Список на ликвидацию - Лорел Гамильтон

— Да, — сказал он, — твой друг оставил тебе записку.

Он протянул руку. Ночной столик, типичный для типичного номера гостиницы, был так близко, что ему даже не пришлось менять положения тела, двигалась только рука. Он подал мне клочок белой бумаги.

Я развернула и узнала четкий почерк Эдуарда — он почти всегда писал печатными буквами. Записка была краткой и прямой: «Хватит фаст-фуда. Поешь нормально. Мне нужно, чтобы ты мне прикрывала спину. Тед». Слово «Тед» было действительно подписью, небольшой и как-то непривычно небрежной. Когда он подписывался «Эдуард», выходило тщательней. У двух его личностей даже подписи были разные, будто они и в самом деле существовали.

Я перечитала записку. Эдуард писал так, будто мне нужен хороший бифштекс к обеду вместо фаст-фудных бургеров. А это не так, ну совсем не так. Но сейчас он там без меня, охотится за «Арлекином», а я не прикрываю ему спину. Что я скажу Донне и детям, если он из-за этого погибнет? Себе я что скажу?

Твою мать.

— Неприятности? — спросил Этан.

Я глянула на него:

— Ты не смотрел?

— Это не мне написано.

— Не запечатано, просто сложено. И ты не заглянул?

— Это не мне написано, — повторил он, нахмурившись.

Я посмотрела на него. Меня к нему тянуло с минуты, как я его увидела, — или моих тигриц тянуло, я уже не могла разобрать. Может, это все и есть я. Может быть, звери во мне просто открыли то, что и без них существовало? Кто может знать? Секс с этим мужчиной нельзя назвать судьбой хуже смерти. Что же вызывало мою неловкость? Секс с незнакомым, или секс вообще, или то и другое вместе? Наверное, последнее. Я отвернулась от Этана, уставилась на стенку, где висела копия-с-копии какой-то картины, а рядом стоял ночной столиком с телевизором. Я попробую. А если будет очень уж не так, остановлюсь и буду ждать Алекса. С ним я хотя бы уже спала.

— Да, можешь коснуться спины, — сказала я, хотя заставить голос звучать без напряжения у меня не получилось.

Но Этан отреагировал на слова, а не на интонацию. Пальцы его прошлись по спине, спустились ниже, к краю ягодицы.

— Это не спина, — сказала я.

Он убрал руку:

— Извини, — сказал он тихо.

— Да не за что, это мои проблемы. Всегда у меня проблемы, когда секс — необходимость.

Он сел, натянув простыню себе на колени, чтобы остаться закрытым. Это значило, что мне пришлось держаться за простыню, чтобы тоже не открываться, но я оценила эту скромность.

— Могу позвать Алекса. Он сейчас на работе, но можно его спросить, как скоро он сюда прибудет.

Я посмотрела ему в лицо — тщательно замкнутое и… страдающее. И вспомнила его слова, хоть с некоторым опозданием, о том, что женщины клана его не хотят. А, черт.

Я вздохнула и сказала:

— Я не могу прямо сейчас объяснить все свои закидоны, но дай мне минуту. Я тебя хочу. Меня к тебе тянет. Я только не рассчитывала проснуться рядом с тобой еще даже до того, как у нас был секс. И не рассчитывала, что пропущу охоту, пока буду выздоравливать.

Я подтянула колени к груди.

— Я привыкла к быстрым исцелениям из-за метафизики. Думала, что это связано с вампирскими метками и ликантропией, и не сообразила, что точно так же здесь играет роль ardeur.

— И это тебя огорчило?

— Ага, — кивнула я.

— А почему?

— Я теперь могу днями не кормить ardeur. И это меня так радовало и настолько облегчало работу федерального маршала, но вот выяснилось, что у этого воздержания своя цена. На охоте за преступниками мне нужна способность быстрого исцеления, а это значит, что утолять ardeur нужно регулярно. Ты знаешь, как это трудно, когда у тебя на руках активный ордер на ликвидацию за пределами штата?

— Нет, но могу себе вообразить. Я чувствовала, как его покидает напряжение, и он уже просто сидел на кровати, а не ждал, что сейчас надо будет встать и позвать Алекса. — Можно мне потрогать твое тело сзади? И заметила ли ты разницу формулировки?

Я подумала секунду, пытаясь сообразить, отчего я сама себе все время так мешаю. Наконец я ответила:

— Да и да.

Он снова коснулся моей спины, и я напряглась на этот раз.

— Тебе действительно неприятно, что кормиться надо так часто.

— Да, — ответила я, чуть сильнее обнимая колени. — Почти невозможно выполнять ордера за пределами штата.

Он положил мне руку на плечо — не поглаживая, а с дружеским участием.

— Но ты говоришь, что можешь сейчас при необходимости целые дни поститься, и по твоим словам получается, что раньше так не было.

Я подумала и ответила:

— Нет. То есть не было, ты прав.

Он придвинулся ко мне ближе, оставаясь сзади. Я заставила себя расслабить плечи, хотя мне не нравилось, что я его не вижу. Я с ним несколько часов спала в постели голая. Он уже доказал, что готов рисковать жизнью, защищая меня. Он доверился моему умению обращаться с оружием настолько, что пошел на получение ножевой раны и отдал себя на милость арлекина. Чего еще я могу от него хотеть?

Он положил ладони мне на плечи:

— Ты все еще напряжена. Чем я могу тебе помочь?

— Помоги в ближайшие пять минут пройти курс психотерапии за несколько лет.

— Не понимаю, — ответил он, и мне не надо было видеть его лицо, чтобы понять, насколько оно озадачено. По голосу слышно было.

Я покачала головой и теснее обняла колени.

— Не обращай на меня внимания.

— Не хочу не обращать, — сказал он, и голос прозвучал ближе. Этан отодвинул мне волосы в сторону, я почувствовала нерешительный жар его тела, а потом — губы на своей спине. Я не возразила, и он поцеловал меня, и я не возразила снова, он поцеловал еще раз, чуть ниже. Кровать шевельнулась, а он целовал ниже, ниже, осторожно и нежно. И мне с каждым поцелуем становилось все спокойнее, руки перестали сжиматься, спина выпрямилась, и когда он дошел до конца спины, я уже сидела ровно.

Он водил языком по кругу у основания позвоночника, и я задрожала в ответ, и тогда он стал запускать язык ниже, между ягодиц, и я удивленно пискнула, и он чуть прикусил одну ягодицу.

— Господи! — прошептала я.

— Я так понял, что тебе нравится, — сказал он более низким голосом.

Мне что, врать надо было?

— Да, — ответила я, и мой голос слегка дрогнул.

Он снова укусил меня, чуть сильнее, но еще не сильно. Я полуперевернулась, полусвалилась набок. Он двигался зубами дальше по ягодице, усиливая нажим, у меня снова мурашки побежали по коже, в горле перехватило дыхание. Он взял меня за бедро, приподнял, и я раскрыла перед ним ноги. Он взялся зубами за последний сантиметр ягодицы, еще не добравшись до другого, и на этот раз укусил меня достаточно сильно, чтобы я ахнула и попыталась сесть, но его руки держали меня за ноги и ягодицы, так что сесть не получилось. И я, глянув вниз, неожиданно увидела его лицо у себя между бедрами, он на меня смотрел.