Не злите добрую колдунью! - Марина Ефиминюк

быстрые пути ухода, и лишь бутылка с неприкосновенным мятным хмелем заметно обмельчала. Видимо, подлечились все.

– Судя по твоему задумчивому виду, снадобье ты не нашла, – резюмировал Фентон.

Оставалось с сожалением развести руками.

– В смысле, снадобья нет? – охнул Нильс. – Выходит, это точно конец?! Трупный яд дойдет до сердца, и я превращусь в живого мертвеца? Смотрите, у меня уже палец опух! Видите?

Он продемонстрировал мне припухший палец, а потом сунул его в сторону ведьмака:

– Вон посмотрите, верховный. Он уже синеет!

– Отрубим и остановим заражение? – по-дружески предложил Фентон.

– Нет! – страшным голосом рыкнул Нильс и поспешно спрятал руку под стол. – Я умру со всеми девятью пальцами… Десятью пальцами. Двадцатью! У меня же еще на ногах два десятка…

– Один, – непроизвольно поправила этого гения человеческой анатомии.

– В смысле?

– С арифметикой, школяр, у тебя большая беда, – не удержался ведьмак.

– Это предсмертный бред, – прохныкал тот.

Момент для отрезвляющей тирады, прямо скажем, был неудачный, поэтому я перевела дыхание и очень мягко, насколько вообще способна, попыталась уговорить укушенного:

– Нильс, я сейчас сварю зелье, а ты его примешь. Поверь, ты не умрешь. Точно не в моем доме.

– Ага! – Он ткнул в мою сторону тем самым прокушенным пальцем. – Оттащите умирать в огород? Как шелудивого пса?

– Да ты достал, школяр! – сорвалась я. – Сколько можно ныть? Ты на кой демон вообще ему палец в рот совал?!

Нильс вдруг съежился и втянул шею в плечи. В гробовой тишине зачарованно, словно ребенок, обнаруживший за дверью в спальню проход в параллельный мир, приглушенным голосом он проговорил:

– А вы видели, что у умертвий черный язык? Это так странно…

– Ты действительно сунул ему палец?

– Я заметил… и дальше все как в тумане, – прошептал школяр. – Очнулся, а палец уже у него в зубах…

– Боже, экспериментатор ты недоделанный, – пробормотала я. – Значит, так! Мы подумали, и я решила. Нильс, ты идешь на второй этаж и там тихо страдаешь. Ведьмак идет домывать своего кусачего питомца. А я варю зелье. Никто никому не мешает! Всем ясно?

Возникла ошарашенная пауза.

– И что вы застыли? – рявкнула я.

– Я не хочу мыть умертвие, – отказался Фентон, неизменный в своем нежелании заботиться о Дюке.

– А я не хочу мучиться в одиночестве. Мне нужна компания, – закапризничал Нильс. – Это последнее желание умирающего!

Чувствуя, как глаз начал противно подрагивать, я скрестила руки на груди, всем видом демонстрируя, что запас терпения иссяк… И тут-то оно снова случилось! Пальцы задымились от темной магии.

– Да чтоб вам всем сдохнуть! – в сердцах выругалась я и, прикрыв на секунду глаза ладонью, перевела дыхание.

– Я в процессе… – загробным голосом тихо провыл Нильс.

– Истину говорят умные люди: не злите добрую колдунью, – покачал головой Фентон.

– Ты же не станешь цитировать поговорки? – прошипела я, глянув на него из-под ладони.

Но когда ведьмака останавливало чужое недовольство? Конечно, он закончил истинно философскую мысль:

– Иначе она взбесится и превратится в ведьму.

В какой момент его перестало волновать, что родовая магия ходит по рукам? Он неожиданно начал воспринимать смену дара с преступным спокойствием, как неизбежное зло. Словно составил в голове план по возвращению магии и, следуя ему, вернул душевное равновесие. И даже успокоительной настойки не понадобилось!

