Принцесса для зверя - Лили Ред

Утром я просыпаюсь уже по привычке в начале седьмого. Иду вниз, чтобы позавтракать и натыкаюсь на Тимура, спящего на кухне. Его голова мирно покоится на локте, ноутбук включенный, рядом стоит недопитый кофе…

Мне становится интересно, чем он там занимается. Тихо, на цыпочках подхожу за спину и вижу открытое электронное письмо.

“Общение с Соней Довлатовой расценивается как срыв со сделкой и обещанная угроза будет выполнена”

Я впиваюсь взглядом в число, когда было отправлено письмо и понимаю, что это произошло ночью, пока я спала.

Неужели этот кошмар никогда не кончится?

— Я решу все, ты главное не переживай, — говорит Тимур не поднимая головы с локтя.

— Чего они от меня хотят? Почему так поступают? — мне неприятно, больно и мерзко от всего этого, но самое неприятное то, что я вообще не понимаю за что?

Если бы была плохим человеком, предателем, подлой, унижала людей или переступала через головы — то такая агрессия понятна. Но я ничего такого никому не делаю…

Тем более вообще уехала и живу вдалеке от всего.

— Я написал следаку и он разбирается, обещал сегодня позвонить. Вроде что-то нашли. С его слов, распечатка будет утром. Мы правильно поступили, когда сразу позвонил ему. Если бы тянули время и молчали, возможно свести концы уже бы не получилось. Но сейчас есть надежда.

Тимур встает со стула и включает кофемашину.

— Ты поэтому не спал? — он оборачивается ко мне и говорит:

— Почему не спал? Спал… Этого достаточно, — он подмигивает мне и отворачивается к панели, начиная готовить завтрак.

Я почти верю ему, только усталость на его лице слишком заметна, чтобы поверить полностью.

Мы завтракаем в тишине, но я понимаю, что у меня нет никакого желания молчать.

— Тим, а почему ты носишь с собой те перчатки, что я в детстве дарила?

Я помню, как он небрежно тогда к ним отнесся, выкинул не обращая внимания. Но сейчас именно они находится в его сумке, с которой он ездит на бои. Он даже если и удивляется, то не показывает этого. Просто пожимает плечами, складывает вилки и берет кружку с кофе.

— В детстве я разбирал коробки и наткнулся на твою. Понял, что твоя по цвету. Ты была точно в таком же платье, — он усмехается. — И я его испортил.

— А я тогда на тебя очень сильно обиделась. Оно было мое любимое. Да и с подарком я старалась… — вспоминать совсем не хотелось, но сейчас это воспринимается, как простые детские шалости, не больше.

— Я знаю, ты меня тогда жутко бесила. Потому что родители наседали: Соня хорошая, добрая, тебе бы у нее поучится. Она хоть и младше, но смотри как у нее все получается, — он коверкал слова так смешно, что сейчас никакой обиды на него не было, только убеждение того, какие мы дети бываем глупые.

— Так во-о-от в чем была причина.

— Да, я разобрал подарки и открыл твой. А там перчатки. Я тогда был повернут на боксе, это было моей манией, а отец был против… Даже сейчас вспоминаю его слова: “Это не серьезно”, “Семью не прокормишь”, “голову отобьют, еще и калекой останешься”. И тут ты даришь перчатки.

— Я слышала этот разговор и мне хотелось тебя поддержать. Мне стало так обидно за тебя, что я выгребла все свои карманные деньги и купила их.

Я опускаю взгляд, потому что мне становилось неудобно. Это как прыгнуть в поезд и мчать полным ходом назад. Воспоминания, словно ветер, бьют по лицу перехватывая дыхание, посылая тонну мурашек всему телу.

— Они тогда для меня стали отправной точкой. Я решил, что воплощу эту мечту и не отступлюсь. И я их ношу, как талисман, с того момента постоянно беру их с собой на соревнования.

Его откровения меня поражают до глубины души. Я считала всегда, что безразлична ему. Особенно после того момента, как он меня выгнал из машины… Но сейчас он будто открывается с другой стороны, и я хочу задать все вопросы.

— А тогда в машине, почему меня выгнал? Если ты не хочешь говорить об этом или не помнишь…

— Я винил тебя в том, что пришлось везти тебя. Я думал, будь я тогда с родителями, аварии бы не произошло. Только спустя годы, когда мозги встали на место, понял, что это дело случая. И не стоит во всем винить тебя.

Тимур не переживал, но по глазам вижу, что воспоминания даются ему тяжело. Грустный блеск в его глазах и ироничная ухмылка заставляет и мое сердце трепетать. Теперь я его понимаю намного лучше. Но чтобы пазл наконец сложился, остается задать последний вопрос.

— А в последний раз. Тогда в машине, ты говорил, что кроме физиологии нас ничего не связывает. Это была правда?

— Нет…

— Тогда почему ты так сказал? — я с замиранием сердца жду его ответа, но он не торопится рассказывать, отводит взгляд в сторону, встает из-за стола и подливает горячего напитка. — Расскажи мне…

— Помню то время, как вчера. И знаешь, я хотел с тобой отношений, понимал, что пора уже все наконец обозначить, ведь вокруг и так все думали, что мы вместе. И я тебе безумно верил. Твоим словам, считал, что ты никогда не предашь меня и не обманешь. Но я услышал разговор деда с твоим отцом. Он был против наших отношений и говорил много чего, но… — он запинается и хмурится, будто решая, говорить мне или нет.

— Твоя мама и мой отец были любовниками, Соня. Ты знала это и молчала, потому что боялась потерять меня.

— Что? — я шокировано смотрю на парня, не в силах поверить.

Моя мама и его отец? Этого ведь не может быть.

— Ты не знала, — горько утверждает он, кивая.

— Как ты мог в это поверить?

— Дурак. Я маму сильно любил тогда. Не мог поверить, что отец так поступил с ней, а ты знала и не сказала. Молчала. Когда я пришел к тебе и предложил пожениться, меня реально заколебал дед. И причем именно тобой, пора женится, смотри Соню кто-то заберет. Такая девочка. Я подумал, что поиграю на твоих нервах, а через годик разведусь. И дед успокоится, перестанет на мозг капать и тебя выкину из головы, потому что куда не плюнь везде ты. Даже когда в передряги попадала, опять чистая выходила. Как так? Я не верил.

— И в последний раз тоже не поверил… — с грустью добавляю, но теперь-то хоть понимаю Тимура.

Теперь вижу, что он чувствовала и как размышлял. Не скажу, что эти поступки логичны. Но это мужчины, у них вообще другое мышление. Нам бы девочкам все сразу обсудить, поговорить и поставить точки. А мужчины думаю сами, решают сами. Хорошо, что до некоторых хотя бы доходит.

— Не верил. И только после сообщения на почту понял, каким был дураком. Я не знаю, как загладить вину перед тобой. Мне и жизни не хватит, наверное.

— У всех свои недостатки.

Мы с Тимуром говорим очень долго и, кажется именно сейчас находим то, чего нам не хватало все это время. Даже вспоминая наше перемирие, когда его поранили, и то не сравнится с нашим разговором сейчас. Тогда мы просто существовали рядом.