Джентльмены неудачи - Мария Жукова-Гладкова

– Юль, иди ты в подвал, – сказала Татьяна. – Я лучше тут посижу. Если что – привидением прикинусь.

Соседка отошла к зияющему проему окна первого этажа. Я отправилась в подвал. Наши предшественники любезно оставили вход в него открытым, даже не удосужились захлопнуть крышку. Но почему дом не достроен, а подвал уже сделан? Странные все-таки эти богатые господа!

В подвал (подпол, подземелье, будущий винный погреб) вела лестница, поэтому спустилась я без всякого труда. Обвела лучом фонарика стены по периметру. Ничего интересного. Только по одной стене шли полки, конечно, пустые и кое-где даже подгнившие. Никаких тайников я тут не обнаружила – пол был забетонирован. Однако имелись две странности: пол-литровая бутылка из-под «Синопской» с завинченной крышкой, меньше чем наполовину наполненная водой (я понюхала, обмакнула палец, потом его лизнула), и сухой кусок хлеба, обгрызенный с одной стороны. Плесени на хлебе не было. Вода навела меня на мысль. Олег с Лехой вполне могли успеть смочить ею носовые платки и закрыть носы и рты, поэтому и очухались быстро – или вообще полностью не отрубались.

Я вернулась к Татьяне, и мы покинули недостроенный особняк. До проселочной дороги добрались с трудом, потом стало легче: вышел месяц, хоть как-то осветивший окрестности.

При подходе к деревне Татьяна предложила вначале пройтись до домика, занимаемого Комиссаровым и Олегом. Послушаем под окном, что они говорят.

– А если они на втором этаже? И в домике же четыре комнаты. Если нас обнаружат…

– Ну и что? Если бы нас обнаружили в том особняке, – Татьяна кивнула назад, – могли бы начать стрелять без предупреждения. А тут – база. Народу полно.

И правда – финны вовсю пьянствовали и братались с нашими. Откуда-то взялись девки (наши). Свет горел во всех домиках, гремела музыка, в двух местах пели (мы даже не смогли понять, на каком языке, не то что узнать песню), визг доносился то из одних кустов, то из других, уморившиеся засыпали там, где падали. Трезвые женщины из деревни растаскивали их по домикам. Среди растаскивающих мы узнали Ирину.

– Нет, пожалуй, под окна мы подслушивать не пойдем, – решила Татьяна.

– Тебя еще тянет на подвиги? – спросила я. – Пошли спать. А завтра продолжим.

– Юль, а Олег Пашку знает? – вдруг спросила Татьяна. – Комиссарова, как я понимаю, вы не снимали.

– Не знает. Олега мы тоже не снимали. И в кадр, как ты понимаешь, Пашка никогда не попадал. Не должен бы знать.

– Но почему они не живут в охотничьих домиках, принадлежащих Ивану Захаровичу? Почему здесь, на базе?

– Может, и база принадлежит Ивану Захаровичу, а Ковальчук до этого не докопался? Или все охотничьи домики заняты? Или отсюда ближе до места… Хотя до какого места? Что они все ищут? И почему место знает только Серега?

– Юль, нам надо выкрасть Серегу, – сказала Татьяна. – И самим его расспросить! Тебе он все выдаст. Его же Ящер за глотку держит, а тут ты – спасительница. Не из «Крестов», так из заложников… И все золото – наше!

Они старались идти как можно быстрее. Костя стонал и уже не мог передвигаться сам. Носилок, конечно, у них не было. Ящер с Сергеем несли его на руках. Вначале, пока Костя мог идти, он висел у них на шеях, теперь же мужчины сгибались под его тяжестью. Из них троих он был самым крупным, почти как Сергей и Ящер, вместе взятые.

– Слава, оставь меня здесь. И сбегай за ребятами, – простонал Костя. – И как раз Арсена вызовешь. Пока он сюда доедет… И пакет принесешь… Я специально привез несколько, там все необходимое.

Ящер остановился на мгновение, потом аккуратно опустил Костю на землю. Задумался – может, осмотреть рану? Хотя как тут осмотришь?! Все-таки надо нести его в дом. В пакетах в самом деле должно быть все необходимое для оказания первой помощи. Они там для кого предназначаются? Для спецназа? Ай, не все ли равно…

– Останешься здесь! – рявкнул Астахов Сергею, которого винил во всех бедах. И почему пуля не досталась этому чучелу?!

– Я… – открыл рот Сергей.

Не раздумывая, Ящер врезал Татаринову, то есть попытался – на звук голоса. Поскольку было темно и Серега почувствовал приближение кулака, рассекающего воздух, он успел отклониться. Ящер сам с трудом удержал равновесие. Спорить было некогда. Ящер грязно выругался и порысил к дому.

Там маялись двое охранников, которых с собой не взяли. Они готовили ужин.

– Быстро! Звоните Арсену. И кому-то из наших ребят, кто знает дорогу сюда. Чтобы доставили Арсена. Немедленно! Звонит Юра. Андрей – за мной.

– Что случилось?! – воскликнули парни хором.

– Костя ранен. Пулевое. В бок. Андрей, быстро за мной! Юра, все тут приготовь…

Не задавая больше никаких вопросов, Андрей понесся за шефом. Костя был уже без сознания.

В доме Ящер не сдержался и все-таки врезал Сергею в ухо. Охранники их насилу разняли. Потом Сергей с Ящером напились.

На следующий день Ящер, загримировавшись, из дома уехал, но обещал вернуться в тот же день.

Жизни Кости ничего не угрожало. Только придется соблюдать постельный режим. И, как сказал Арсен, лучше лишний раз его не беспокоить. Пусть отлежится в доме.

* * *

Правильно ему говорили: нельзя обращаться к российским полицейским. Не врут справочники для иностранцев, отправляющихся в Россию. И он сам это обязательно укажет в своей новой книге. Только когда ж он ею займется? Хотя ведь русские и в тюрьмах пишут. Он сам читал. И в царской России писали, и в новые времена. Да и не только русские. Сервантес «Дон Кихота» в тюрьме начал. Сервантес вообще несколько раз в тюрьмах сидел. В разных. И О’Генри первые рассказы в тюрьме написал, когда сидел за мошенничество.

Он потребует дать ему бумагу и ручку. Лучше бы, конечно, компьютер… Но на компьютеры в российской тюрьме рассчитывать все-таки пока не приходится.

Дверь в дом, где мы остановились на постой, была открыта. Мы тихо пробрались внутрь, стараясь не разбудить Анфису Васильевну, но оказалось, что она не спит, а сидит за столом, где нас кормили обедом, и раскидывает картишки.

– Ну что, полуночницы? Нагулялись?

Мы кивнули, не зная, что сказать.

– Чайку хотите?

Мы сказали: хотим. Анфиса Васильевна по непонятной причине к нам потеплела. Причину следовало выяснить.

– Журналистки, значит, – сказала она, разлив нам и себе чай с травами. Мы не стали ее поправлять (Татьяна никогда не занималась журналистикой), вместо этого поинтересовались, откуда ей стал известен род наших занятий.

Беседа с оператором оказалась исключительно познавательной для старшей хозяйки. Теперь состав нашей компании совсем не казался ей странным. Все нашло свои объяснения.