Пиранья - Марина Крамер

– Познакомиться с Паретти вас тоже Карманов надоумил?

– Да… я на этом сайте и не сидела сама, все Ветал под моим аккаунтом. Он и прицепился к этому Николя, обещал заповедник показать, театр наш… когда тот написал, что купил билеты и прилетает, Ветал сказал, что мне и делать ничего не придется, никакого криминала – просто деньги снимем с карт, и все. Ну, постращаем его немного, чтобы до самолета в полицию не кинулся. – Веткина облизала губы и, глядя в стол, продолжила: – Я правда не хотела его убивать, да и не смогла бы. Деревянный нож – совсем другое… И потом – мы ведь пару дней провели вместе, гуляли везде, разговаривали… он такой был внимательный, но не наглый, знаете, не из тех, что думают, будто за деньги им все можно. Он даже намеков никаких не делал, я же вам рассказывала тогда… ну, когда тело нашли…

– Кто придумал так от тела избавиться?

– Ветал. Мы же с Николя приехали вроде как в лес погулять, а там этот гаражный кооператив, есть боксы заброшенные. Пока мы гуляли, он за нами следил, потом вышел, нож достал и стал у Николя требовать коды от карт. А тот уперся… я его уговаривала – мол, скажи, и все, тебя никто не тронет, но он все не соглашался… и тогда Ветал его в грудь ударил. – Она всхлипнула. – Вы бы видели, какое у него лицо было в этот момент… я поняла, что он и меня вот так же может – ножом, и будет смотреть, как я оседаю на землю, пытаясь руками ухватиться за его куртку… а потом еще раз ударит, и еще… я, кажется, закричала, потому что Ветал меня ударил по щеке… и сказал, мол, заткнись, дура, надо куда-то труп прятать, если найдут – нам обоим кранты, а тебя вообще первой за задницу возьмут, потому что тебя два дня с этим итальянцем в городе видели, и камер полно везде, если что… я очень испугалась… мы его волоком дотащили до гаражей, уже темнело… Ветал принес канистру из машины, облил тело и поджег… я не могла даже смотреть, а он не отпускал и все говорил – смотри, если сдашь меня, тоже так сгоришь…

– Почему вы не рассказали об этом Гаврилову? Он бы помог вам.

– Гаврилову? – Анна подняла голову и криво усмехнулась: – С Гавриловым я себя как дура вела… не устраивало меня, что ему уже за сорок, вот же… зато он бы меня защитил, вы правы. Но я так боялась, что Ветал решит и меня тоже убрать, чтобы не выдала… еще и Гаврилова туда впутывать…

– В конце концов вы все равно его убили, – заметила Лена, поймав себя на том, что совершенно не испытывает к Анне никакого сочувствия.

– Я же говорила… мне пришлось! Я бы никогда… но… когда мы банкира убили, я поняла, что надо как-то соскакивать. Ветал уже вообще берегов не видел, не соглашался ни на что – я же уехать предлагала, да мы так и хотели, но… он, видно, во вкус вошел. А что – нас же не поймали, нам все удавалось, если что – ему бы отец помог. А кто помог бы мне? – выкрикнула Веткина, и Лена поморщилась:

– Успокойтесь. Воды хотите?

Та закивала. Лена встала, налила воду в пластиковый стакан и протянула девушке.

Анна, обхватив стакан обеими руками, принялась пить, то и дело расплескивая воду – так у нее тряслись руки.

– Спасибо…

– Продолжайте.

– Я поняла, что мне надо хотя бы от ножа избавиться. Да, Ветал поорал бы, но вряд ли бы на меня подумал – он в последнее время начал пить, как дурной. Я думаю, это он от страха… в общем, нож я украла, принесла в офис – ну, а куда мне еще было? Положила в ящик стола, думала, что в подходящий момент возьму и брошу в реку. А вечером Гаврилов ко мне зашел зачем-то, я повернулась неловко, зацепила ящик, он выдвинулся… Мне показалось, что Гаврилов увидел нож… у него лицо такое стало… растерянное, что ли… он даже не сказал, зачем заходил, развернулся и ушел, а я поняла – все, мне конец.

