Убей меня по-братски - Марина Серова

меня. Кстати, раз уж мы работаем бок о бок, может перейдем на «ты»?

– Я не против, – ответила я ему и увидела в окно здание больницы. – Мы, кажется, приехали.

Хмурая, чем-то недовольная женщина в приемном покое сквозь зубы процедила нам, куда положили Ковурского. И даже «корочки», продемонстрированные Головиным, не смягчили ее.

Мы поднялись на третий этаж в нейрохирургическое отделение. К нашему счастью, Аркадий пришел в сознание в больнице. Врачи сказали, что у Ковурского сотрясение, но поговорить с ним разрешили. При этом предупредили, что волноваться ему ни в коем случае нельзя.

Медсестра провела нас в палату. Когда мы зашли внутрь, у его кровати уже сидела жена. Она вышла в коридор сразу, как увидела нас. На ее лице не было ни капли сострадания. Только злость и недовольство.

– Вы можете говорить сейчас? – обратился Головин к Ковурскому.

– Да, – прошептал тот.

– Кто это сделал?

– Не знаю, – отвел взгляд Ковурский.

А я тяжело вздохнула. Сын Вадим? Или бывший подопечный Савелий? Кого он пытается прикрыть?

– О чем вы разговаривали с нападавшим? – продолжил расспросы капитан. – Соседи сказали, что вы ругались.

– У меня сильно болит голова. Давайте отложим наш разговор.

– Опишите нам преступника, пока он не сбежал из города, – продолжал настаивать Головин.

Ковурский закрыл глаза. Стало понятно, что он ничего нам не расскажет. В этот момент в палату зашли врач с медсестрой. Он попросил нас уйти, потому что пациенту необходимо сделать укол и провести ряд процедур.

Ничего не оставалось, как подчиниться доктору.

– Мы придем к вам завтра, и, будьте любезны, готовьтесь ответить на все мои вопросы, – предупредил его Головин.

В коридоре на скамеечке одиноко сидела жена Ковурского и смотрела в одну точку. Я подошла к ней и села рядом.

– Сочувствую вам. Врачи говорят, что он поправится, – постаралась утешить я ее. – Меня зовут Татьяна Иванова. Я частный детектив, помогаю полиции.

– Я Тамара Николаевна Ковурская. Вы знали, что он был там с ней?

– С кем?

– Со своей любовницей.

– Я знала Полину, но не думала, что у них связь.

– Да она у них всю жизнь, еще со школы. Все годы, что мы жили с ним в браке, он постоянно думал о ней. А я ждала, когда же их любовь закончится. Старалась быть идеальной женой. Завтрак в постель, встречала вкусными блюдами, когда приезжал со сборов. Да я докторскую уже могла бы написать по кулинарному мастерству. Дома всегда безукоризненный порядок. Двоих сыновей вырастили. А о том, что карьерой своей пожертвовала ради него, я уж умолчу. Мне ведь пророчили прекрасное актерское будущее. Но он не ценил этого. И никогда не относился ко мне так, как к ней. Знаете, сейчас я даже рада, что наконец-то справедливость восторжествовала.

– Как вы думаете, кто мог это сделать?

– Я не знаю. Кто бы ни сделал это, он оказал мне большую услугу. Вы не думайте, что я злая и жестокая. Просто за всю жизнь, что я живу с Аркадием, у меня не было ни дня, чтобы я не думала об этой женщине. Она незримо жила с нами все это время. Когда она бросила его и уехала в Турцию больше двадцати лет назад, он был разбит и подавлен. Потом встретил меня. Хотел ее забыть. И когда он, спустя три месяца после нашего знакомства, предложил мне пожениться, я была уверена, что он забыл ее. Оказалось, что нет. Она же… той еще тварью оказалась. В Турции завела себе молодого любовника. Моложе ее лет на двадцать. Но муж ее не дурак. Застукал их и выгнал ее.

– А откуда вы это знаете? Думаю, о таких вещах в соцсетях не напишут.

– Мир тесен, – грустно хмыкнула несчастная женщина. – Кто-то из наших общих с Аркадием знакомых рассказывал.

– Тамара Николаевна, свидетели видели убегающего с места происшествия парня. Вы не предполагаете, кто это мог быть?

– К сожалению, не могу вам помочь. – Тамара Николаевна достала из сумочки платок и вытерла слезы, а потом неожиданно встала с места. – Простите, мне нужно узнать о состоянии мужа.

Женщина зашла в палату. Ко мне подошел Головин, который стоял неподалеку от меня и Ковурской, когда мы с ней разговаривали.

– Мне сейчас позвонил помощник. Он достал записи с камер, которые расставлены по территории дома. Возможно, на них попался убийца. Мне надо ехать в отдел. А ты обещала позвонить мужу убитой, – сказал он.

– Хорошо. Поедем.

В этот момент мое внимание привлек молодой человек, возникший в коридоре. Высокий блондин спортивного телосложения. Он шел и разглядывал таблички на дверях. Дойдя до палаты Ковурского, он постучал и зашел внутрь.

«Наверное, это его сын», – первая мысль, которая пришла мне в голову. Неплохо бы познакомиться с парнем. Но, наверное, не у постели его больного отца. Ладно, отложу наше знакомство.

– Так мы идем? – окликнул меня Головин.

– Да, поехали, – ответила я и пошла за ним.

По дороге в отдел я думала о том, что рассказала жена Ковурского. Мне было искренне жаль ее. Но вряд ли, лишившись соперницы, она получит долгожданное женское счастье. Уж насколько я не разбираюсь в отношениях, но их брак явно обречен. Возможно, она и простит своего мужа, но от этого он не полюбит ее больше.

Пока я предавалась размышлениям, мы доехали до отдела.

В кабинете у Головина было прохладно. Уезжая, он забыл закрыть форточку.

– Чай будешь? Тут не жарко.

– Буду, – не стала отказываться я. – У меня, кажется, завалялась в сумке шоколадка.

Я достала плитку любимого молочного шоколада с фундуком и разделила ее пополам. Затем протянула половину Головину.

– Спасибо, – засмущался Головин. – Сегодня остался без обеда.

– Я тоже, – вспомнила я свою яичницу по-армянски, которую так и не попробовала.

Раздался стук в дверь. Это был сержант, который принес диск с записями с видеокамер. Головин уступил мне свое место за компьютером, а сам встал сзади.

Мы стали просматривать файлы. Нам повезло, и парень, сбежавший с места преступления, которого видел