Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4 - Артём Март

вытащу, — спокойным, громким голосом проговорил я.

До мужчины оставалось метра полтора, и я уже мог рассмотреть, что происходит во дворе. Там, внизу, с высоты третьего этажа было видно, как копошились люди. Агарков хватался за голову, Кондратенко сердито раздавал команды мужикам, боровшимся с длинной, словно пожарная, лестницей. Они торопливо подтаскивали ее к фасаду конторы. Потом неловко стали подымать.

— Не достанет! Не достанет! — Орал снизу директор. — Звоните ноль один! Пожарным!

— Держишься? — Сказал я, присаживаясь на корочки, почти у края крыши.

Мужик не ответил, но быстро закивал, подал вперед правую руку, чтобы зацепиться чуть посильнее.

— Сил… нет… — прохрипел он вдруг.

— Сейчас. Я уже сейчас.

Я аккуратно подлез к краю крыши на коленях, уперевшись рукой, стал медленно подаваться вперед, чтобы можно было схватить мужика за рукава. Задача была нелегкой. Я и сам рисковал кубарем упасть вслед за бедолагой.

— Вот! Держу! — Крикнул я, вцепившись ему в руку. — Теперь ты не упадешь!

— Вытащи меня! Вытащи! — Захрипел обессиливший мужчина.

Я подался еще вперед, схватил мужика за одежду. Едва не упав сам, потянул на себя. Мужик был тяжелый, весел явно больше сотни. Это в спортзале, на удобном грифе, сотка на грудь казалась мне не самой сложной задачей. А тут были другие сто килограммов. Совсем другие. Неудобные, мокрые от дождя и до смерти напуганные.

— Сейчас, сейчас вытащу, — подбадривал я мужика. — Понимая, что положение х#евей некуда.

Пусть, я и не дам ему упасть, подстрахую, но в одиночку, в таком положении, вытащить не смогу.

— Алло, пожарная! У нас человек сорвался! — Орал во дворе Кондратенко, — повис на краю крыши!

— Витя! — Заорали у меня за спиной.

Я обернулся.

— Витя! Я тут! — Кричал Егор, торопливо спускаясь к нам с работягой.

— Не торопись, поскользнешься, — прошипел я сквозь сжатые зубы.

— Я щас!

Егор замедлился, стал спускаться бочком. Потом сел на задницу, и, у края, полез, помогая себе руками.

Вместе нам было тесновато, но бывший киллер все же схватил мужика с другой стороны.

— Давай ляжем на живот! — Кринул я. — Попробуем так! А а то полетим вместе с ним!

— Угу!

— Держи его крепче!

Я поменял положение, зацепился носками ботинок за гвоздики, которые успел нащупать. Егор сделал то же самое. Вместе мы впились мужику в руки и тельняшку. Стали тянуть.

— Оттолкнись! Сможешь оттолкнуться⁈ — Крикнул Егор.

Мужик так и сделал. Он толкнул носками бортик, и это дало мне возможность схватить его за тельняшку на спине, скомкать ее в кулаке, задрав одежду чуть не до лопаток работяги.

— Ай! Ай! — Закричал он испуганно, — Падаю!

Я услышал грохот и звон стекла. Снизу стали кричать что-то об обвалившихся кирпичах. Видимо, ветхий карниз под работягой раскрошился, и опора исчезла.

Мы с Егором вместе потянули. Выволокли мужика до пояса, и тот умудрился закинуть ногу на край. С трудом и нашей помощью он выкарабкался. Все вместе мы развалились на краю крыши, переводя дыхание.

— Божечки святы, — выдохнул рабочий, глядя в серое небо и торопясь наполнить грудь воздухом. — Всю жизнь был неверующим. Видать, пара о душе задуматься.

Я рассмеялся. Егор подхватил, и раздался его нервный смех. Вместе, все в твоем, мы принялись облегченно ржать.

— Летов! Че там? Все нормально⁈ — Орали снизу.

