Фраера - Валерий Горшков
Шрифт:
Интервал:
Будучи «молодым» и получая от дембелей пинки, подзатыльники и зуботычины за «торможение», он поклялся, что когда сам прослужит полтора года, то так оторвётся над «лысыми», что они при виде грозного сержанта будут падать и отжиматься без специальной команды.
И, надо сказать, Петруня своего добился. Молодые солдаты боялись «бешеного» замкомвзвода, предпочитая не попадаться ему на глаза. А если уж вышло впасть у него в немилость, то выполняли требуемое без единого возражения и недовольства.
В результате такого террора взвод Ермолаева стал лучшим, а самому ему присвоили звание «отличника боевой и политической подготовки» и первым из призыва отправили домой.
И вот сейчас, под воздействием алкогольных паров, Петруня снова ощущал себя грозным командиром, которому должны безропотно подчиняться.
– Значит, не понял, что сержант говорит, да?! – орал он. – Ну ладно, сейчас ты у меня узнаешь…
Вторая бутылка показалась склонному к пьянству быку ещё вкуснее первой, и стало тянуть на подвиги.
Петруня спустился вниз к лежащему у стены Сергею, продолжая держать в руке початую бутылку «Столичной»…
Ира несколько ошибалась относительно Макарона. Его тела со свёрнутой набок шеей, сломанным позвоночником и треснувшим от удара о кирпичную кладку черепом, из которого сочились серые мозги, рядом с ней уже не было. Пока она находилась целиком во власти спасительных видений, труп наркомана, подхваченный журчащим рядом потоком, был унесён подземной рекой вниз по течению, где и застрял на одном из пересечений канализационного лабиринта, не доплыв буквально нескольких метров до выходящего наружу в районе Спаса-на-Крови отвесного стока.
И в настоящий момент тело Макарона действительно обгладывалось сотнями сгрудившихся вокруг, визжащих и чавкающих жирных крыс с розовыми облезлыми хвостами.
– Твари, проклятые твари, убирайтесь прочь! – рыдала девушка, одной рукой отбиваясь от постоянно напрыгивающих на неё отвратительных животных, а другой лихорадочно шаря по вертикальной стене шахты и пытаясь нащупать самую нижнюю металлическую скобу.
Она чувствовала, что снова теряет сознание. Ещё немного и – конец…
Но тут её ладонь наткнулась на толстый ржавый металл, и внутри обессиленного, изрезанного тела словно открылся новый, самый последний, резервный источник энергии. Схватившись за скобу, Ира приподнялась вверх и вскоре нащупала следующую, зацементированную в шахту, ступеньку.
Движением плеча сбросив с себя зацепившуюся когтями за кожу самую огромную и настырную крысу, которая тут же с визгом и хлюпаньем плюхнулась в поток протекающих внизу нечистот, она поднялась ещё выше и на несколько секунд перевела дыхание, с содроганием прислушиваясь к отчаянному и недовольному писку внизу.
Поймав вытянутой вверх рукой очередную ступеньку, девушка стала медленно, подолгу отдыхая после каждого подъёма, подниматься к перекрывающему вход в шахту чугунному люку.
И вот наконец подрагивающие тонкие пальчики Иры с остатками ярко-красного лака на ноготках нащупали чугунную крышку. На измождённом, перепачканном запёкшейся кровью и грязью личике проступила вымученная, горькая улыбка…
Вот и все. До спасения осталось только одно, самое последнее усилие! Только одно!..
В старый питерский двор-колодец въехала вывозящая мусор машина и остановилась одним из колёс прямо на крышке люка. А потом у старой колымаги вдруг начисто отказал двигатель!
Безуспешно провозившись с давно скучающей по свалке автомобильной рухлядью несколько минут и начисто посадив аккумулятор, хмурый и похмельный водитель мусоровоза плюнул на грузовик и пошёл искать автомат, чтобы позвонить в АТП и вызвать техпомощь. Но трубку никто не брал.
– Ты посмотри, кто у нас здесь! Сам Арнольд Шварценеггер! Только вот болтается, как сруль, а так – вылитый!.. Ну, – Петруня отхлебнул очередной глоток водки, – почему твои сраные бицепсы тебе не помогают, а, качок? Сейчас я тебе покажу, что значит настоящая мужская сила!
Боевик сильно ударил Сергея ногой по почкам.
Хаммер произнёс только одно слово – «трус», но его оказалось достаточно, чтобы окончательно вывести быка из равновесия.
– Ча-а-го-о-о?! – обезумел Петруня. – Это ты мне, слякоть, говоришь?!
– Здесь больше никого нет. Выходит, тебе, – разбитыми в лохмотья губами прошептал Павлов.
– Это почему это я трус? – Браток с трудом пытался сообразить, отчего его так нагло и незаслуженно обозвали, но пьяные мозги отказывались соображать. – Я не трус!..
– Тогда докажи. Разрежь верёвки на моих руках, и давай, как пацан с пацаном, выясним, кто из нас пидор, – провоцировал Петруню Сергей.
И результат не замедлил сказаться.
Почувствовав себя уязвлённым, бык сначала несколько раз наотмашь ударил Хаммера по лицу, а потом снова пнул ногой, на сей раз попав в бедро.
Сергей не смог сдержаться, чтобы не застонать, так как именно с этой стороны у него, похоже, был серьёзный перелом.
– Нравится?! – оскалился едва стоящий на ногах Петруня, глядя на мучения связанного пленника. – Ещё хочешь, чмо поганое?
– Ты больше ни на что не способен, педик несчастный, – прохрипел Павлов, смерив бычка ненавидящим взглядом. – Только по туалетам общественным попу давать да пинать ногами связанных людей, которые тебе не могут ответить. Впрочем, ты же не мужик, а почти что баба… Юбки небось дома втихаря примеряешь, когда никто не видит?
– Да я… да ты… чего гонишь, зараза?! – В ярости Петруня запутался в словах. Его в первый раз в жизни обозвали педерастом, и он впал в состояние, близкое к истерике. Бес пьянства встал на дыбы и выпучил кривые облезлые рога. – Ладно, Шварц бухенвальдский, сейчас я тебе башку-то оторву! – С этими словами Петруня достал из заднего кармана нож и принялся судорожными неловкими движениями перерезать верёвки, которыми был связан Сергей.
Когда обрывки капрона упали на земляной пол, боевик отошёл на два шага назад, ещё раз приложился к бутылке, поставил её на одну из ступенек лестницы и, скривив пьяную рожу, скомандовал:
– А теперь вставай и молись, если умеешь, – сейчас ты сдохнешь, как последняя шалава!
Павлов, не говоря ни слова, попытался подняться, но подвела перебитая коленка на правой ноге – чуть привстав, он грузно повалился на бок, как раз на тот, где были сломаны ребра.
Сергей зажмурился от боли, а боевик зашёлся в истерическом смехе:
– Ой, держите меня, братва!.. Хромой Арнольд, мать его, решил со мной подраться!.. Ой, не могу!.. Бенни Хилл, в натуре!..
Но Хаммер все-таки поднялся и прислонился спиной к стене. Его взгляд упал на зажатый в руке бычка нож.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!