Зеленые глаза викинга - Галина Владимировна Романова

– Да так... Ерунда одна. Проехался по адресам, которые ты мне выписала и...

Владельцами красных машин, которые они на пару отобрали из длинного списка Виктории, оказались все сплошь добропорядочные граждане. И были это либо люди преклонного возраста, не имеющие в своем родстве и ближайшем окружении никаких длинноволосых длинноногих красавиц, либо чуть моложе, но также далекие от совершенной красоты, описанной Даше Маринкой.

– Пустышка, Даша. Совершенная пустышка.

– К Алле Витальевне заезжал?

– А как же. Имел светскую беседу, пил отменный кофе, поимел адрес той старушенции, что последней жила в тридцать восьмой квартире и развела там насекомых и животных.

– Был по адресу? – торопила его Даша.

– Деловая! Нет еще. Это за городом, во-первых. А во-вторых, я не на крыльях, а на машине объезжал владельцев красных автомобилей. И...

– Так и скажи, что мадам тебя продержала дольше положенного. Кстати, а откуда у нее адрес этой старушенции?

– На ней какие-то долги висели, вот адрес и обязали оставить. Но не факт, что она в самом деле там сейчас проживает. Прошло уже больше двух месяцев...

Старушенция, как назвал ее Ванька, проживала в загородном поселке с невозможным названием Гниловское.

На удивление, название нисколько не портило чистых поселковых улочек. Не влияло на трудолюбие населения, увившего свои палисадники диким виноградом и розами. Не заставляло автомобилистов заезжать на аккуратно подстриженные газоны.

Домик, в котором поселили старушку ее племянники, утопал в зелени, был свежепобеленным, с отремонтированной крышей, просторными сенцами и ухоженным садом.

– Идемте туда, что ли, – пригласила их старая женщина в сад. – Там скамья, стол, холодного кваса вам налью.

От кваса они отказались, а вот в тень яблонь забрались с удовольствием.

– Скажите, Наталья Викторовна, – начала Даша, когда старушка уселась на складном стульчике напротив них, – к вам в последние два месяца, перед тем как вы съехали с тридцать восьмой квартиры, никто не наведывался?

– Это как это?

– Ну... Может, из собеса, из городской управы или еще откуда.

– А кого надо-то? – подумав, спросила она. – Говорите, что нужно, не темните да не бродите вокруг да около.

– К вам не приходила молодая женщина, высокая? – Даша начала перечислять «особые» приметы красавицы, хотя совсем не была уверена в ее существовании. – Может, она и не приходила, а присылала кого-то и...

– Сисястая такая телка, как мой правнук Степка говорит? – старушка утопила улыбку в морщинистом лице. – Ножищи длиннющие?

– Ну да, типа того, – вставил Ванька и подмигнул. – Не было такой телки у вас в гостях?

– Так это когда было-то, милые мои! – старушка погладила чистенький передник.

– Когда?! – одновременно выпалили они и аж вперед подались, напугав женщину.

– Так я еще в том дому жила, в городском. Она и приходила, вся из себя такая! Прошла, носом поводила, грязно, говорит, живете, Наталья Викторовна, – начала вспоминать старушка. – Тебе-то, говорю, что за дело? А она мне рассказала, что по жалобе от жильцов...

Потом, со слов Натальи Викторовны, гостья расположилась в кухне с какими-то бумагами, но почти ничего не писала, читала все больше. Только не было текста в тех бумагах. Почти чистыми они были, так, какие-то каракули. Она специально очки для этого дела надела, усомнившись. Не было ничего, одни загогули!

Вот и поняла тогда Наталья Викторовна, что девица эта явилась разнюхивать что-то. А потом вдруг телефон в комнате у Натальи Викторовны зазвонил. Пока она до него дошла, пока отвечала, там, кстати, молчали, девица та бумаги свои сложила стопкой, в папку убрала и умотала подобру-поздорову.

– А ключи у вас где были от квартиры на тот момент, Наталья Викторовна?

– А ключи у меня всегда возле зеркала у входа на гвоздочке висели. Где бы ни жила, такой гвоздочек заставляю племянников вбить. Ищи их, коли не у входа повесить!

– Они после визита той девушки также висели там?

Старая женщина надолго задумалась, растерянно посматривая то на Дашу, то на Ваньку. Потом посетовала, что от кваса они отказались. Хороший квас, с мятой, а из подвала такой ледяной, что аж зубы ломит.

– Не было ключей на гвозде точно, – вдруг вспомнила она, без перехода обрывая рассказ про то, как она квас делает. – Я еще после ей, после девки-то, за пенсией собралась в банк. Сунулась, ключей нету. Я в сумку, нету ключей, хоть удавись! Пошла в кухню, а они на подоконнике лежат возле горшка с кактусом. Я еще себя поругала, думаю, совсем из ума выжила, положила сама и забыла. Чего это, думаете, шалава та ключи с гвоздя сымала?!

Ванька дипломатично пожал плечами. Даша тоже промолчала.

– А на кой ей? Воровать у меня нечего... Зачем вообще приходила, до сих пор не пойму! Да, еще перед тем, как уйти, она спросила, надолго ли я квартиру сняла. А я ей ответила, что пока ремонт в домике этом идет, крышу кроют, стены белят, мол, поживу тут. Она еще спросила, не насовсем ли я в той квартире-то? Я говорю – нет...

Приходила она, решили потом Ваня с Дашей сообща, чтобы снять слепок с ключей. Замки в съемных квартирах хозяева меняют редко. Жильцы заезжают, съезжают, а им что ж, всякий раз замки менять? А если замок хороший, и дверь добротная, то затрат будет стоить немалых.

– Дверь хорошая в тридцать восьмой квартире, – вспомнила Даша. – И замки надежные. Взломать сложно, если ты не профессионал. Да и внимание можно привлечь, если отмычкой станешь ковыряться. Мишка же не работал, он все время дома ошивался.

– Значит, ты считаешь, что охотилась она на него? – Ванька потеребил макушку. – Только с какой целью? С целью обольщения?

– Почему нет! – Даша пожала плечами, вспомнив сегодняшнюю красотку Сашеньку. – Женщина ради обладания мужчиной на какие только ухищрения не пускается. Равно как и наоборот!

– Ладно тебе, Даш! – фыркнул напарник недоверчиво, прошелся чистенькой дорожкой до машины, попинал колесо. – Подкачать бы не мешало, Дарья Дмитриевна. Совсем не следите за тачкой.

– Подкачаем, – покивала она, влезая в душный салон. – Не подкачать бы нам с тобой в наших умозаключениях, Ванька. Слушай теперь, что мне Сашенька рассказала, красавица наша глянцевая...

Топорков Алексей Сергеевич готовился к разговору с важной персоной. Он все продумал. Кажется, все. И то, как должен сидеть, как поглядывать многозначительно и хитро, будто ему что-то известно, что-то весьма и весьма важное. Продумал, как должен быть одет. И остановился на форменной рубашке, которую летом в такую жару почти не надевал. Погоны производят впечатление на любого человека, даже если этот человек чрезвычайно влиятелен.