Порочный перекресток - Малена Лав

И врать не хочется и правду не скажешь.

– Я думала о тебе. Я всегда думала только о тебе, – сказала я единственно возможную правду и обхватила руками его лицо. Сама коснулась твердой линии губ языком, умоляя их раскрыться и подарить мне долгожданный поцелуй: без страха, стыда или вины.

Деймон удовлетворился моим ответом и вместо того, чтобы приступить наконец к главному, просто меня поцеловал.

Он методично избавлял меня от одежды, наслаждаясь каждым миллиметром моей кожи, словно мучая сам себя. Я уже задыхалась, чувствуя как внизу живота жжет желание, а между ног пусто.

Он был мне нужен, и словно поняв это Деймон и сам сорвался. Порвал мое белье, быстро избавился от своей одежды, и навис сверху, поражая меня твердостью и величиной своих намерений.

– Ты мне нужна Лиззи. Всегда только ты была мне нужна.

– Я люблю тебя, – со стоном ответила я и это сорвала стоп кран.

Больше не было нежности или медленных движений бедрами, больше не было пальцев, которыми он доставляв упоительное удовольствие.

Одно лишь слово «Докажи», и возле моего рта оказывается темно розовая головка. Я улыбаясь, смотрю в глаза Деймона и привычным движением обхватываю член губами.

Деймон охает, впивается руками в мои волосы и, не сдерживаясь, начинает откровенно трахать мой рот. Сначала медленно. Почти полностью вытаскивая плоть, водя головкой по губам. А потом все сильнее, задевая стенки узкого горла которое с непривычки, уже саднило.

Но я терпела, желая доставить Деймону максимальное удовольствие, загладить часть своей вины. Вбираю в себя все его существо, снова и снова скользя по члену языком.

Он уже рычит. Вбивается в мое горло все сильнее, пока я держу его ягодицы, впиваясь в них ноготками, и кончает с громким рыком, орошая мой рот своим семенем, вкус которого я так люблю.

Поцелуй последовавший за этим, был на удивление сдержанным, но от этого не менее страстным. Просто казалось, Деймон что-то обдумывал.

Когда он снова опустил меня на кровать, его губы тут же принялись ласкать мои набухшие соски, вырисовывая круги языком около вершинки, часто часто, ее жаля. То сочетание его языка, рук, сжимавших мои ягодицы, погружали меня все глубже. В омут экстаза, заставляя захлебываться от ощущений, которые стремительным потоком спускались вниз, увлажняя лоно.

Деймон уже нашел эту влажность сначала одним пальцем, потом вторым, а вскоре опытная рука начала втискиваться внутрь все быстрее. Жестче, до сорванного горла и бесконечных горячих слез.

Я сорвалась, не в силах теперь эту сладкую пытку. Извивалась телом, захлебываясь в крике экстаза.

Даже не дав мне передохнуть, опять молча и задумчиво, Деймон развернул меня спиной, и долго водил членом по половым губкам, дрожа всем телом и сдерживая бурю, что неизбежно наступит после короткого затишья.

– Лиззи, – выдохнул он, прогибая меня в спине, захватывая шею и медленно протискиваясь в сочное, узкое, пульсирующее влагалище.

Он замер, словно пытаясь что-то осознать и шепнул на ухо.

– Черт. Так и знал. Лиззи зачем.

Из его полусонного бормотания, я мало что поняла, тем более была слишком занята осознанием, как прекрасно снова ощутить в себе любимого человека.

Вот только Деймон, кажется, так не думал. Он кончил быстро, словно торопился, но все же успел довести до второго оргазма и меня.

А потом вдруг резко встал, кинул мне сбившееся покрывало.

– Прикройся, – рявкнул он зло и стал быстрыми отчаянными движениями натягивать свои вещи.

– Деймон, – все еще тяжело дыша спросила я, приподнявшись на локте.

– Что происходит?

– Это ты мне Элизабет скажи что происходит, почему вместо того чтобы поговорить, ты ложилась под меня в облике черти кого?!

– Что? Но откуда, – ошеломленно хлопала я ресницами, пытаясь осознать, где так прокололась.

Он зарычал, сорвал простынь, и резким движением накрыл мне лоно.

– Это мое. Там моя метка. Я бы узнал тебя в любом обличье, если бы не думал, что схожу с ума.

– Деймон, я не, – холодок прошел по коже. Таким злым я его не видела.

– Ты просто решила, что ты все знаешь лучше всех. Что одна страдала, что только тебе нужна близость. Ты винила меня в безразличии, но и сама никогда не шла на контакт.

– Это не правда! – закричала я, чувствуя как слезы обиды жгут глаза. – Я тебя совсем не волновала.

– Так ты и ничего не сделала, чтобы это изменить. Плыла по течению прямо на член Мэтта.

Пощечина была оглушающей, но Деймон даже не дернулся.

– И вместо того, чтобы прийти ко мне, поговорить, стать моей, ты сводила меня с ума как воровка, прокрадываясь в ночи в мою кровать, – продолжал говорить он и я начала понимать какую страшную ошибку совершила.

– Деймон, пожалуйста…

– Я поставил на тебе метку, теперь я знаю, как тебя найти. Не пытайся снова сбежать и забрать у меня сына.

– Деймон, – уже закричала я, чувствуя как от эмоций не хватает воздуха.

– Я действительно думал, что знаю тебя. Я думал, что для меня нет никого роднее. Но ты просто наплевала на все, из-за одной нелепой ошибки. С низвела наши отношения своим поступком до уровня приятельских, – тяжело вздохнул он и, сняв магический звуковой купол, открыл двери.

– И, – я сглотнула. – Что теперь? Что будет теперь? Между нами.

– Я не уверен, что мы когда-то были. Была ты и все остальные, – последний раз посмотрел он на меня, охватывая взглядом потрепанный вид, зареванное лицо и вышел.

Оставил меня тихонько выть в кулак и захлебываться слезами от того, как нелепо я разрушила собственное счастье. Как нелепо его потеряла.

Спасибо, что вы со мной). Ну что, скажите? Прав Деймон, в своей обиде на Лиззи? Или зря обижается и должен все простить?))

Погорячился. Правда понял только на следующее утро. Пришел к Лиззи в дом, но встретил не страстную любовницу, а глыбу льда. И сколько не пытался вывести на разговор, она упорно не шла на контакт.

Отказывалась не то что разговаривать о прошлом и будущем, а просто находиться рядом со мной. И только одна отрада была во всём этом. Она совершенно не препятствовала моему общению с Адамом, который с большим восторгом принял в свою жизнь отца.

Я стал приходить к Адаму несколько раз в неделю и Лиззи старалась не присутствовать на этих встречах, словно ощущая себя лишней, а на деле не желая нарываться на конфликт, который мог вспыхнуть мгновенно.

Она закрывалась в своём кабинете и налегала на работу, которая теперь кормила её семью. Брать у меня деньги она отказалась категорически, зато вполне благосклонно принимала подарки, которые я приносил малышу.