Ночь с Марией. Рассказы - Олег Михалевич

Через минуту в люк выглянул Младший, и в воду унеслись кожаные туфли. Вовчик выкинул стоптанные сапоги. Игорь расстался со старыми шлепанцами. Петров с замиранием сердца ожидал появления Кашицы.

Яхта набрала скорость и пошла ровнее.

– А я и не знал, что такая примета есть, – сказал Паша. – Погоди тут один, я сейчас тоже что-нибудь найду.

5

Три часа спустя, сделав круг, яхта вновь неслась к приемному бую со стороны Юрмалы, но на этот раз намного ближе к берегу. Румпель вырывался из рук, мышцы сводило от напряжения, и Петров с Пашей менялись каждые полчаса. Петров напряженно вглядывался в воду, пытаясь угадать возможные мели. Ветер не утихал, но волны под берегом были спокойней. Кашица ожидал сигнала у приоткрытого люка. Конечно, движок можно было запустить и раньше, но дизельного топлива на яхте оставалось в обрез. Входные створы быстро сближались.

– Включай! – заорал Петров, поворачивая руль. Парус забило, заполоскало набегающим ветром, но Паша уже стягивал полотнище зарифленного паруса вниз, а Васек мощными рывками придавливал освобождающиеся шкаторины к гику. Над яхтой взметнулось облачко дыма, движок застучал на полную мощь. Створные знаки сошлись в одну, ведущую по судовому фарватеру линию. Паша кинулся убирать стаксель. Кашица перебрался к Петрову в кокпит.

– Надо вытянуть, – сказал он. – Помпа полетела, хоть ведрами воду черпай. Но если в такую качку пайолы поднимать…

– Вытянем!

Яхта скрипела и стонала, но входные ворота с каждым мигом становились ближе и ближе. Паша убрал парус. Один за другим наружу выбирались остальные члены команды. И потом случилось чудо. Яхта вошла в ворота, и мгновенно наступила тишина. На гигантских глыбах волнолома сидели рыбаки с удочками. Над головой палило солнце. По мирной глади реки скользили яхты и небольшие катера. Даже ветер, казалось, почти исчез и его хватает лишь на то, чтобы достойно и устойчиво держать развернутым на кормовом флагштоке государственный флаг.

– Слава Богу, добрались. – Олег Васильевич скинул штормовку, надел светлые брюки и капитанскую фуражку и даже морщины на его лице, казалось, внезапно разгладились. – Ну что, парни, до Болдераи близко, давайте, на палубе быстренько приборку организуем, чтобы войти достойно.

Петров спустился в каюту, чтобы тоже переодеться, и вспомнил о своей незавершенной видео миссии. По завершению похода он собирался повторно опросить каждого члена команды об их мечте, но прекрасно понимал, что теперь, когда издалека уже проглядывали причалы Болдерайской марины с встречающими на берегу, парням будет не до интервью. Да и выскажутся они, наверное, слишком одинаковым образом. Уже завтра их, как и его самого, ожидал привычный круговорот повседневных дел, зависящих уже не столько от его мастерства, знаний и крепости рук, а от множества других людей, конкурентов и партнеров, от их настроений, характеров, совпадений и накладок, стечений обстоятельств и капризов, от всего того, что почему-то принято называть деловой жизнью. И главное ощущение, которое он сейчас испытывал, было сожалением, что все уже кончилось.

Когда Петров вновь выбрался на палубу с камерой в руках, народ толпился на корме, разглядывая флаг. Что-то происходило, и он поспешно включил камеру на запись.

– Не может такого быть! – голос капитана громыхал праведным гневом. – Я только вчера повесил новенький флаг. Самый лучший, из крепкого материала. Да и не могло такого от ветра произойти, сами посмотрите!

Кэп развернул флаг полотнищем на обозрение остальным. В центре его зияла ровная, словно специально вырезанная дыра диаметром сантиметров в семь.

– Да все понятно, Васильич, – успокоил отставного полковника Паша. – Это тот америкос из зенитки саданул, больше некому. Точно он. Мы же видели, как он целился, гад.

– Что?! – лицо Кэпа начало наливаться краской, и Петрову захотелось разрядить обстановку.

– Олег Васильич, – спросил он, поднимая камеру, – скажи, пожалуйста, о чем ты сейчас больше всего мечтаешь?

– О чем? Да чтобы у америкосов этих гребаных!..

1

– Идите за мной, я вам все покажу.

– Все покажите?

На вид ей еще не было тридцати. Симпатичное лицо с чуть раскосыми, серо-зелеными глазами. Светло-русые, слегка вьющиеся волосы двумя пенными волнами свободно падали на плечи. Легкое розовое летнее платье с вышивкой на высокой груди почти не скрывало хорошо развитые бедра. Такое платье не самая удобная одежда для хождения по крутым яхтенным трапам. Или, наоборот, удобная – как посмотреть… Девушка ободряюще раздвинула в улыбке чувственные, красиво очерченные губы, распахнула дверь в кокпит и шагнула через высокий комингс.

– Ну, покажу. Идем же!

На причале Паша что-то оживленно обсуждал с капитаном местного порта. По соседству одинокий портовый кран сиротливо склонил голову, словно журавль в ожидании добычи. Но у высокого, рассчитанного на океанские суда причала, стояла только сорокафутовая моторная яхта «Мария».

Мимо промчался прогулочный катер, и палуба под ногами заходила так, что пришлось ухватиться рукой за ближайший поручень. Над головой ярко сияло августовское солнце, но маленькие бортовые иллюминаторы пропускали не слишком много света, и в кают-компании царил полумрак. Может быть, эта девушка – жена владельца яхты? Или его дочь? Яхты нередко называют женскими именами, и затем они ведут себя в соответствии с характерами тех, чье имя несут на борту. Строптивые, покорные, ласковые или вздорные, удачливые и наоборот. С каждой секундой это маленькое приключение становилось все интересней.

– Мария? – предположил Петров.

– Что? – удивленно обернулась она. – Откуда вы знаете?

– Имя на борту. Наверное, яхту назвали в вашу честь.

– В мою? – она на секунду задумалась, словно взвешивая такую возможность, и легко рассмеялась. – Если бы… Но вы угадали. Имя.

Справа по борту размещалась консоль с навигационными приборами и кухонька, слева традиционный стол с подковообразным диваном, но Мария, не обращая внимания на столь незначительные детали интерьера, уверенно вела дальше. По дороге она распахнула дверь крохотной боковой каюты с койкой под низким подволоком, этакую капсулу, пригодную для неприхотливого спанья, но никак не больше, еще одну дверь в туалет с душевой кабинкой, но сразу же сделала шаг дальше и открыла носовую каюту с широкой двуспальной кроватью.

– Вот! – гордо и победоносно обозначила она.

– А…

– Видите?

– Вижу. Только…

– Ой! – она неожиданно ступила назад, едва не сбив его с ног, и Петров вынужден был крепко ухватить ее за плечи. Тело девушки на миг прижалось к нему всеми изгибами, и он с сожалением отпустил его. – Извините. Потолок протекает!

– Подволок, – машинально поправил он, стряхивая с себя мысль, что путешествие с такой попутчицей было бы гораздо интересней и, осторожно отодвинув Марию, взялся задраивать верхний световой люк, из которого прямо в центр кровати лилась обильная струя воды из шланга, с помощью которого на верхней палубе наводили окончательный глянец.