Мир до и после дня рождения - Лайонел Шрайвер

Фантазии уносили ее дальше, перед глазами пронеслись размытые изображения гениталий, без тел и лиц. Постепенно она наконец стала погружаться в состояние, которое можно счесть возбуждением, но ее задумчивость прервала мысль, неожиданная, как объявление на Северной ветке: она представляла саму себя. Лоренс, открытый любому предложению в физическом смысле и одновременно закрытый в любой другой сфере жизни, превратил их секс в скучную рутину, а потому сексуальная вселенная Ирины Макговерн уменьшилась до просто существования Ирины Макговерн. Точка.

Этого оказалось достаточно. Внутри влагалища что-то дрогнуло и расслабилось. Не было никакого оргазма. Была остановка, прерванное действие, словно поезд метро качнулся и замер под Темзой. Ирина озадаченно оглядела спальню и перевела взгляд на спущенные до колен джинсы. Она рывком натянула их и застегнула молнию — вот так вот. Оргазм не наступил, но с полуденным развлечением было покончено.

Странно, насколько досадным оказался результат. За всю долгую жизнь Ирина ни разу не оставалась не удовлетворенной своей попыткой расслабиться, хотя впервые пробовала мастурбировать в возрасте четырех лет. Как странно, что с возрастом она теряет эту способность. Может, у нее проблемы с визуализацией, но лесбийская фантазия казалась ей поблекшей, истасканной, как эти джинсы из секонд-хенда. Все со временем изнашивается.

Слишком встревоженная, чтобы вернуться к работе, Ирина решилась на прогулку через Лондонский мост в центр города. Она привычно поцокала языком, минуя скрытые лесами дома, в которых в скором времени появится элитное жилье, и окинула взглядом груды шлакобетонных блоков. Таких домов стало появляться в Боро все больше, а они так безжалостно разрушали диккенсовскую атмосферу района. Едва увернувшись от грузовика на Тринити-стрит и вскочив на тротуар, Ирина высказала все, что думала об отвратительной манере вождения в этом городе. Лондонцы возмутительно относятся к пешеходам, поэтому, думая, что идете на соседнюю улицу, вы можете оказаться гораздо дальше — на небесах.

Желание размышлять постепенно покинуло Ирину. Появившийся в поле зрения автобус поразил ее, словно пришелец из космоса — весь покрытый изображениями распутниц, предлагающих различные товары. Почти каждая рекламная кампания тем или иным образом имеет отношение к сексу, Ирина за всю свою жизнь так и не смогла понять почему. Эти движения вперед-назад известны с древности и ни для кого не секрет. Что же в этом такого? Там и тут попадались обнимающиеся парочки, увлеченные исключительно телами друг друга, и она задавалась вопросом: почему бы им не отправиться в Имперский военный музей или библиотеку, почитать материалы по грузинской архитектуре?

Ей повезло: либидо Лоренса было сильным для его возраста. Но проблема состояла в том, что последнее время вечерами он начинал усиленно зевать и потягиваться, давая понять, что предпочел бы заснуть без всяких промедлений. Ирина испытывала при этом облегчение. Новое ощущение напоминало о матери (она всю жизнь посвятила стремлению выглядеть привлекательно, но к сексу относилась как к грязной обязанности, предпочитая получать льготы от жизни — власть, внимание, зависть других женщин и, не в последнюю очередь, собственных дочерей). Стремление Ирины выбраться из создавшейся неразберихи было похоже на отношение к сексу предыдущих поколений. Тогда женщины рассматривали коитус как «супружескую обязанность», обременительную плату за финансовую поддержку. Представить невозможно, что в восемнадцать она тайком вылезала в окно своей спальни в доме на Брайтон-Бич и отправлялась на поиски внимания прыщавых парней. Сейчас для этого было необходимо подвинуться всего на три дюйма влево, но она предпочитала воздержаться.

Может, это признаки старости? Человек устает от секса, даже от самого хорошего, как мог бы устать и от восхитительных спагетти «карбонара», если бы ему готовили их три раза в неделю. Или у нее развилась сексуальная лень, жертвой которой она сама и стала? Ирина была трудолюбивым человеком, она никогда не покупала даже нарезанную морковь. Но оргазм — это тоже труд.

Вынырнув из задумчивости, Ирина удивленно огляделась; как и почему она оказалась в Вест-Энде?

Утром 31 августа, после двадцати минут утешительных разговоров на лестнице, Ирина ворвалась в квартиру, сжимая в руках «Санди телеграф».

— Ты не поверишь! Диана!

— Какого черта, что еще случилось? — приподнял бровь Лоренс.

Она заметила, как дрогнули его ресницы, и поспешно замахала руками:

— Не начинай! Только не сегодня, иначе пожалеешь!

— «Я бы так хотела помочь обездоленным…»

— Прекрати! Хватит! Она мертва!

Когда Ирина дочитала вслух статью, ей было жаль Лоренса. Это новость не для него. В ней было лишь то, что могло вызвать грусть. Принцесса Диана, возможно, и не была яркой, но она не заслужила такой смерти. Помимо некоторых сомнительных выводов, напрашивался еще один о том, что папарацци не стоит так рьяно гоняться за знаменитостями. Но все эти сентиментальные рассуждения были не в стиле Лоренса. В произошедшем не было мясистой подноготной, в которую он мог бы вонзить зубы. Лоренсу оставалось только сочувственно качать головой наряду с остальными.

Можете счесть ее мысли непорядочными, но при всей горечи Ирина была глубоко уверена, что случившееся вполне закономерно.

Ирине было невероятно сложно найти человека, которому она могла бы довериться. «Я немного нервничаю, потому что на днях мастурбировала и не смогла кончить». Единственным человеком, кому она могла это сказать, была Бетси Филпот, чья манера откровенничать порой выходила за нормы приличий.

Однако у Бетси и Лео были двое детей и работа, которая, в отличие от распорядка дня некоторых свободных художников, требовала их присутствия с девяти до пяти. Так что Ирина настояла на поездке в Илинг. Бетси попыталась протестовать, но согласилась на встречу в кафе, где готовили «карри», находящееся в двух шагах от ее дома.

Небольшое путешествие превратилось в обычный кошмар, и Ирина появилась на пороге заведения на сорок минут позже назначенного времени. Стоило ей начать описывать ужасы линии Пикадилли, как Бетси прервала ее:

— Жизнь коротка, а сегодняшний вечер еще короче. Неужели ты до сих пор не усвоила правила лондонского этикета? Никому не интересно выслушивать рассказы об ужасах подземки. Ты добралась, а это, учитывая состояние метро, лишь еще раз подтверждает существование Бога. Выпей и успокойся.

Обычно позволявшая себе на подобных встречах чуть больше вина, чем под бдительным взглядом Лоренса, Ирина налила из графина скромную порцию. Не забывая отдавать должное поппадуму, она поинтересовалась новыми проектами Бетси, шансами Лео на сохранение места, а также успехами двух отпрысков в школе. Корзинка постепенно опустела.

— О боже, — воскликнула Ирина, с наслаждением подбирая последней лепешкой кусочки лука, — кажется, я все съела одна. Может, закажем еще корзину поппадума?

— Это потому, что я много говорю.

— И прекрасно. Знаешь, иногда я стараюсь избегать встреч с друзьями, потому что плохо представляю, о чем с ними говорить. «Я наконец нашла подходящий желтый цвет для будущего резинового утенка» — не самая лучшая тема для беседы.