Бунтарка - С. Массери

дошла информация о том, что окружной прокурор снял с меня все обвинения, – отвечаю я. – Это произошло сегодня утром, но в этих обвинениях все равно виноват ты.

Я все еще держусь за руку Аполлона, как за спасательный круг, и чувствую присутствие Вульфа и Джейса позади себя. Джейс никогда не встречался с Паркером, а вот Вульф… Я боюсь, что, если покажу страх, гнев Вульфа возьмет над ним вверх. Он и сейчас едва сдерживает его, потому что знает, что у нас нет никакой власти над Паркером.

– Я виноват? – усмехается Паркер. – В смысле?

– Мэру и городскому совету было очень любопытно узнать, почему ты так настойчиво добивался наказания своей бывшей девушки.

Я заставляю себя говорить как можно более безразлично, но это слишком сложно. Я не могу поверить, что вообще разговариваю с ним и не съеживаюсь от страха.

– Каково это чувствовать, что на моей стороне больше людей, чем на твоей? А, Паркер? Ты проиграл, и я тебе не досталась. Ты больше никогда меня не тронешь.

Какое-то мгновение он смотрит на меня, и в глазах моего бывшего парня появляется холод, будто под его кожей затаилась ярость.

– Это мы еще посмотрим, – наконец бормочет он и отходит в сторону. – Марли Джейкобс, как приятно видеть тебя снова.

– Пошел бы ты к такой-то матери, Вортон! – огрызается она, и он хихикает.

Паркер разворачивается и уходит, но я знаю, что этот уход целиком им просчитан. Это не отступление, потому что в нем есть одна вещь, в которой я уверена: он так легко не сдастся.

Глава 26. Аполлон

Мы запираем Марли в машине Коры. В этот же момент Вульф кладет в багажник чуть было не забытый футляр с виолончелью, которую он прикрывает всеми мягким вещами, что только находит.

– Мы не должны возвращаться к Антонио, – говорит Кора, когда мы собираемся между двумя автомобилями.

– Но нам нужно уехать.

Мы смотрим на особняк, который уже почти полностью был поглощен огнем. Джейс проводит рукой по своему лицу. Его разочарование – это наше разочарование, ведь нам нравился этот дом, и, несмотря на то, что последние полгода он не принадлежал нам, я все еще надеялся, что мы его вернем и все снова станет нормально.

Огонь уже добрался до крыши, и внутрь падают ее большие куски. Наши спальни и тренировочный зал – все исчезло. Когда огонь добирается до машин, в баке которых есть бензин, раздается несколько взрывов, каждый из которых причиняет боль.

Кора и так не отпускает мою руку с тех пор, как Паркер сел в свой внедорожник, выделенный ему государством, и уехал, – но теперь она сжимает ее так, будто знает, о чем я думаю.

Забавно, что нас связывают такие личные вещи.

– Аполлон поедет со мной, – объявляет Кора. – Джейс?

– Если мы повезем ее ко мне, то все пропало.

– А если на корабль? – хмурится Кора. – На тот, на котором мы приплыли сюда с Никс?

А этот план уже неплох.

– Точно, – говорю я, а затем отпускаю руку Коры и иду к водительскому сиденью, не оставляя места для споров.

Кора ничего не говорит, но я чувствую, как пристально она смотрит мне в спину.

Интересно, что, черт возьми, со мной не так? И почему я думаю об одном и том же? Почему я не могу просто об этом забыть?

Марли сидит на заднем сиденье машины, надув губы, но никто из нас не говорит ей ни слова. Я жду, пока Джейс тронется с места, после чего выезжаю вслед за ними. Мы едем быстро, несмотря на то что решили ехать окольным путем. Без сомнения, Цербер уже на пути сюда – и не только из-за своего драгоценного адвоката, но и потому, что мы с Вульфом практически исчезли с лица земли, и я не знаю, какие последствия это обрушит на наши головы.

– Как тебе удалось убедить окружного прокурора снять обвинения? – спрашиваю я Кору.

– Ты имеешь в виду фиктивные обвинения? – ухмыляется она. – Похоже, у меня есть друзья на высоких постах.

А у меня есть друзья только в низших слоях общества, и это очень похоже на песню в стиле кантри. Марли сзади громко вздыхает. Кора, передергивая плечами, поворачивается и смотрит на свою бывшую лучшую подругу. Бывшую, потому что даже я уверен: все, что сделала Марли, можно считать непростительным. Мне трудно забыть, как выглядела Кора, когда ее так называемые друзья потащили на пляж и бросили на произвол судьбы. Это был первый раз, когда я почувствовал сильную связь с ней. Я не такой, как Вульф или Джейс. Я не тону в гневе или мести, но задыхаюсь в своем прошлом. Оно убивает меня.

– Что? – шипит Кора на Марли.

– Я не знала, что ты там живешь, ясно? – громко вздыхает девушка. – Папа забрал меня из университета и сказал, что в городе творится что-то неладное. Он не хотел, чтобы я жила в кампусе, поэтому попросил переехать к нему. С какого хрена я должна была догадаться, что это ваш дом?

– Ты вообще не хотела, чтобы я приезжала в Стерлинг Фолс, – хмурится Кора.

– Нет, не хотела, – признается Марли.

Кора резко разворачивается и, хмуря брови, впивается пальцами в свои бедра. То, что сказала Марли, ее расстраивает.

– Мне жаль, – говорит Марли, наклоняясь вперед. – Просто я почувствовала себя здесь в своей тарелке, понимаешь? А потом приехала ты, и мои друзья не могли понять, почему я терплю тебя.

– Может, мы не будем разговаривать? – предлагаю я, и Кора усмехается.

– Ты изменилась, – продолжает Марли. – А совсем недавно ты приставила пистолет к моей чертовой голове.

– Твой отец – адвокат банды! – перебивает ее Кора. – Так что на самом деле тебе нечем себя оправдать. Твой отец дал тебе те ВИП-пропуска в «Лук и стрелы», потому что, скорее всего, купил их для Адских псов, чтобы они раздавали их симпатичным девушкам.

– Знаешь, что… – хмурится Марли.

– А Джанет просто огромная сука, – снова перебивает ее Кора, смотря прямо перед собой. – Она все еще в городе? Может, мы просто подбросим тебя к ней и будет лучше, если я тебя больше никогда не увижу?

Марли молчит, и я не могу ее в этом винить. Они обе находятся на грани потери друг друга, просто пока не до конца это понимают. То же произошло со мной и Артемидой. Скучал ли я по ней, когда папа продал меня Адским