– Зря скалишься, – сухо вымолвила я. – Вам с Нильсом теперь варить зелье.

– То есть я еще и спасти себя должен сам? – возмутился школяр, даже приподнявшись на стуле.

– Спасение издыхающих – дело рук самих издыхающих, – с глумливой ухмылкой подбодрил его Фентон.

– Утопающих, верховный, – жалобно поправил парень.

– Но ты же не тонешь.

Оказалось, что рецепт снадобья прочно отпечатался в памяти. Даже не пришлось доставать личный гримуар, куда я с отрочества записывала все приготовленные зелья, испробованные заклятия и странные признания в любви к парням-чародеям, чьи имена мне давно ни о чем не говорили.

Не удивлюсь, если некоторые были книжными героями. Будучи подростком, между колдовскими книгами из вскрытого отцовского хранилища и учебниками я любила почитывать разную романтическую чушь.

В приготовлении каждый участвовал как мог. Я управляла процессом. С темной магией к котелку, окутанному светлыми чарами, лучше не соваться. Под моим чутким руководством зелье варил Нильс с перевязанным пальцем: резал, взвешивал и отмерял ингредиенты. А Фентон занимался самым важным делом: не толкался возле очага и не мешался под ногами.

– У меня ощущение, что я прохожу ускоренный курс по магической науке, – проворчал школяр, шмыгнув забитым от резкого запаха носом. – Пять лет академии за два дня.

– Это просто реальная жизнь, школяр, – голосом философа, измученного собственного мудростью, прокомментировал ведьмак.

– Здесь так всегда?! – ужаснулся Нильс и пытливо посмотрел на меня.

– Не отвлекайся, – проворчала я.

Заскучав во время своей миссии, ведьмак решил заняться делами не столь важными и необходимыми. Естественно, по его мнению. Он отбыл в сад и начал приносить пользу: домыл успевшего обсохнуть на солнышке Дюка, приодел в старую сорочку и закрыл его в сарае, а потом с большой охотой взялся рубить дрова.

Вскоре у Нильса разболелся укушенный палец. Школяр выхлебал полфлакона обезболивающего эликсира, но держать поварешку больше не мог. Пришлось отпустить его с богом страдать на второй этаж. В компании бутылки мятного настоя, раз мучиться в одиночестве ему не позволяла вера.

Фентон с охапкой дров для очага вошел в дом как раз в тот момент, когда белый как простыня парень тихонечко поднимался по лестнице.

– Твоя очередь, верховный, – кивнула я в сторону разделочной доски, где возлежала готовая к резке череда.

Ведьмак молча сложил нарубленные поленья в дровницу, с непроницаемым видом подошел ко мне. Не успела я рот открыть, как он снова бесцеремонно схватил меня за подбородок и заткнул этот самый рот поцелуем. Прикосновение было сугубо деловым, решительным и холодным. Как если бы Фентон выдавал лекарское снадобье.

– Помогло? – спросил он.

Несколько обалдев от неожиданного нападения с последующим лобзанием, я не нашла приличных слов, поэтому продемонстрировала неприличный жест. Из кончика среднего пальца исходила тонкая струйка тающего черного дымка.

– Понятно, не в этот раз, – не потрудившись оскорбиться хотя бы из приличий, протянул Фентон. – Мы что-то упускаем.

– Ага, ты руки забыл помыть. – Я выразительно изогнула брови.

С самым серьезным видом ведьмак до локтя закатал рукава рубашки и хорошенько потер руки мыльным камнем, словно собирался проводить лекарскую операцию.

– Так пойдет? – Как малый ребенок, он показал на проверку чистые мозолистые ладони. Мне хотелось отходить его чередой по глумливой роже.

Он взял мой ритуальный кинжал с белой костяной ручкой и взвесил в руке. По заговоренному лезвию пролетели искрящие магические разряды.

– Никогда не держал ритуальный кинжал светлых, – признался