Тайна за семью печалями - Галина Владимировна Романова

– Не все. Подробностей не знаю.

– А какие подробности? Поменяли мне дыню на кассе, я заплатил лишние деньги. Так это не беда. Черт с ними, с деньгами. Дыня-то отравленной оказалась! Люди отравились. Третий-то… Третий кореш Гены только что помер, позвонили сюда вон. – Он указал трясущимся подбородком в сторону двери. – Только я ни при чем! Я выбросить эту дрянь хотел. А Гена пристал…

– Вы не переживайте так. Во всем разберутся. Вашей вины здесь нет, – принялась уговаривать его Лера.

Только он ее почти не слушал. Колупал какую-то болячку на локте. И еще беззвучно шевелил губами, словно говорил с кем-то или спорил.

И тут неожиданно вступила Люся.

– Вам сейчас, уважаемый, не о померших уголовниках надо переживать. – Денис ей вкратце рассказал о происшествии. – А о себе.

– Понятно. Гена сказал, что отвечу за смерть корешей.

– Плевать на Гену! – повысила голос Люся. – Вы что, не понимаете, что вам эту дыню не просто так подсунули? Вас хотели отравить. Вас, а не ваших соседей. И это уже второй случай за несколько последних недель. Точно так же отравили одну пожилую женщину. Дыней. Отравленной дыней.

Он резко сел прямо, одернул рубашку и уставился на Люсю.

– То есть мне подменили мой товар, чтобы отравить? Но зачем?!

– Вот с этим мы и хотим разобраться, – вставила Валерия.

Дверь кабинета дознавателя распахнулась. Денис вышел в коридор. Между пальцами правой руки был зажат пропуск.

– Вас отпускают до выяснения, – глянул он на пожилого мужчину. – Но вы сейчас проедете с нами.

– Еще куда?

Виктор Савельевич осторожно вытянул из рук майора Градова свой пропуск. С сожалением глянул в сторону выхода. Ему очень хотелось домой. И даже встреча с Геной его не пугала. Потому как его вины нет никакой.

– Поедем в тот самый супермаркет, где вы сегодня делали покупки.

– Не сегодня. А вчера. Вчера вечером. Я тут уже десять часов прохлаждаюсь. Хорошо, что выходной сегодня. Иначе с работы поперли бы за прогул.

Он нехотя двинулся следом за Денисом и женщинами. На ходу сложил пропуск и убрал его в карман брюк.

– А зачем в магазин нам ехать? Мне зачем? Того продавца нет. Они же через день работают, – бормотал он Денису в спину. И без конца трогал тот карман, куда убрал пропуск. – Если она подменила дыню, разве она признается?

– Виктор Савельевич, – придержала его за локоть Валерия, – мы не думаем, что дыню вам подменила кассир. Это был кто-то, кто наблюдал за вами. Не один день. Вы часто посещаете именно этот супермаркет?

Они вышли на улицу и стояли теперь на парковке. Люся тянула Дениса к своей машине. Валерия теснила Виктора Савельевича к своей.

– Только туда всегда и хожу. Он недалеко от моего дома.

– Хорошо. – Она распахнула переднюю пассажирскую дверцу. – Присаживайтесь… А продукты вы какие обычно покупаете?

Тот нехотя полез в машину, отозвался ворчливо:

– Всегда почти одно и то же.

– А дыню? Часто берете?

– Почти каждый раз. Больше ничего не люблю. Ни яблоки, ни апельсины. Арбузы тоже не люблю. А вот дыню люблю. – Он помолчал и со вздохом закончил: – Теперь смотреть на нее не смогу. Как же так вышло-то, а! Трех человек сгубило!

И, отвернувшись от Валерии к окну, он заплакал.

Глава 24

– Они за тобой придут, дура! Обязательно придут! – орал на нее каждый вечер Илья.

У него это превратилось почти в ритуал – устраивать ей скандал после ужина. Каждый вечер! Он орал об одном и том же!

Лилиане хватало выдержки и ума не кричать на него в ответ. Она просто сидела, смотрела на него, понимала, что любит этого мужчину, как никого в жизни. И что запросто будет терпеть все его выходки. Даже этот ежевечерний ор.

– Зачем ты позвонила своей полоумной сестрице? Она же ненормальная! Всегда была такой. Зачем?

Красивое лицо мужа выглядело измученным, когда он задавался дурацкими риторическими вопросами. Оба знали, что ответа не будет. Она не знала зачем. Его такой ответ не устраивал.

– Они поймут, что ты соврала им. Найдут этому сотню доказательств. И придут за тобой. И арестуют.

– Нет. Не арестуют, – медленно покачала она головой. – Потому что у меня алиби. Я была дома.

– Кто это может подтвердить?

– Ты.

– Я?! Серьезно?! Я же был в обмороке! За это время ты могла бы смотаться на адрес к этой дуре, столкнуть ее с крыши, вернуться как ни в чем не бывало…

– Ты мое алиби, милый. А я – твое, – невинно улыбалась Лилиана, хотя эта улыбка давалась ей с большим трудом.

– В каком смысле ты мое алиби? – Лицо Ильи исказила странная судорога.

– Тебя ведь тоже могут подозревать. Это в твоем, а не в моем мобильном обнаружился номер Насти. И ты наверняка с ней общался по телефону. И это возможно установить.

– Я не звонил ей никогда! – возмущенно отозвался Илья.

Оттолкнув от себя пустую тарелку из-под пасты, он резво вскочил и заходил по столовой. Высокий, в хорошей форме, хотя совсем забросил спортивный зал. Они вместе забросили, если откровенно.

Лилиана любила это тело, лицо, руки. Его сознание, которое часто паниковало и даже делалось порой агрессивным, тоже мало ее напрягало.

– Ответь мне, почему у нас в доме такой бардак?

Илья неожиданно замер у горы вещей, сдвинутых в угол дивана, стоящего у входа слева.

– Везде какие-то тряпки, обувь. Ты больная, что ли, Лилиана! Почему ты не убираешь вещи в шкаф? Там же полно пустых полок.

– Если я и больная, то не более, чем ты. Забыл: у нас с тобой один доктор?

Лилиана медленно поднялась, подошла к дивану, схватила вещи в охапку. Покрутилась на месте, не зная, куда их переложить. И медленно пошла с ними в прихожую. Там, минуя шкаф, в котором и правда было почти пусто, она швырнула всю эту груду на широкий подоконник.

– Почему не в шкаф? – Илья смотрел на нее с сожалением от дверей столовой. – Ты прошла мимо шкафа, в котором пусто. И швырнула вещи на подоконник. Почему?

Она молчала, запустив на лицо одну из глумливых улыбок.

– Мне кажется, что тебе уже наш общий доктор не поможет, Лилиана. Тебе уже нужен кто-то посерьезнее. Я не могу понять…

Он чуть наклонился вперед и приложил указательные пальцы к вискам. Взгляд сделался почти безумным. И когда он орал на нее, у него брызгала слюна. Это было некрасиво, да. И даже его немного портило. Но вступать с ним в перепалку она не станет. Ни за что! Она не