– Как вы объяснили Карманову, за что убили Гаврилова? Он ведь не знал про украденный нож?

– Не знал… я поехала вечером к Гаврилову домой, он был один, обрадовался. Я у него в кухне нож взяла из стойки, большой такой, с длинным лезвием… это оказалось труднее, чем раньше… – Веткина снова заплакала, спрятав лицо в ладонях, и сквозь всхлипывания проговорила: – Во всех смыслах трудно было – и морально, и физически… у меня рука на другое оружие поставлена, с более коротким лезвием… а здесь… когда я его первый раз ударила, он так на меня посмотрел… как ребенок, у которого игрушку отняли – обиженно как-то… и спросил – мол, Анюта, за что? И меня этот вопрос вообще мозгов лишил – я его колола и колола, как манекен на тренировках… столько крови было – ужас… когда я поняла, что он не дышит, позвонила Веталу, соврала, что Гаврилов на меня набросился, из квартиры не выпускал, что мне защищаться пришлось – в общем, чушь какую-то… они с Харитоном приехали… сначала тоже хотели сжечь где-нибудь на свалке, а потом я про рыб вспомнила… Гаврилов как-то говорил, что стая пираний способна сожрать быка за пятнадцать минут… Оставалось только придумать, как тело в офис пронести и в аквариум засунуть. Поняли, что частями безопаснее…

– Вам не страшно, Анна Дмитриевна? – вдруг спросила Лена, и Веткина вздрогнула:

– Мне? Сейчас уже нет…

– Железная вы. Мне кажется, я с ума бы сошла, доведись мне такое увидеть…

– У меня не было выбора, как вы не понимаете? Я помогла Веталу трех человек убить… что мне оставалось?

– Ну, разумеется – где три, там и четыре, одним больше, одним меньше…

– Я понимаю, как это звучит… Но вы просто поставьте себя на мое место – что бы вы сделали?

– Во-первых, я никогда не оказалась бы на вашем месте, хотя бы потому, что меня никогда не привлекало холодное оружие. Кстати, откуда у вас это, не думали?

– Мой папа был охотником. Но все, что я о нем помню, это рука, сжимающая очень красивый охотничий нож – с наборной ручкой, с выгравированным узором на лезвии, с ограничителем, чтобы палец не сорвался. – Анна вытерла глаза и посмотрела на Лену: – У меня был чудесный папа, добрый, сильный… но я не помню о нем ничего, кроме этого ножа. Я в детдоме всегда только ножи рисовала, меня даже психиатру показывали, думали, что я свихнулась. Вообще это, наверное, странно, что я ничего не помню – мне же было двенадцать, когда их не стало. А маму я не помню совсем, никогда не могла сказать даже, какого цвета волосы у нее были.

– Вас не пытались лечить?

– В детском доме? Вы смеетесь? Там могли только искалечить еще сильнее. И потом – как жить среди зверьков с клеймом «психической»? Меня и так травили, я же была домашняя, долго привыкнуть не могла… если бы еще пришлось лечиться – вообще труба. Я научилась защищаться, дралась не хуже пацанов, а сама все думала – вот вырасту, выйду отсюда и обязательно куплю такой нож, как у папы был. И научусь им бить. Нож не купила… зато увидела объявление о наборе в клуб ножевого боя и сразу туда пошла. Гаранин меня брать не хотел, выгонял из зала, наверное, месяца три. Я в щель в дверях подглядывала, представляете? И научилась кое-чему. А потом меня заметил Ветал – увидел, как я под дверью околачиваюсь и движения повторяю. Завел в зал и сказал Гаранину, чтоб взял меня. Вот так…