Девушка с белым лицом - Владимир Колычев

- Оружие у дедушки есть?

Я торопился и едва не промахнулся, задним ходом въезжая на подъездную дорогу к частному дому с забором, заросшим колючим терновником. Колесо едва не соскочило с бетонной трубы в канаву.

- Зачем? Он тебя голыми руками задушит. - Рита вздохнула, будто переживая за меня.

- Ну, да, он же подковы гнет… - вспомнил я. - И людей, как котят, топит…

Я выехал на дорогу. «Ленд Ровера» передо мной не было. Неужели я ушел? А если нет, убегать больше не буду, пойду напролом.

- Там не люди были. Нелюди.

- Я человек… Пристегнись!

Рита понимающе кивнула. Внимательно взглянув на меня, она оценила мою готовность идти на таран.

- Для дедушки ты не человек. Для дедушки ты - враг.

- Почему?

- А вдруг я уйду к тебе?

- А ты разве не со мной?

- Поэтому ты и должен умереть.

- Я уже говорил тебе, что твой дедушка маньяк?

- Ты говорил, что он псих.

- Психам не нужна причина, им достаточно повода. А маньякам нужна причина. Серьезная причина… - Глядя вперед, я играл с педалью «газа»: то нажму, то отпущу - так делают мотоциклисты перед стартом.

Машина стояла, я ждал отмашки к началу поединка, которую должен был дать чертов дедушка своим появлением. Но «Ленд Ровер» на войну почему-то не спешил.

- Твой дедушка нашел причину, - сказал я.

- А разве насильников и убийц нужно прощать? - Рита с неприятием глянула на меня.

- При чем здесь насильники? Я говорю о себе. Или я тоже насильник? Что ты там про маячок говорила? Следили за мной? А квартиру прослушивали?

Возможно, спасибо Рите, в доме у меня прижился «жучок», и дедушка прослушивал все наши с ней разговоры, а намеки на постель там были, чего уж греха таить. Возможно, дедушка до смерти переживал за непорочность своей внучки. До чужой, до моей смерти…

- Дедушка должен был все знать, - кивнула Рита.

- А сейчас?

- У твоей жены хитрая задница, - сказала она и насмешливо глянула на меня. - Ты спал с ней?

- В квартире?

- У нее дома… Ты ночевал у нее. - Рита пристально смотрела на меня.

Ее информированность на этот счет меня не удивляла. Они с дедушкой следили за Викой, перехватили ее по пути домой и утопили…

Меня смущала общая обстановка. Пять трупов и еще две жертвы на прицеле, в том числе и я сам. Убивала Рита или нет, в любом случае она очень опасна, от нее нужно бежать, как от чумы, а я играю с ней в любовь. Да, любил я ее по-настоящему, а все равно происходящее с нами считал игрой. На выживание.

- Это наказывается смертной казнью? - с иронией спросил я.

- Я не хочу, чтобы ты с ней спал. - Рита мягко взяла меня за щеку и, повернув к себе мое лицо, заглянула в глаза.

- А если один разок, перед смертью? - мрачно сострил я.

- Ты не умрешь, - качнула головой Рита.

В руке у нее вдруг появился револьвер, похоже, тот самый, который направляла на меня Вика. Видимо, трофей. Но Рита и не думала целиться в меня, она приставила ствол к своему подбородку.

- И что это значит?

Я не кричал, не драл глотку, но голос у меня вдруг охрип: сказывалось сильное волнение и даже страх. Я не хотел терять Риту.

- Если ты умрешь, я уйду вместе с тобой. Поверь, там совсем не страшно.

- Мне нужно поговорить с твоим дедушкой, - понял вдруг я.

Рита глянула на меня пронзительно, широко распахнутыми глазами. Ее, казалось, шокировало мое решение, до которого она должна была додуматься сама.

- Мы вместе с ним поговорим, - выдавила она из себя. - И я знаю место, где мы можем это сделать. Поехали.

Она только кивком показала на дорогу, а я уже знал, куда нужно ехать. Только вот хватит ли мне смелости сунуть руку в осиное гнездо? Или даже голову - в петлю.

Сосны вплотную подступали к воде, сплошной стеной окружая маленькое темно-зеленое озеро с камышовыми берегами. Сосны клонились к воде, покачивая вихрастыми макушками, как будто чьи-то головы дружно кивали, приветствуя меня. Синицы пересвистывались, дятлы перестукивались, сороки перекрикивались; крякнули, шумно взлетая, утки. Над ухом пулей прозвенел комар, где-то в темноте леса зловеще засмеялся сыч. И это днем, когда солнце стояло в зените, купая свое отражение в мрачных глубинах озера.

Деревянный дом стоял прямо на воде, на крепких железобетонных столбах, поросших зеленой ряской. Бревна - едва отесанные, массивные, на века, крыша железная, подернутая ржавчиной, кирпичная труба тянулась к небу, дымок над ней не вился.

Дом, как отмостка вдоль фундамента, окружала дощатая палуба с уступом в озеро. На этом же помосте, вплотную к избе стояла маленькая банька с жестяной трубой. Далеко бежать не надо - вышел и сразу в воду, в самый омут, украшенный листьями кувшинок.

Озеро маленькое, заболоченное по краям, с густой, как мне казалось, и вязкой водой посередине. И все это в окружении сказочного леса, в котором водился леший. А в озере должны были жить русалки, возможно, они следили за мной. И не камыш сейчас на ветру шелестел, а русалки переговаривались. Но пугали меня не русалки, а водяной, которого я ожидал увидеть в самом доме.

На берегу озера стоял бревенчатый гараж, машины в нем не было, Рита в этом уже убедилась, но Матвей Олегович все равно мог находиться в доме. И даже амбарный замок на двери не развеял мои опасения.

- Не бойся, - улыбнулась Рита, глянув на меня.

- Да я и не боюсь, - выдавил я.

- Здесь уже поздно бояться.

Рита озвучила мои собственные мысли. Я забрался в самое логово к зверю, нормальные люди в этой глуши не водились, оставалось только надеяться на добрую волю хозяина этого дьявольского заповедника.

Все-таки хватило мне ума положить голову на плаху, и удивляться этому не приходилось. Рита снова очаровала меня от макушки до пят, я уже обеими ногами плясал под ее дудку. Сейчас появится Матвей Олегович, зачитает мне приговор и сбросит в воду - к русалкам. Эта чертова парочка, дед и внучка, обожают водные забавы.

Дом на вид кряжистый, основательный, бревна подогнаны плотно, двери прочные, на петлях сидели крепко, стены изнутри обшиты вагонкой, половицы под ногами не гнулись, лишь тихонько поскрипывали. В доме пахло холодными углями, березовыми дровами и травами. Обстановка простая, но вполне современная: гарнитурная стенка с книжным шкафом, диван, кресло, шторы на окнах до самого пола и почти во всю стену, в «красном углу» образа с расшитыми божниками. Мне вдруг захотелось перекреститься и даже помолиться, склонив голову перед иконами, но вместо этого я, чиркнув спичкой, зажег лампадку. Сильно запахло жженой серой.