Зеленая терапия. Как прополоть сорняки в голове и взрастить свое счастье - Сью Стюарт-Смит

при начале обработки земли. Хэвиленд-Джонс и Макгуайр предполагают, что, когда цветы самосевом появлялись на земле, расчищенной для сельского хозяйства, некоторые, возможно, оставались расти, потому что нравились людям. Со временем люди начали сознательно распространять семена цветов, выбирая самые ароматные и привлекательные из них. Таким образом, ниша садового цветка в экосистеме – это эмоциональная ниша человека.

Цветы поднимают нам настроение и обогащают нашу эмоциональную жизнь. Благотворительная организация «Лимонное дерево» (Lemon Tree) недавно осознала важность этого, когда начала разбивать сады в лагерях сирийских беженцев. Хотя запасы продовольствия были крайне необходимы, около 70 процентов растений, выбранных беженцами для выращивания, оказались цветами, настолько велика была их потребность привнести красоту в свое окружение.

Цветы вполне могли служить нашим далеким предкам первым утешением. Когда в доисторические времена у человека возникло самосознание, оно принесло с собой переживание разлуки и осознание собственной смертности. Эти экзистенциальные трудности остались с нами с тех пор, поднимая извечные вопросы: как найти смысл в жизни? Как справиться с той болью, что приносит нам жизнь? Жизнь цветка предлагает нам нечто, за что мы можем зацепиться, – форму защиты от страха перед лицом смерти. Какими бы эфемерными и хрупкими ни были цветы, они являются символами преемственности. Ибо цветку во всей его красоте суждено умереть, чтобы его плод мог жить и дать больше цветов из своего семени.

Без сомнения, в ранних цивилизациях цветы несли в себе глубокий смысл. Древние египтяне считали цветы божественными посланниками[194] и наполняли свои храмы гирляндами и букетами, иногда в поистине огромных масштабах. Цветы, которые они выращивали, включали в себя жасмин, василек, ирис и ландыш, но голубая водяная лилия, или лотос, была самым священным цветком из всех. В древнеегипетской религии считалось, что лотос хранит тайну возрождения. Говорили, что его сладкий, пьянящий аромат переносит разум на более высокий уровень, подобно мосту между чувственным и духовным царством.

* * *

Единственная цель цветов – обеспечить продолжение рода. Цветы могут быть сексуальными, потому что секс – это их «бизнес», и на человеческий взгляд в некоторых цветочных формах, безусловно, есть эротизм. Мы видим это в красочном изобилии репродуктивных органов, которые явственно видны на некоторых ботанических гравюрах. Современная художница Джорджия О'Кифф не любила, когда внимание заостряли на эротическом элементе в ее работах; наверное, это можно понять, поскольку откровенность портит весь эффект от восприятия картины. Пока этот опыт остается подсознательным, мы можем наслаждаться им двояко: погружаться в секс с красотой, оставаясь невинными.

Как и многие влюбленные до него, Фрейд начал свое ухаживание за юной Мартой Бернейс с того, что подарил ей красную розу. В первое лето их помолвки Марта уехала на каникулы и жила в доме с прекрасным садом. Однажды поздно вечером Фрейд написал ей письмо, которое начиналось с обращения к хозяину дома: «Садовник Бюнсов, счастливчик, которому позволили приютить мою дорогую возлюбленную! Почему я не стал садовником вместо врача и писателя? Возможно, вам нужен молодой парень для работы в саду, и тогда я мог бы предложить себя; так я мог бы желать доброго утра маленькой принцессе и, возможно, даже потребовать поцелуй в обмен на букетик цветов»[195]. Фрейду было двадцать семь, когда он написал это, и он только начинал свою медицинскую карьеру. Пройдет девятнадцать лет, прежде чем он опубликует свою эпохальную работу о снах, сделавшую его знаменитым.

Желание Фрейда стать садовником, возможно, и было полетом фантазии влюбленного молодого человека в жаркую летнюю ночь, но тем не менее он действительно был большим любителем садов. На страницах книги «Толкования сновидений» можно найти целый набор цветов: цикламены, артишоки, ландыши, фиалки, гвоздики, цветы вишни, тюльпаны и розы. Фрейда интересовало то, как растительные образы могут одновременно и проявлять, и скрывать сексуальное содержание сновидений[196]. Он писал, что «о самых уродливых и самых интимных деталях сексуальной жизни можно думать и грезить в форме невинных на первый взгляд аллюзий». Эти символы, отметил он, уходят корнями в далекую древность, включая сюда сад Девы из Песни Песней царя Соломона.

Один из снов, который интерпретирует Фрейд, раскрывает страхи молодой женщины перед половым актом. Сон начинается с того, что она спускается с высоты и перелезает через забор, чтобы попасть в сад. Она беспокоится о том, чтобы не порвать свое платье, так как не хочет терять свой респектабельный вид. В руках она несет большую ветвь, покрытую красными цветками, напоминающими цветущую вишню или камелию. В саду она видит садовников, которые расчесывают пряди волос, похожие на мох, которые свисают с деревьев. Молодая женщина останавливается, чтобы спросить, как ветку цветов, подобную той, что она несет, можно пересадить в ее собственный сад. Один из садовников обнимает ее, она сопротивляется, после чего он предлагает отвести ее в ее собственный сад и показать, как можно посадить ветку. Ее стремление к чувственной любви и ее замешательство в отношении жизненных событий очевидны. Есть что-то довольно отталкивающее в образе расчесывания мохнатого мха, в отличие от соблазнительных красных цветов, которые, как она надеется, могли бы расцвести в ее собственном саду. Сад сновидений свободен от ограничений и условностей общества, это место, в котором безопасно интересоваться сексом.

Цветы – это самый простой способ изменить атмосферу в комнате. Обладая талантом влиять на наше настроение, они дают нам возможность немного расслабиться. Они несут в себе намек на что-то хорошее и обещают плодотворность, способствуя расцвету нашей мысли. В венском доме Фрейда на улице Берггассе был только небольшой сад во внутреннем дворике, а из кабинета открывался вид на липы и конские каштаны, которые там росли. Марта выращивала цветы на застекленной веранде и приносила цветы с рынка, чтобы украсить дом. Многие пациенты Фрейда при первом своем посещении удивлялись, обнаруживая, что его кабинет для консультаций был таким удобным и привлекательным. Сезонные цветы, красные тюльпаны, нарциссы или орхидеи, часто украшали стол, на котором были выставлены ценные предметы старины. Сергей Панкеев[197], ставший пациентом Фрейда в 1910 году, вспоминал, что растения делали комнату «живой» и что «все здесь создавало ощущение того, что человек может наконец оставить позади спешку современной жизни, что он защищен от повседневных забот».

Психоаналитик и пастор Оскар Пфистер[198] после смерти Фрейда написал Марте письмо, в котором он вспоминал свой первый визит в их дом в 1909 году: «В вашем доме я чувствовал себя как в солнечном весеннем саду, слышал веселых жаворонков и дроздов, видел яркие цветочные клумбы и предчувствовал богатое благословение лета». Цитата