Одержимость - Лена Вечер

стены начинает крошиться штукатурка и лопаться краска, ещё чуть-чуть и я устрою здесь разгром.

— Я никого не жду! — кричит он мне в ответ, — а с тобой мне тем более не о чем разговаривать.

— Зато мне есть о чём с тобой поговорить, — огрызаюсь в ответ и сильнее пинаю дверь.

— Уходи!

— Я никуда не уйду, пока не откроешь. Не будь бабой, открой дверь, либо я её выломаю, — железным голосом повторяю я и собираюсь в какой раз пнуть дверь, у которой уже значительно расшатались петли, но вдруг неожиданно щёлкает замок, и Давид распахивает её передо мной.

Я видел этого парня всего лишь пару раз мельком, в компании Влады и не таким его запомнил. Сейчас передо мной стоял бледный, худой парень с натравленным потухшим взглядом.

— Что, прям всё так серьёзно? — он окидывает меня недовольным взглядом и встаёт в защитную позу. Он готов защищаться, что ж, а я готов нападать. Сегодня я не уйду, не получив ответы на мои вопросы.

— Очень серьёзно. Где сейчас твой друг Юнадий? — я захожу во внутрь и закрываю за собой дверь, подальше от посторонних глаз.

— Я не личный его секретарь, не отслеживаю каждый проделанный им шаг, — дерзко рявкает он в ответ.

— В этом случае придётся. Рита пропала, и я знаю, что она с твоим другом.

— Откуда такая уверенность? Она могла сбежать от тебя с кем угодно, зная её натуру, — ухмыляется он, явно издеваясь надо мной.

После последних произнесённых слов я больше себя не вижу. Я срываюсь и словно слетаю с обрыва, перед глазами темнеет, а кулаки наливаются кровью. Я набрасываюсь на этого худощавого парня, точно он виноват во всех моих бедах и бью его до тех пор, пока голос в моей голове не кричит мне: «Слава, остановись!», но я его игнорирую, тогда он начинает кричать сильней: «Остановись, ты убьёшь его!» и тогда до меня доходит, что этот голос слишком нежный и тонкий, чтобы быть моим. Голос в моей голове — это голос Риты. И тогда я останавливаюсь. Когда пелена перед глазами рассасывается, я вижу перед собой на полу Давида: он лежит, свернувшись от боли и размазывает кровь по лицу.

— Я всё расскажу, — хрипит он.

Разум яснеет, моё лицо смягчается, и я понимаю, что не таким способом хотел добиться желаемого. Уж точно не таким…

Глава 21

Рита.

Отлипаю опухшие глаза лишь поздним утром. Солнце уже стояло высоко и нагло светило в маленькую комнату, которая за это время уже успела стать моей. Нос окутал свежий, благоухающий аромат цветов. Я опустила взгляд на пол и увидела огромную корзину роз. Нежные, невинные. На потолке красовались розовые шары. Теперь эта комната была похожа на комнату маленькой принцессы, а не на комнату заключённой, я должна бы радоваться, но ком подкатывает к горлу, как только вспоминаю вчерашнюю ночь. Слышу в коридоре тяжёлые шаги и сердце снова начинает биться сильнее, готовясь принять на себя новый удар.

Дверь в комнату открывается и заходит Юнадий. Он бросает быстрый взгляд на моё лицо и тут же отводит глаза. На него это совсем не похоже. Неужели он сожалеет о вчерашнем?

— Как ты? — приглушённым голосом спрашивает он.

— Нормально, — буркаю я и направляюсь в сторону ванны, пройдя демонстративно мимо него. Юнадий хватает меня за запястье, не дав ускользнуть.

— Постой. Вчера я переборщил, — выдаёт он, чем шокирует меня. — Эти цветы для тебя, — он указывает на корзину возле кровати.

— Я поняла. Спасибо, — сухо отзываюсь я, всё также намереваясь уйти.

— Нет, ты не поняла. Эти слова я редко кому-то говорю.

— Что ж, я рада, что первая, — в моём голосе сквозит издевательство, но он вряд ли поймёт, настолько озабочен данной проблемой.

— С Днём Рождения.

— И это я тоже поняла. Что не просто так цветы.

— Мне действительно жаль, что вчера так вышло. Не уходи больше, не предупредив меня дабы избежать подобного.

— Договорились, — соглашаюсь я, лишь бы он от меня отстал. — Сейчас можно мне в душ? — Он коротко кивает, и я пулей забегаю в ванную, облегчённо выдохнув.

Вчера мне было плохо, а сейчас… я смотрю на своё отражение в зеркале и понимаю, что должна быть сильной и постараться не сломиться под его натиском. Даже если он попытается меня разрушить. День изо дня, капля по капле, но я выдержу, потому что знаю, что в конце тёмного тоннеля обязательно появится лучик света. По крайней мере, я хочу в это верить…

Остаток дня провожу молча, обмениваясь с ним лишь парой дежурных фраз. К счастью, Юнадий закрывается в своём кабинете и работает целый день, и больше мы с ним не пересекаемся. Вечером, когда за окном сгущаются сумерки, я решаю воспользоваться случаем и пойти спать, хотя уснуть вряд ли получится. Последнее время по ночам меня мучала бессонница, а по утрам головная боль. День проходил в тумане, а вечером приходилось играть и притворяться перед ним. Жизнь превратилась в муку, тягостную и бесконечную, я в ней утопала словно в болоте, день ото дня…

Залезаю под одеяло и всё равно, что я осталась сегодня без ужина. Закрываю глаза, грустно осознавая, что и этот День Рождение прошёл не так, как хотелось бы. Хорошо, что день практически закончился, осталось пережить ночь. Пытаюсь заставить себя уснуть, как слышу негромкий стук в дверь.

Наверняка гувернантка принесла ужин, видимо Юнадий решил не оставлять меня в покое как я надеялась. Дверь открывается и на пороге я вижу своего похитителя. Он, ещё и стучится? Видимо мир сошёл с ума, или я уже уснула и мне всё это снится.

— Ты уже спать? — его голос больше не звучит жёстко, как вчера. Он смягчился и слегка вибрировал.

— Да, — отвечаю я и устало прикрываю глаза.

— У меня для тебя кое-что есть, — я нехотя открываю глаза, и вижу перед собой очень дорогое ожерелье из жемчуга. Оно прекрасно и переливается при вечернем свете луны.

— Это мне? — удивлённо произношу я. Мне не хочется принимать от него никаких подарков, но, видимо, придётся. Взгляд невольно опускается на золотой тонкий браслет на запястье, который мне подарил Слава. Элегантное, нежное, робкое. Именно такими были мои чувства при нашей с ним первой встрече. Ожерелье из жемчуга прекрасно, но у меня душа не лежит носить его.

— Я помогу? — он подходит ко мне ближе и мне не остаётся ничего, как повернуться к нему спиной и дать застегнуть украшение. — Тебе нравится?

— Да, оно восхитительно, —