Время желаний. Другая история Жасмин - Лиз Брасвелл

– Спасибо тебе, Париса, – сказала Жасмин, тепло улыбнувшись девушке. – Мы заберем его отсюда. А ты заслужила отдых после всего, что тебе пришлось сегодня сделать.

– Конечно, Жасмин, – ответила девушка с поклоном и тут же исчезла.

Аладдин откинул крышку сундука и опасливо взглянул на пыльные, тронутые плесенью тома в кожаных переплетах. До сих пор ему не приходилось видеть особенно много книг: он больше привык к свиткам или коротким записям, сделанным на черепках или высушенных глиняных табличках.

– В Старом Квартале живет один имам по имени Хосру, очень ученый человек. Он пообещал, что поможет нам с переводом, когда сможет незаметно отлучиться, – сказала Жасмин. Они расположились за низким столом, всю еду с которого уже убрали, оставив лишь кувшин с мятным чаем и блюдо с лепешками. Выложив перед собой книги, они взяли каждый по одной и принялись их рассматривать.

Первой Аладдину достался «Трактат о пределах магии», но в этом громоздком томе оказался один сплошной текст, и парень быстренько поменял его на более занимательный «Чаротворец. Сборник заклинаний» с рисунками и рецептами зелий.

Через несколько минут Жасмин с разочарованным видом уронила свои книги на пол.

– Не думаю, что среди них есть «Аль Азиф». Правда, я не совсем уверена насчет этих двух, потому что они на непонятном языке. Здесь, погляди, сплошная клинопись, просто ужас какой-то... а это явно иератическое египетское письмо, но я не умею его читать. Но судя по иллюстрациям, речь в них идет о значительно более приземленных предметах. Нет, без имама нам не обойтись.

– Зато из этой можно узнать, как избавить овец от копытной гнили, – бодро сообщил Аладдин и развернул книгу так, чтобы Жасмин могла увидеть старинную, ярко раскрашенную миниатюру и рецепт снадобья. – Если вдруг понадобится, обращайся, у меня как раз найдется и заклинание подходящее!

– Интересно, сработает оно или нет, – хихикнула Жасмин.

Аладдин отложил книгу в сторону.

– А о чем вообще говорится в этом «Аль Азифе»?

– Кажется, в нем повествуется о странствиях одного безумного чародея в запретные темные миры. Он положил на бумагу обретенные там знания о том, как стяжать и направлять могучую силу, берущую начало за пределами вселенной. Каким-то образом даже сама запись об этом делает читателя книги проводником этой силы.

Аладдин молча сморгнул, таращась на нее.

– То есть само обладание этой книгой даст тебе возможность убивать людей одним усилием воли и поднимать полчища мертвецов, – снова объяснила Жасмин, закатив глаза.

– А-а. Теперь ясно. Мерзкая штука. А что мы с ней сделаем, когда заполучим ее? – поинтересовался Аладдин, опуская свой «Чаротворец». – Сожжем или еще что?

– Сожжем? – поразилась Жасмин. – Такой важный фолиант? Нет, ни в коем случае. Мы оставим его для себя.

– Гм... что? – медленно переспросил Аладдин.

– Ну сам подумай. В этой книге содержится сила, способная преодолеть законы магии. Что она может нам дать?

– Ничего. Ничего хорошего, – твердо отрезал Аладдин.

– Она могла бы дать мне необходимую силу, чтобы одолеть Джафара и вернуть себе трон.

– Мы и так работаем над этим. Прямо сейчас, – мягко сказал Аладдин, потянувшись, чтобы коснуться ее колена. – Вместе с людьми, которые верят в тебя и в твою правоту. Вместе с детьми, ворами, попрошайками, тиграми и джиннами. Мы можем сделать это без всякой там черной магии.

На лице Жасмин отразилось сомнение.

– Чем больше у тебя силы, тем неуязвимее ты становишься.

– Пользуясь этой силой, ты становишься уязвимее для зла. Оказавшись в наших руках, книга может попасть и в другие, недобрые руки. Мы просто обязаны сжечь ее. Тогда уже никто и никогда не сможет использовать ее во зло.

– До чего тупая причина уничтожить такую ценную вещь – потому что, видите ли, она могла бы принести вред. В то время как с помощью заключенной в ней магии мы могли бы все исправить! – закричала Жасмин.

– Знаешь, кто верил, что магия может все исправить? – заорал в ответ Аладдин. – Моя мама. Все эти истории про маридов, джиннов, гурий и прочих, которые исполняют желания и исправляют все твои проблемы одним щелчком пальцев. И пожалуйста – счастливый конец, все жили в довольстве и благости до скончания дней. Вот так же она верила, что мой отец ушел на поиски какой-нибудь волшебной штуковины, или работы, или чего угодно, чтобы вернуться и спасти свою семью. Так не бывает, ясно? Нет такой магии, которая может избавить разом от всех бед. И ты не умнее моей помешанной матушки, если веришь в обратное.

– С ее помощью я могла бы вернуть своего отца.

Голосок Жасмин прозвучал едва слышно. Сейчас она смотрела не на Аладдина и не на книгу, а куда-то мимо них, и глаза ее вдруг влажно заблестели.

Аладдин тут же почувствовал, как весь его гнев разлетается в пыль, как песочный замок под напором ветра из пустыни. Она сейчас казалась такой маленькой, такой хрупкой – никакая не царица разбойников и тем более не правительница большого и богатого города. Он наклонился и нежно ее обнял.

– Эй, – тихонько сказал он, целуя ее в мокрую щеку. – Я знаю, что ты по нему скучаешь. Я тоже скучаю по моей маме, несмотря на все, что я тут наговорил. Но... ты не можешь вернуть его. Он уже не был бы таким, каким ты его знала. Он бы не хотел этого.

– Откуда тебе знать, – всхлипнула Жасмин.

– Хочешь убедиться в этом на собственном горьком опыте? Его больше нет, Жасмин. Отпусти его.

Жасмин некоторое время сидела, обхватив Аладдина и так крепко стиснув его, что он даже удивился про себя, откуда в такой хрупкой девушке столько силы. Потом она снова отстранилась и попыталась справиться со слезами, утирая нос.

– Ведь все это, так или иначе, из-за моего отца, верно? – проговорила она, немного успокоившись. – Если бы он... если бы он не довел Аграбу до такого состояния, в каком она пребывает сейчас... с таким огромным населением, которому приходится голодать... и такой пропастью между бедняками и богатой знатью вроде нас, в ней не нашлось бы места для такого, как Джафар. Никто не стал бы его поддерживать, если бы старый султан... разумно правил своим народом.

Аладдину очень, очень хотелось сказать ей, что это неправда. Но он не мог.

Заметив, с каким состраданием он смотрит на нее, она грустно улыбнулась.

– Знаешь, за последнее время я... узнала целую кучу горьких истин, про него и про весь мой мир. В исторических книгах, которые я читала, великие правители не проводили все свои дни за детскими игрушками. И не позволяли своим советникам принимать за них все решения. Они интересовались жизнью своих подданных и участвовали в повседневных государственных делах. Это и есть труд правителя, если он действительно велик. Даже жестокие и воинственные цари, вроде Ксеркса, заботились о своем народе и не допускали, чтобы простые люди голодали. Обычные люди, вроде тебя...