Пятая Салли - Дэниел Киз

– Выпустить Джинкс из мрака – это все равно что открыть ящик Пандоры. Вырвутся все возможные беды, а потом попробуй загони их назад!

– Я боюсь, – промямлила Салли. – Раз вы все так говорите, значит, эта Джинкс и вправду опасная особа. Ой! Она же часть меня! Выходит, и я – опасная, злая, невменяемая? Господи, кто же я такая?

– Дура набитая, вот кто. Все, я ухожу, – заявила Белла.

– Тебе следует остаться, – возразила Нола.

– Еще чего! Сами сидите с этой овцой, а с меня хватит. Я имею право уходить и появляться, когда вздумается.

– Хочешь снять на ночь какого-нибудь жеребца?

Белла скривилась.

– Тебе-то что про это известно, моль книжная! Старая дева! Из-за тебя Ларри от нас ушел. Потому что у тебя вместо этого самого – ледышка.

– Неправда, – обиделась Нола.

– Нет, правда. Мало того, что ты кобенилась всю дорогу, так еще и брезговала нашим Ларри. Ни в бар тебя было не вытащить, ни в гости. От всех его приятелей нос воротила!

– Зато ты на всех его приятелей прыгала, как последняя потаскуха.

– Ах ты дрянь! Ты кого обзываешь? Вот я тебя!..

Белла с Нолой зашли слишком далеко. Надо было их урезонить.

– Девочки, девочки! Мы же не драться собрались! Салли, что ты застыла? Ты – хозяйка, ты нас в гости позвала. Давай налей нам чаю.

– Сейчас, – встрепенулась Салли, изрядно напуганная стычкой. – Я и правда вас позвала. На чай. То есть не только на чай. Нам нужно обсудить наше будущее. Нужно содействовать доктору Эшу… В смысле… – Салли запнулась, сцепила похолодевшие пальцы. За ознобом вполне предсказуемо последовало напряжение в затылке, потом – боль. Салли бросила на меня отчаянный, молящий взгляд. Она отлично знала, чему предшествуют эти симптомы. Да и все мы знали. Салли сопротивлялась изо всех сил, но боль была невыносима, казалось, череп вот-вот расколется. В зеркальной створке шкафа отразилось искаженное злобой, обрамленное змеистыми космами лицо.

– Дерри… помоги… кажется, это и есть…

– Сейчас помогу, Салли. Расслабься. Впусти меня. Джинкс со мной не справиться.

Салли затравленно взглянула на часы. 8.43…

Ох, как я ошиблась насчет Джинкс!

Она вырвалась, смела меня с дороги.

– Что тут у вас за фигня?!

Увидев наши отраженные лица, Джинкс одно за другим расколотила все три зеркала. Содрала с карнизов занавески, принялась крушить мебель. Я успела подумать: слава богу, мне не обязательно ночевать в этой квартире. Джинкс схватила помаду Беллы, написала на зеркале свое имя большими буквами и раздавила тюбик с помадой каблуком. А что мы хотели? Вот она, реакция на долгие годы сплошных несчастий и унижений. Я честно пыталась загнать Джинкс обратно во мрак, но увы! Господи, когда только она успела набрать столько силы?

– Получайте, жабы тупые! – прошипела Джинкс и пулей вылетела из квартиры.

* * *

На лестничной клетке она расшвыряла игрушки соседских детей, выскочила во двор. Ох, как Джинкс злилась на всех нас, и особенно – на меня! Отлично зная, что я не выношу, когда она напяливает мужскую одежду, Джинкс решила досадить мне дополнительно. Перелезла через забор, вспомнила, что давненько не вламывалась в ателье мистера Гринберга. Рванула к черному ходу, увидела, что замок сменили. Пустяки. Джинкс заметалась по переулку в поисках чего-нибудь железного, потяжелее. Вскоре нашла фрагмент металлической ограды и колотила им по замку, пока не сбила его. Дверь открылась, Джинкс проскользнула в помещение.

Там она принялась «листать» висевшие на плечиках мужские костюмы – все они пахли свежестью, но были для Джинкс велики. Не найдя подходящего костюма в подсобке, Джинкс отодвинула шторку, за которой открывался зал.

Черт! За витриной коп! Откуда его нелегкая принесла? Стоит спиной к Джинкс. Наверное, услышал, как она сбивала замок. Приперся. Джинкс нырнула под стол. Отсюда было видно отражение полицейского в зеркале. Ишь, еще и дубинку поднял, гад! Но не шевелится почему-то. Даже с ноги на ногу не переминается.

– Ах ты сукин сын! – прошипела Джинкс. – Манекенов понаставил, старый козел!

В голове у нее почему-то всплыла фамилия «Мерфи».

Джинкс рванулась к манекену, завалила его, стащила полицейскую куртку, примерила. Тесновато в груди. Отыскала эластичную ленту, плотно забинтовала грудь. Надела куртку прямо поверх своего свитера. Отлично! Сидит как влитая! Сняла с манекена брюки, скривилась:

– А болта-то у тебя и нет! Чего ж ты лыбишься, недоделок?

Брюки пришлись впору. Образ завершила полицейская фуражка. Джинкс прихватила дубинку, посмотрелась в зеркало. Супер. Пускай думают, что паршивца Ларри прикончил коп. Пускай идут по ложному следу.

Джинкс выбралась из ателье черным ходом, перелезла через забор. Голыми руками принялась рыть землю возле телефонной будки. Откопала пластиковый пакет с револьвером. Отряхнула грязь, достала оружие. А здорово она отделала ублюдка-охранника тогда, в торговом центре. Приятно вспомнить.

Сначала Джинкс покончит с Ларри. Вторым номером пойдет врач. Слияние задумал, поганец! Будет ему слияние. Тут, кстати, случай на самозащиту тянет.

Джинкс заткнула револьвер за пояс и, помахивая полицейской дубинкой, вышла на улицу. Было только полдесятого, однако обитатели окрестных домов как вымерли. Никогошеньки вокруг. Джинкс шагала смело – никто не рискнет напасть на женщину в полицейской форме. Ей не грозит ни изнасилование, ни оскорбление.

Джинкс направлялась на север, периодически дергая дверцы припаркованных у тротуара автомобилей; как назло, все были закрыты. Наконец на Риверсайд-драйв Джинкс попался субъект с лысиной и в роговых очках, садившийся в «мерс». Джинкс постучала дубинкой в пассажирское окно.

Лысый опустил стекло.

Джинкс показала ему револьвер.

– Будешь умником – останешься цел, дядя.

Она скользнула на пассажирское сиденье.

– Гони из этого района, да поживей.

Лысый выпучил глаза, заблеял:

– Не стреляйте! Не убивайте меня! Возьмите мою машину! А меня отпустите…

– Гони, урод! – прошипела Джинкс, приставив дуло к спине лысого.

Лысый рванул с места. «Мерс» проскрежетал по бровке тротуара, выскочил на «красный», чуть ли не под колеса грузовика. Через несколько кварталов Джинкс велела лысому свернуть на пустынную улицу.

– Вот здесь останови.

– Что вы будете делать?

– Вон из тачки!

– Только не стреляйте! – молил лысый, сползая с сиденья.

Джинкс шарахнула по лысине рукоятью револьвера, рывком сняла роговые очки, растоптала их. Лысый пятился.

– Грохнуть бы этакого урода, да пули жалко, – произнесла Джинкс и села за руль. – Водила из тебя ни к черту.