Дьявол в Лиге избранных - Линда Френсис Ли

Потом я задумалась о такой немаловажной вещи, как туалеты для всех этих приемов. Как только я разберусь с ответами на приглашения, надо идти по магазинам. При этой мысли я похолодела. Покупки!.. На покупки нужны деньги. У меня не было денег на оплату счетов, а на новую одежду и подавно.

Я застонала и вернулась к счетам.

Среди них были повседневные вещи вроде продуктов и химчистки, но новое (и очень изящное, надо сказать) канапе, которое я купила для своей гардеробной за неделю до злополучного происшествия, стоило десять тысяч долларов. Я не могла в это поверить. Но я не поинтересовалась ценой, когда сказала продавцу, что покупаю его.

Долю секунды я размышляла о том, не вернуть ли канапе. Но если я сделаю это, особенно после того как сказала владельцу магазина, что канапе идеально вписалось в интерьер, могут поползти слухи. Кроме того, у меня ушло два года на поиски идеально подходящего для гардеробной предмета мебели. Придется раздобыть где-нибудь денег для решения временных трудностей, пока Говард не разберется с Гордоном.

Я снова подумала, не рассказать ли все отцу, и снова отвергла эту идею. Рано или поздно мне придется поставить родителей в известность о случившемся, но меня смущала заведомо известная реакция матери, к тому же нельзя было позволить отцу выручить меня из беды и, возможно, пойти ко дну вместе со мной.

Я даже подумала, не взять ли в долг у Говарда, но мысль об этом была невыносима, так что остался лишь один выход, к которому могла прибегнуть респектабельная дама с моим положением в обществе в условиях финансового краха. Я прошла в гардеробную и открыла сейф в углу. И вспомнила, что лучшие мои украшения, доставшиеся мне по наследству, хранились в банке...

Эта мысль ужаснула меня, и я без сил опустилась на канапе за десять тысяч долларов. Неужели Гордон забрал и самые дорогие мои драгоценности?

Перед глазами все поплыло, и я опустила голову на колени, стараясь глубже дышать.

От всего произошедшего за последнее время кто-нибудь другой впал бы в отчаяние, я же только еще сильнее разозлилась на Гордона. Это помогло мне восстановить дыхание.

Из своей минутной слабости я извлекла новый урок: паника вызывает затрудненное дыхание, а гнев, наоборот, приток кислорода. Гнев куда лучше паники.

И почему бы не злиться? Почему я должна сдерживать гнев, как мне вдалбливали с самого рождения? Почему мне должно быть плохо оттого, что мой муж, которому я когда-то доверяла, предал меня? Предал Фреди Уайер!

Я вернулась к сейфу и взяла в руки вещицу, которой дорожила меньше всего, потому что ее, по просьбе Гордона, выбрала для меня его сестра Эдит. Украшение было не более изысканное, чем сама Эдит: три нити искусственно выращенного жемчуга с бриллиантовым кулоном в четыре карата. Я также выбрала одно немодное украшение, которое Гордон как-то подарил мне на годовщину свадьбы и которое я собиралась переделать, – сапфиры и бриллианты в золотой оправе. Я не знала точно, сколько стоит канапе, но уж цену ювелирным изделиям я знаю. Я получу за них достаточно, чтобы выплатить долг, зарплату сотрудникам галереи и, может быть, купить тот чудный бледно-зеленый костюм от Шанель, который висит в «Саксе» на Пятой авеню.

Обычно, чтобы собраться, мне нужно минимум два часа, но в то утро я управилась менее чем за пятьдесят минут, и тем не менее мой наряд был безупречен. Я отправилась к ювелиру-оценщику в Сан-Антонио, чьими услугами моя семья пользовалась на протяжении десятилетий.

Несясь по шоссе И-35, я позвонила в банк и услышала, что моя ячейка закрыта. Это означало, что фамильные драгоценности исчезли.

Я на грани краха.

Несмотря на это, я добралась до Сан-Антонио в рекордно короткое время и оказалась в офисе Конрада Караволаса, ювелира самых богатых людей в штате Одной Звезды. Это был невысокий лысеющий человечек, который всегда заискивал передо мной, несмотря на мою обычную манеру вести себя любезно, но с прохладцей.

В тот день я лишь слегка оттаяла. Я улыбалась шире обычного, сделала комплимент его галстуку и назвала его «любезный». К сожалению, все это не принесло желаемых плодов, так как мистер Караволас посмотрел в лупу и сказал:

– Это подделка.

В тот момент я была не в состоянии удивиться, я просто почувствовала холодок. Механически, зная ответ еще до того как был задан вопрос, я протянула ювелиру обручальное кольцо с розовым бриллиантом, предположительно стоящее целое состояние.

– Подделка, – сказал он смущенно, видя мое немое оцепенение.

Это было настоящее испытание для моей невозмутимости. За прошедшие три недели я пережила целую гамму ощущений: гнев, стресс, панику. А сейчас я почувствовала кое-что еще. Ненависть. Я ненавидела Гордона Уайера.

В таком состоянии я поехала домой. У меня был лишь один выход.

Кика помогла мне снять со стен несколько картин. Владея картинной галереей, на протяжении многих лет я вкладывала деньги в предметы искусства. Продать картины было единственным разумным решением. Я купила их сама, поэтому они не могут быть подделкой.

Отправить картины оптовому дилеру, с которым моя галерея регулярно вела дела, оказалось делом нескольких минут. Когда все было закончено, у меня оказалось достаточно денег, чтобы удержаться на плаву еще пару недель.

Взглянув на часы, я поняла, что очень скоро придут художник и его фотограф.

Я кружила по НС-ной части города, пока не нашла банк, куда моим друзьям никогда бы не пришло в голову вложить деньги. В шестидесятые годы здесь был большой торговый центр со стеклянным фасадом (возможно, в свое время это был «Вул-ворт» или «Дайм»[16]).

Надев пару темных очков в стиле Джекки Онассис и широкополую соломенную шляпу, я вошла и заявила, что хочу открыть счет. Разместить вклад в банке в респектабельной части Уиллоу-Крика было невозможно. Хоть я и знала, что Нед Рид будет обо всем молчать, так как он в последнюю очередь заинтересован в том, чтобы в городе узнали, что Гордон умудрился забрать мои деньги из его банка так, что я об этом ничего не узнала, но я не могла вдруг начать вести мои финансовые дела в том же банке, где мужья всех моих подруг ведут свои дела. Этим всегда занимался Гордон.

Менеджер Первого национального банка суетился вокруг меня, стараясь услужить, и, спотыкаясь на каждом шагу, проводил меня в малюсенький офис.

– Пожалуйста, миз[17]Уайер, присаживайтесь. – Было заметно, что на него произвели большое впечатление моя красота и видимый достаток. – Могу я предложить вам кофе или содовую, мэм?

– Нет, спасибо.

После этого он молча воззрился на меня.

Я подождала секунду, ожидая, что он что-нибудь скажет, но потом я поняла, что он просто онемел от восхищения. Это, конечно, очень лестно, но у меня были дела, которые нужно делать, и люди, с которыми надо встретиться.