Пуля без комментариев - Геннадий Сорокин

Переговариваясь на отвлеченные темы, Воронов и Лаптев вышли на улицу. Народ на площади уже разошелся. О недавнем митинге напоминали только цветы, лежащие на асфальте. Издали они казались охапкой соломы, упавшей с воза в неподходящем месте.

– Я заметил одну странную вещь, – продолжил разговор Лаптев. – В последнее время официальные лица по телевизору выступают без головного убора. Ни в какой мороз никого в шапке не увидишь. Это что, мода такая?

– Московский стиль, – сказал Воронов. – Хочешь хорошо выглядеть на экране, выступай без шапки.

– Витя, это же глупо. Зачем копировать все подряд? В столице тепло, у нас холодно. В Москве можно в одной кепке всю зиму проходить, а у нас без шапки-ушанки менингит заработаешь.

– Хороший понт дороже денег! Хочешь быть в обойме – не жалуйся на тесноту.

– Ворон, когда бизнесмены вывалили на площадь, ты смог бы прицелиться в человека в толпе? Не в первом ряду, рядом с Лотенко, а немного позади него?

– Нет, конечно. Кого-то из первого ряда я мог бы на прицеле держать, а за их спинами лиц не разглядеть, особенно в движении. Андрей, я побывал сейчас в роли снайпера и пришел к выводу, что одному человеку там ловить нечего. У стрелка должен быть сообщник.

– Не факт. Снайпер мог быть один, но тогда он должен хорошо знать Мякоткина в лицо. Надо покопаться в биографии омоновца. Быть может, он жил с потерпевшим в одном подъезде или приходится ему дальним родственником.

– Ерунда! Их было двое. Пока толпа шла к Живко, человек с биноклем отслеживал банкира. Как только они встали, он тут же скорректировал снайпера и приказал открыть огонь.

Около остановки они попрощались. Воронов пошел сдавать рацию в дежурную часть, а Лаптев поехал домой.

24

В четверг Сергей Козодоев был выписан из больницы. Первым делом он поехал на работу, хотел узнать, все ли там в порядке.

Где-то через полчаса Сергей вызвал к себе Марину и спросил:

– Балансовый отчет достала?

Марина с загадочным видом положила на стол тонкую папку с бумагами и сказала:

– Если бы вы знали, Сергей Владимирович, чего мне это стоило!

– Хвалю! – Козодоев притянул девушку к себе, похлопал ладошкой по попе. – В понедельник напомни, чтобы я выписал тебе премию.

Сергей закинул отчет в сейф и поехал сдавать анализы в кожно-венерический диспансер. Дурная болезнь во время его пребывания в токсикологии только усилилась. Больше в этот день Козодоев в офисе не появлялся.

Около половины шестого вечера Марина закончила работу, поправила перед зеркалом прическу, подкрасила губы и отправилась домой. На остановке ей с трудом удалось втиснуться в переполненный автобус.

В салоне толпа оттеснила ее к окну на задней площадке, и Марина оказалась зажатой между небрежно одетым мужиком и поручнем. От этого типа за версту разило ядреной смесью водки и чеснока. Девушка попыталась пристроиться так, чтобы сосед не дышал ей в лицо, но тщетно. На своей остановке она с трудом пробилась к входу и покинула автобус, оставив неряшливого незнакомца травить других пассажиров.

Дом Марины стоял в двух шагах от остановки, но до него она не добралась. У соседней пятиэтажки к ней подошел высокий симпатичный милиционер в шинели.

– Девушка, извините, могу я вас попросить об одном одолжении? – смущенно сказал он. – Мне, честное слово, неловко беспокоить вас, но тут такое дело. Граждане нашли бесхозный чемодан. Чтобы его вскрыть, нам необходимо участие понятых. Я тут к одной женщине обратился, но она отказалась помочь, сказала, что в детский садик за ребенком спешит. Подошел к мужчине, но он тоже занят оказался. Не могли бы вы?.. – Милиционер с мольбой посмотрел Марине в глаза.

Она тут же растаяла и подумала:

«Какой красивый мужчина. На вид мой ровесник, а такой стеснительный! Интересно, он женатый или нет?»

– Это надолго? – с притворным недовольством спросила девушка.

– Да нет, что вы! – заявил милиционер. – Опорный пункт милиции находится в соседнем подъезде. Протокол осмотра мы за пять минут составим и вас отпустим. Вы далеко живете?

– Хотите проводить? – кокетливо поинтересовалась девушка. – Скажите, у вас какое звание? Я в звездочках на погонах ничего не понимаю.

– Лейтенант, – ответил милиционер и грустно вздохнул.

«Достается ему, наверное, – подумала Марина. – Все, кто выше званием, работать за себя заставляют. Все точно так же, как и у нас! Кто сильнее, тот и прав».

– Пойдемте! – смилостивилась Марина. – Только ненадолго. У меня скоро родители с работы придут. Мне надо успеть ужин приготовить.

Вслед за лейтенантом она прошла в опорный пункт милиции, расположенный на первом этаже жилого дома. Когда-то это была обычная квартира, переданная в ведение местных властей после указа об усилении борьбы с хулиганством. Одну комнату в опорном пункте занимал участковый инспектор милиции, в другой по вечерам собирались дружинники.

После августовского путча 1991 года добровольные народные дружины повсеместно самоликвидировались, исчезли, словно их никогда и не было.

Опорные пункты милиции остались. Теперь они полностью принадлежали службе участковых. Они вели в них прием граждан, разбирали семейные конфликты, проводили профилактические беседы с мелкими хулиганами и подростками, стоящими на учете.

Застенчивый лейтенант завел Марину в небольшую комнату, где за столом сидел еще один офицер милиции. Рядом с ним на стульях примостились мужчина лет сорока и женщина в потертой болоньевой куртке.

– Где ваш чемодан? – с улыбкой спросила Марина у офицера, расположившегося за столом.

Этот капитан милиции обжег ее недобрым взглядом и приказал:

– Гражданка Федосеева, выложите содержимое вашей сумочки на стол.

– Что?! – поразилась Марина.

Ища поддержки, она обернулась. Симпатичный лейтенант стоял в дверях, преграждал путь на улицу. За какие-то секунды, что он был за спиной у Марины, милиционер преобразился. Сейчас это был не смущенный молодой человек, а холодный, какой-то отчужденный представитель власти, строго и бдительно контролирующий каждый ее шаг.

– Гражданка Федосеева, – вновь обратился к Марине офицер, сидевший за столом, – я предлагаю вам добровольно, в присутствии понятых, выложить на стол все предметы из вашей сумочки.

Только тут до Марины дошло, что если милиционерам известна ее фамилия, то они пригласили ее вовсе не в качестве понятой, а с какой-то другой целью.

– Я не понимаю, что происходит, – растерянно сказала девушка.

Она расстегнула сумочку, достала из нее всякую мелочь, попавшуюся ей в руки: ключи, губную помаду, складное зеркальце.

– Вы можете объяснить, в чем дело? Вы, наверное, меня с кем-то перепутали.