Исповедь одинокого мужчины - Вячеслав Ландышев

Конечно же, наши встречи были не только в общаге. Мы также по возможности ходили вместе по центру Питера, по музеям, выезжали на Финский залив. Мне было неважно, где находиться, лишь бы она была рядом, потому что я везде с нею был счастлив. Но я был счастлив, пока Света была рядом со мной, и сразу становился несчастным, когда она уходила. Много раз я предлагал ей развестись с мужем и выйти замуж за меня. Обещал любить ее сына так же, как люблю ее. Говорил, что общаговские жилищные условия – это временное явление и что я буду работать по 15 часов, чтобы обеспечить ей и ее сыну достойные условия жизни. Но она постоянно отшучивалась, а иногда серьезно говорила мне, что не может решиться отказаться от своей жизни главным образом из-за сына. Через пару лет наши отношения зашли в тупик. Мне не хватало Светы, я ее любил и боготворил и поэтому не мог одновременно встречаться с другими девушками. Много красивых и порядочных девчонок встречалось мне тогда по жизни. С некоторыми я пытался построить серьезные отношения, чтобы избавиться от бесперспективной любви к Свете. Но Света меня не хотела отпускать и искала постоянно встречи со мной. Ее тоже ко мне тянуло, хотя о своих чувствах ко мне она никогда не говорила. В результате, подружив с кем-то из девушек немного времени, я опять возвращался к своей любимой, но замужней женщине. При этом я не скрывал от Светы тот факт, что у меня были встречи с другой женщиной, с которой я хотел бы построить любовь и серьезные отношения. Таким образом я стремился вызвать чувство ревности у Светы, чтобы хоть за счет него повлиять на свою любимую и заставить ее уйти от мужа ко мне. Свете было это, конечно, неприятно слышать, но она все прощала из-за того, что я ей был дорог.

А я продолжал ее любить и в то же время продолжал искать пути избавления от этой любви, изменял ей, но опять возвращался, опять страдал, восхищался и сочинял в честь любимой женщины стихи.

Вот такой стих под названием «В прокуренной комнате, стоя у окна» я сочинил 18 ноября 1992 года, когда был по уши влюблен в свою Свету:

Мне сегодня приснился сон про тебя,

В лунном свете сияла звезда,

Темной ночью дышала зима за окном,

Перекресток горел светофорным огнем,

Мириады окон засветились вдали,

А внизу горожане проезжали и шли.

И вот счастье – эту картину,

Раскинувшуюся перед тобой,

У теплой батареи, наблюдала ты вместе со мной.

Я обнял тебя за плечи, губами к уху прильнул,

А на столе бесшумно горели свечи,

И я тебе страстно шепнул,

Что люблю больше всех на свете,

Свету милую мою,

Твой желанный близкий образ,

Каждый раз боготворю.

* * *

Одним из самых значимых подарков от любимой за время нашего знакомства было то, что она научила меня курить. Точнее, конечно, не научила, а несколько раз попросила составить компанию ей в кафе и покурить вместе с ней. Я восхищался тогда любыми ее движениями, в том числе тем, как она держала длинными худыми пальцами сигарету, как брала ее аристократическими розовыми губками, как выдыхала дым, как с улыбкой смотрела на меня расширенными зрачками, которых было почти не видно на фоне темно-карих радужных оболочек ее глаз.

Так потихоньку-помаленьку я приобщился годам к двадцати шести к куреву и быстро вышел на употребление двадцати сигарет в день. Для меня стало привычкой вставать утром и выкуривать первую сигарету на голодный желудок, стоя на балконе. Потом покурить сигаретку после завтрака, после обеда и ужина, после каждого стакана кофе, которого я пил в Питере очень много. Вскоре сигарету я курил уже в любую свободную минуту и без этой соски не находил себе места, когда нужно было что-нибудь обдумать. И удивлялся тем людям, которые курили мало, говоря, что им не хочется курить. Например, удивлял меня Женька, когда я приглашал его пойти перекурить, а он отвечал, что не хочет.

«Как так не хотеть курить, если куришь? – не понимал я его. – Есть же свободная минутка, нужно обсудить кое-что, и лучше постоять и покурить сигарету, чем просто дышать свежим воздухом».

Понятно, что от такой заразы у меня уже к обеду голова была тяжелой, умственная и физическая работоспособность резко снижались, и уже не хотелось, как раньше, бегать, прыгать или поднимать тяжести, а хотелось только стоять с этой сигаретой на балконе и о чем-нибудь рассуждать, философствовать, мечтать.

Такое физическое состояние мне не нравилось, я еще хорошо помнил уровень своей работоспособности до того, как курил, и чувствовал, как теряю тонус с каждым прокуренным месяцем. Наконец где-то через год после начала курения я решил избавиться от этой вредной привычки.

К процессу бросания я сначала подошел с научной точки зрения. Рассуждал так: «Организм на данный момент привык к пачке сигарет в сутки, другими словами, к никотину от двадцати сигарет в сутки. Надо постепенно, без шоковой терапии приучить потихоньку организм сначала к меньшей дозе никотина, затем свести дозу поэтапно к минимуму и потом легко отказаться от одной-двух сигарет в сутки».

Продумано – сделано. Делай шаг вперед. Чтобы ускорить процесс отвыкания, я сразу же перешел на полпачки, то есть на 10 сигарет в сутки. При этом по договору с совестью я не имел права использовать сигареты авансом из будущего, а также нельзя было брать сигареты из прошлого, которые остались из-за тех немногочисленных моментов, когда в результате похмельного синдрома мне целый день не хотелось курить. Таким образом, по договору со своей совестью мне можно было выкурить только 10 сигарет в сутки – с одной минуты первого ночи до 24.00.

Так вот, начал я с использования 10 сигарет в сутки, через неделю перешел на 9, еще через неделю на 8, далее – на 7, на 6, дошел до 5 сигарет в сутки и почувствовал, как «задыхаюсь от кислорода». Работоспособность возросла, аппетит улучшился, мысли стали более ясными, но и появилось сильное желание курить больше положенной дозы – пяти сигарет явно было недостаточно. Я решил, что последние действия по еженедельному отказу от одной сигареты все-таки подходят для шоковой терапии, которая в чубайсовской экономике привела к… ну, все знают, к чему она привела.

Итак, я решил увеличить промежуток между сокращением дозы. Другими словами, я начал в дальнейшем сокращать количество выкуренных сигарет на одну единицу не каждую неделю, а каждый месяц. Через месяц курил четыре сигареты в сутки, потом еще через месяц – три, потом две, потом одну сигарету и… И бросить эту последнюю сигарету никак не мог. Я ею наслаждался. А может быть, просто я имею склонности к мазохизму. Иначе как объяснить ситуацию, когда, несмотря на то что после дежурства сильно хотел спать, все равно ждал начала новых суток и в одну минуту первого ночи выходил на балкон и с наслаждением выкуривал одну сигарету, положенную мне по договору с совестью, и только затем ложился спать полностью счастливым. А весь следующий день ходил, мучился, гнал время, чтобы быстрее наступила ночь и пришла эта восхитительная первая минута новых суток с сигаретой во рту.