Это был директор комбината Кондратенко.

— Поди пожарку вызвал, — пробурчал Егор. — Боится, что за зря.

Я не ответил, а Егор неловко, пошатываясь, встал, замахал руками.

— Нормально! Пожарку не надо! Лучше водки!

— Эт можно! — Заорал кто-то из рабочих.

— А Михе надо штрафную, что б крепче на ногах держался!

Рабочие внизу засмеялись не менее нервно, чем мы.

— Ну ты как, — обращаясь к работяге, которого, видимо, звали Михаилом, я сел на шифер. — Нормально?

— Теперь, — он сглотнул, — теперь нормально. Как, мля, заново родился…

— А как же ты так умудрился-то? — Все еще пытаясь отдышаться, Егор уперся в колени.

— Да черт его знает. Я сам и не понял, — пошевелился работяга, переваливаясь набок. — поскользнулся на чем-то, ну и поехал по этой скользате на заднице.

— Сам дойти сможешь? — Я тоже поднялся.

— Ща, ребятки, ща, — он встал на четвереньки. — Ща, чуть подышу и пойду.

Руки Михаила предательски дрожали. Кровь, как резко прилила к его полному лицу, также и отхлынула, когда опасность осталась позади. Рабочий был бледный как смерть.

Мужик хотел было подняться, встал на колени, но тут же опустился обратно, в коленно-локтевую.

— Ой, не… Че-то я…

— Ниче, — пожал я плечами. — Ну, давай тогда. Поползли к дыре.

Аккуратно ступая там, где посуше, мы принялись провожать медленно ползущего вверх Михаила. Вместе с Егором помогли ему спуститься в дыру. Там, почувствовав под ногами твердое, он, пошатываясь, пошел по потолку к лестнице.

— А шустро ты, — выпрямился я, чтобы подышать прохладным воздухом, царившим на крыше. — Лихо пришел на подмогу.

— Да я че-то посмотрел на этих, — кивнул Егор куда-то вниз. — Понял, что со своей лестницей они никак не доберутся. Да еще и потащили ее, чуть ни друг об друга спотыкаясь. Тогда я подумал, что ты верное решение принял. Что, если и не получится вытащить бедолагу, хоть не дадим ему упасть.

— Ладно, — опустился я было к дыре. — Погнали тоже.

— Постой секундочку, — теперь выпрямился Егор. — Хочу еще чуть-чуть тут побыть.

— Не налазился по крышам? — Хмыкнул я. — Мне вот как-то хватило.

— Да не. Мне тоже. Просто… Просто дышится тут немного по-другому. Вон, смотри, весь город как на ладони. Вон колесо чертово. Кружится уже. Вон парк, а там фанта.

Егор подался чуть вперед, к склону крыши, прищурился.

— Еще не запустили, кажется. Стоит, вроде, запечатанный.

Егор погрустнел. Добавил:

— В такие моменты кажется, что нету в жизни никаких проблем. Что нету того беспредела, что твориться внизу. Что… что ты какой-то свободный.

— Не навернись с крыши, романтик, блин, — улыбнулся я, сидя у дыры.

— Ага, — он резко обернулся ко мне, — типун тебе…

Егор не успел договорить. Правая его нога, на которую бывший киллер опирался, вдруг поехала вниз. Подошвы его туфель разъехались, и Егор чуть не сел на шпагат. Однако вторая его нога подогнулась, и киллер оказался на жопе.

Я и оглянуться не успел, как он поехал вниз, к козырьку. Среагировав мгновенно, я просто прыгнул следом, поскользил на животе по отросшему тут влажному мху. На ходу оборвал лоскут куртки о гвоздь.

В последний момент, когда до края оставалось сантиметров тридцать, я успел схватить Егора за рукав, больно впился пальцами в скользкую поверхность шиферины. Вместе мы застыли на крыше.

— Э! Вы че там шумите⁈ — Заорали снизу.

— На мху, — вдохнул побледневший Егор,