Welcome в прошлое - Татьяна Полякова

Он целовал меня, а я решила: в самом деле не стоит. Объятиястановились все жарче, препятствие в виде одежды мы устранили легко, правда,пришлось ненадолго отстраниться, чтобы исполнить подобие сверхскоростногостриптиза. Илья подхватил меня на руки, а я припала к его груди, все в лучшихтрадициях любовных романов. Но о любви мы не сказали ни слова. Ни в ту минуту,когда он нес меня в спальню, ни позднее. Хотя я была не против услышатьпризнание в любви и произнести его самой, в глупой надежде, что слова вдругстанут правдой. А потом на меня снизошла печаль. И оттого, что ее причину я незнала, точнее, догадывалась, но не хотела в этом признаться, печаль становиласьвсе сильнее, пока не обернулась гнетущей тоской. И я подумала: какого черта яне села в проходящий поезд? В тот момент мне был известен лишь один способизбавиться от тоски – я крепче прижалась к Илье, отвечая на его ласки, смеяласьи говорила невпопад, надеясь, он этого не заметит.

Когда он уснул, я поднялась, накинула халат и пошла накухню. Встала у окна и смотрела на спящий город, город, который ненавидела, вкотором не нашла ничего, кроме боли. Я стояла так довольно долго, пока непочувствовала, что я не одна. Оглянулась и увидела Илью. Он привалился к стене,наблюдая за мной.

– Мучаешься угрызениями совести? – спросил тихо.

– Что еще за глупость? – усмехнулась я.

– Ты закрывала глаза, когда я тебя любил. Вот я иподумал: может, есть человек, которого ты хотела бы видеть на моем месте.

– Если и есть, то он моих угрызений незаслуживает. – Я села на подоконник и попросила, глядя в окно: – Расскажио себе.

– Идиотское занятие.

– Хочешь, чтобы я о себе рассказала?

– Нет. Не хочу. Если я буду знать о тебе хоть что-то,появится искушение тебя найти, когда ты исчезнешь.

– Исчезну? – удивилась я.

Он подошел и сел рядом.

– А разве нет? Ты появилась ниоткуда и исчезнешь вникуда.

– А ты хочешь, чтобы я осталась?

– Не уверен, – покачал он головой.

Я провела пальцем по его обнаженному плечу, в свете фонарябыл хорошо виден белый рубец.

– Откуда этот шрам?

– Одна девушка хотела разбить мне сердце, но толькосодрала кожу на спине, – улыбнулся он.

– Я бы тоже хотела разбить твое сердце.

– Лучше не надо. Ты куда способнее ее, у тебя может этополучиться.

Я уже собралась сказать, что содранной кожей дело не ограничилось,но притормозила. У него на плече след от пулевого ранения, и он ничего не хочетрассказывать о себе. «Я тоже не хочу, – мысленно усмехнулась я. – Ноу меня есть причина. У него она тоже есть? Интересно, какая?»

– Идем спать, – предложил он.

– Я не теряю надежды что-нибудь узнать о тебе, –засмеялась я.

– Зачем? Подумай, как здорово: ты ничего обо мне незнаешь, а я ничего не знаю о тебе. Мы можем придумать друг другу любую жизнь.

– Зачем ее придумывать?

Он тоже засмеялся.

– Сейчас ты услышишь, что я обычный клерк, которогомучает бессонница, потому что жена меня бросила, когда я меньше всего этогоожидал. А потом начнешь рассказывать о себе что-нибудь тоже очень банальное. Иприключение обернется скукой. Моя жизнь и без того невыносимо скучна.

– Наверное, ты прав, – пожала я плечами, – ноя хочу быть настоящей, а не придуманной.

– Все хотят, но это мало кому удается. – Он встали направился к двери.

Когда утром я проснулась, Ильи в квартире не было. Только ясобралась позвонить ему, как он позвонил сам:

– У меня встреча с Богдановым в двенадцать часов. Нехочешь присоединиться?

– Какой в этом прок, если мне придется сидеть засоседним столом?

– Думаю, на сей раз делать этого не придется.

Я хотела спросить «почему?», но вместо этого спросила:

– Где вы встречаетесь?

Он назвал адрес, и я пообещала, что буду в кафе вдвенадцать. Не успела я проститься с Ильей, как телефон вновь зазвонил. ГолосВолоди звучал взволнованно:

– Где ты?

– Дома, – ответила я.

– В квартире этого типа?

– Разумеется, другого дома у меня нет.

– Он рядом с тобой?

– Нет. А в чем дело?

– Я сейчас подъеду. Буду ждать тебя в машине, выходи.

Первая мысль была о Светлане. Вчера она отправилась вмилицию и хоть обещала обо мне помалкивать, но полагаться на ее слово смешно.Если в милиции мною заинтересуются, паспорт лучше всего выбросить. И сообщитьим свое имя. Они пошлют запрос и… и с моей затеей понять, что здесь происходит,можно смело проститься. Потом на ум пришел Самойлов. После нашего разговора онбыл просто обязан проверить, тот ли я человек, за которого себя выдаю. И еслиотпустил меня, значит, видел в этом некую выгоду. Любопытно, какую? Кругом однизагадки.

Я посмотрела в окно, машина Володи стояла во дворе возлеподъезда. Я поспешно спустилась вниз. Из машины он не вышел, пришлосьустроиться рядом с ним. С утра стояла жара, и машина так раскалилась, что в нейнечем было дышать, открытые окна не спасали.

– Ну, в чем дело? – спросила я ворчливо.

– Я немного пошарил в базе данных, – начал Володя,он то ли был до крайности взволнован, то ли испуган. И то, и другое не сулилоничего хорошего. Я настроилась на испытание, одновременно радуясь, что делосдвинулось с мертвой точки. По крайней мере, в тот момент я на эторассчитывала. – Я не знал номера квартиры, где ты живешь, и на всякийслучай проверил всех жильцов. Двадцать вторая квартира принадлежала ЗапашнойЛидии Андреевне. После смерти Лидии ее унаследовал сын.

– Павел?

– Павел Запашный к тому моменту уже погиб. Квартирапринадлежит его младшему брату, Илье. – Я задумалась. Так вот что онскрывал. Но если скрывал, выходит, Илья… – Ты слышишь? – не выдержалВолодя. – Он его брат. Как вы с ним познакомились?

– Встреча была на редкость романтичной, – хмыкнулая.

– И он предложил тебе жить в своей квартире. Соображаешь?

– Не очень, – честно ответила я.

– Он знает, кто ты. То есть он принял тебя заИнгу. – Володя смешался под моим взглядом.