана ногах…

Наша героиня не успела рассмотреть, что было на ногах:мопедист (мопедер?) повернул свое чудо техники вон из просеки так же внезапно,как свернул туда. Мимо по дороге промчался желтый пикапчик с черной полосой –машина почтальонши Клер, немолодой энергичной дамы, которая развозила почту изНуайера по всем окрестным деревням. Вслед за пикапчиком проехал длинный черныйавтомобиль, а пока Алёна на него смотрела, мопедист (ну уж ладно, станемназывать его так, более традиционно) исчез с глаз вместе со своим стрекочущимсредством передвижения.

«Вот принесла его нелегкая!» – сердито подумала Алёна иснова оглянулась туда, где несколько мгновений назад стояла прелестнаятонконогая косуля с таким трогательным ребеночком, а сейчас не осталось никого.Вновь вздохнула сожалеючи и выбралась на дорогу.

Ни машин, ни мопеда не было и помину. Только рокотскоростных поездов доносился до слуха: за лесом пролегала железная дорога.

Алёна пробежала еще немного под уклон и увидела серуюстремительную змею, которая мелькнула в прогале между деревьями, издаваясвистящий, зловещий звук, – и немедленно исчезла. Впрочем, сравнение хромало,как всякое сравнение: сверхскоростной поезд не так уж напоминал пресмыкающееся.А возникло оно потому, что не далее как два дня назад, пока девчонки кормиликозы́, Алена полезла на небольшой откос, чтобы нарвать клевера, и чуть лине из-под самых ног ее внезапно скользнул уж, шелковисто прошуршал в траве,блеснул на солнце тугим, упругим, узорчато-малахитовым телом, шипнулвоинственно – и исчез в камнях. На счастье, Алёна успела разглядеть желтыепятна на голове и не заорала истерически, чем, конечно, насмерть перепугала быЛизочку с Танечкой, а только передернулась брезгливо. Это была вторая змея,виденная Алёной в природе, а не в каком-нибудь там террариуме или серпентарии.Первая была встречена на одной из мулянских дорог то ли по пути во Френ, то лив Анси, то ли в тот же Самбур – Алёна хорошенько не помнила – два года назад.Но тогда ей встретилась настоящая серая гадюка. Она лежала, вытянувшись во всюдлину, и перегораживала дорогу, неподвижная, как веревка. Алёна сначала иприняла ее за веревку, зато потом, когда поняла, что́ перед ней, такподпрыгнула в высоту и длину, что ее прыжок вполне мог быть занесен в Книгурекордов Гиннесса… если бы, конечно, сыскалось, кому зафиксировать его изанести в ту самую книгу. А змея все лежала поперек дороги – она была мертвая.Тем и объяснялся тускловатый цвет ее длинного тела. Скоростной поезд, сейчаспромчавшийся мимо и на мгновение оглушивший Алёну, был точно такого цвета, носовсем даже не неподвижный.

Человек, который хотел убить ее, тоже проводил поездглазами. Под его шум вполне можно было подобраться к жертве вплотную – но наэто требовались одна или даже две минуты, а стремительность поезда не позволяланадеяться даже на полминуты! Теперь было уже поздно: впереди показался Самбур,оттуда шли цепочкой трактора, и рисковать сейчас, мелькать на дороге, тем паче– покушаться на женщину было бы просто глупо.