Сердце воина - Аврора Майер

сидит Кир. Она бросает потихоньку ему мячик, а он ловит. Всё мирно и спокойно.

— Привет! Как дела?

— Нормально, — как-то грустно и апатично говорит девушка.

— Наверное, хочешь есть? Я вчера к тебе заходил, но ты уже спала.

— Кир мне принёс, что я попросила.

Чувствую себя полным неудачником, даже животное лучше проявляет заботу, чем я.

Алекса останавливает игру и наконец-то направляет взгляд в мою сторону. В нём что-то поменялось. От него разит жутким холодом, и находиться под ним очень неуютно. Хочется закричать: «Кто ты такая?! Куда дела мою Алексу?!»

— Мне бы до ванны прогуляться.

Бросаюсь выполнить её просьбу. Хочу поднять на руки, но она останавливает:

— Можно мне самой? Ты просто будешь меня страховать.

— Хорошо.

В каждом её слове чувствуются укор и недовольство. Никак не могу понять, в чём дело. Но ощущаю свою вину в двойном размере — и ту, которую она возложила на меня, и свою.

Помогаю ей дойти. Она старается держаться от меня подальше. Вообще, всё из рук вон плохо. Алекса поставила стену между нами и никак не идёт на контакт. Говорит сквозь зубы, и никаких вопросов и лишних слов.

У меня есть варианты: она не хочет компрометировать себя перед будущим мужчиной либо всё же обижается на то, что я её выкрал для такой миссии.

Алекса выходит из комнаты, ей, очевидно, легче. Выглядит гораздо лучше, не то что вчера. Но отказывается поднимать на меня взгляд. Это жутко раздражает и злит. Нет, ждать больше не могу.

— Алекса, что с тобой? Почему ты себя так ведёшь?

— Как я себя веду?

— Вот так.

Она посмотрела на меня с вызовом.

— Григориан, у тебя что, закончился запас слов? Объясни, я тебя совсем не понимаю.

Я ненавидел, когда она себя так вела. Нагло и будто не понимала, о чём речь.

Растерялся, и все мои слова абсолютно никуда теперь не вписывались. Смотрел с непониманием и чувствовал себя жутким тормозом. Все эти объяснения не для меня. Я никогда не умел и до сих пор не умею этого делать.

Подошёл к ней очень близко, вынудив тем самым немного охладить пыл и облокотиться о стену, так, чтобы дороги обратно не было. Она хлопала ресницами, и сердечко уже чуть ли не выпрыгивало из груди.

— Григориан, прекрати это делать! Помнишь? Ты же обещал!

— Значит, ты запомнила хорошо этот момент. Что ж, я рад. Боюсь, мне никогда не дождаться этого.

Провёл рукой по лицу и не верил, что это происходит на самом деле. Полуоткрытые возмущённые губы совсем близко, а к щекам прилил румянец. Ей было не убежать. Но целовать против её воли не собирался, хоть очень и хотелось. Пообещал, и слово своё всегда держу.

— Не умею говорить красивых слов, как ты заметила. Но мне нужно тебе кое в чём признаться. Хотелось бы иметь больше времени в запасе. Только ждать неделю, две, месяц не могу.

Я не поцеловал, лишь прислонился к щеке и вдохнул запах волос в надежде, что это придаст мне сил. Мы были очень близко друг к другу, чувствовал каждый удар её сердца. Наверное, я пугал Алексу.

Отстранился, и как бы мне ни хотелось продлить этот момент, нужно было переходить к важной части. Рука по-прежнему была на её щеке и отказывалась покидать это место, а другая зарылась в волосах и всё не могла насладиться их мягкостью. Так мало осталось времени…

— Когда ты лежала без сознания, я вдруг понял, что дороже тебя для меня никого нет. Ты мне очень нравишься, может, это даже любовь. Точно не знаю, но могу сказать, что сердце жутко болит, когда ты не со мной.

Вдохнул порцию аромата по имени Алекса. Глаза девушки широко открылись, и что было в её голове, совершенно не понятно.

— Не могу не предложить себя в качестве человека, который будет тебя оберегать всю жизнь и любить. Конечно, моя кандидатура, возможно, смотрится не так выгодно на фоне Адамаска, да и ты совсем не простая девушка. Но не попытаться я не могу.

Глава 37. Признание

Алекса

Слушать этот бред про то, что он недостоин меня, было невозможно. Закрыла ему рот рукой, чтобы не перебивал. Поймала взгляд тёмных глаз, сейчас он смотрел растерянно, будто маленький мальчик, заблудившийся в огромном торговом центре. Редкий трогательный момент неуверенности этого грозного парня был способен растопить чьё угодно сердце. Моё не в счёт, я давно уже сдалась практически без боя. Все обиды сразу прошли.

— Что ты такое говоришь?!

Поднялась на цыпочки, убрала руку, и мои губы несмело прикоснулись к его.

Обняла Григориана, и казалось, теперь ближе этого человека для меня никого нет. Он стоял и боялся пошевелиться. Кажется, мы оба с трудом верили в то, что происходит. Его руки сжали меня крепкой хваткой, будто я всерьёз задумала побег, и было невероятно приятно ощущать на себе их силу.

— Думала, я тебе безразлична, и даже не представляешь, как мне было больно от этого осознания. Никогда не забуду твоих слов… Помнишь?

— Прости. Я знаю, я во всём виноват. Наделал столько глупостей.

Его руки гладили мои волосы, словно хотели успокоить, а у меня из глаз непроизвольно текли слёзы.

— Всё будет хорошо. Не переживай!

Улыбнулась.

— Очень надеюсь. Предательства я не переживу.

Он держал моё лицо в своих ладонях и, казалось, не мог насмотреться. А мне было неудобно, что реву перед ним, и я только сейчас поняла, насколько на самом деле велико моё чувство. Григориан был в каждой клеточке меня, так сильно к нему тянуло, что казалось, он жизненно необходим.

— Ну поцелуй меня уже скорей, сколько можно ждать?

Он улыбнулся и нежно прислонился к моим губам. Моё бедное тело находилось где-то между небом и землёй. Его близость затуманивала разум и не давала даже на мгновение прийти в себя. Я не сразу поняла, что он меня подхватил и несёт. Поцелуи на лице, шее, дальше футболка. К чёрту одежду! Беспощадно разорвана в клочья, чтобы получить доступ ко мне. Сердце не остановить, я дышу, словно пробежала стометровку с рекордной скоростью. А его губы и руки с поразительной точностью попадают в самые чувствительные участки, и кажется, я сейчас просто взорвусь от переизбытка новых эмоций и ощущений, они сильнее во сто крат, нежели во сне.

Он вдруг отстраняется, тоже тяжело дыша и, очевидно, делая над собой усилие. Я его тяну обратно, хочу продолжения, хочу, как во сне.