Брайтонский леденец - Грэм Грин
Шрифт:
Интервал:
— Сам не знаю.
Вдоль края тротуара двигались слепые музыканты. В ярком свете дня они шаркали подошвами, нащупывая дорогу, лица у них покрылись испариной. Малыш двинулся по мостовой им наперерез; они играли что-то заунывное и жалобное, вероятно, один из псалмов о тяготах жизни; это звучало, как глас, предвещающий несчастье в минуту победы. Малыш подошел к поводырю и оттолкнул его в сторону, тихо обругав; и все музыканты, услышав, что их поводырь отошел, тоже неловко сделали шаг назад, прямо на мостовую. Там они остановились в замешательстве, как баркасы, попавшие в штиль в суровом и безбрежном Атлантическом океане; только когда Малыш миновал их, они успокоились и стали бочком взбираться назад, ощупывая край тротуара.
— Что это на тебя нашло, Пинки? — неодобрительно спросил Дэллоу. — Ведь они же слепые.
— Зачем это я буду уступать дорогу всякому нищему? — Но он сначала не заметил, что они слепые, и устыдился своего поступка. Получалось так, как будто его слишком далеко понесло на пути, по которому он хотел пройти только определенное расстояние. Он остановился, прислонившись к парапету набережной; будничная толпа спешила мимо, палящее солнце постепенно опускалось к горизонту.
— Что у тебя на уме, Пинки?
— Подумать только о всей этой заварухе с Хейлом. Он-то получил по заслугам, но знай я, как все это обернется, может, и оставил бы его в живых. Может, и не стоило его убивать. Этот паршивый репортеришка играл на руку Коллеони, из-за него и Кайта пришили. Кто станет переживать за него? — Вдруг он оглянулся через плечо. — Где я раньше видел этого типа?
— Скорей всего приезжий.
— Мне показалось, что я уже видел этот галстук.
— В магазинах сотни таких. Будь ты пьющий, я посоветовал бы тебе хватить чего-нибудь. Послушай, Пинки, все же идет прекрасно. Никто ни до чего не докапывался.
— Только два человека могли довести нас до петли — Спайсер и девчонка. Я убил Спайсера и женюсь на девчонке. Уж кажется, я делаю все, что надо.
— Ну, ясно, теперь мы будем в безопасности.
— Ты-то, конечно, будешь в безопасности. Это только я всем рискую. Вот ты знаешь, что я убил Спайсера. Друитт тоже. Не хватает только Кьюбита, и тогда мне придется и его укокошить, чтобы на этот раз уж наверняка спрятать концы в воду.
— Тебе ни к чему так со мной разговаривать, Пинки. Очень уж ты стал подозрительным после смерти Кайта. Тебе просто нужно немного развлечься.
— Я ведь так любил Кайта, — ответил Малыш. Он пристально смотрел вдаль, в сторону Франции, неведомой страны. Позади него, за отелем «Космополитен», за Олд-Стейн, за Люис-роуд, простирались меловые холмы, поселки, скот бродил вокруг запруд — там была тоже неведомая страна. А здесь он чувствовал себя как дома: многолюдное побережье, несколько тысяч акров жилых домов, узкая полоска электрической железной дороги, ведущей в Лондон, две-три станции с буфетами и сдобными булочками. Это были владения Кайта, они были достаточно хороши для Кайта, а когда Кайт умер в зале ожидания на вокзале Сент-Панкрас. Малыш как будто лишился отца, завещавшего ему никогда не покидать родных мест. Он унаследовал даже привычки Кайта: обкусывал ногти, никогда не пил спиртного. Солнце, как каракатица, скользя опускалось за море, в мучительной агонии. Сопротивляясь, оно, словно кровью, окрашивало небо своими лучами.
— Встряхнись, Пинки. Отвлекись немного. Тебе надо развлечься. Поедем-ка со мной и Кьюбитом в «Червонную даму» и отпразднуем нашу удачу.
— Ты же знаешь, я в рот не беру спиртного.
— Все равно на свадьбе придется. Где это слыхано, чтобы свадьба без попойки?
По берегу, согнувшись, медленно брел старик; он переворачивал камни, отыскивая среди сухих водорослей окурки и объедки. Чайки, до его приближения как свечи стоявшие у самой воды, поднялись и с криками улетели под мол. Старик подобрал какой-то башмак и сунул его в мешок; одна чайка слетела с набережной, в темноте она пронеслась между железными сваями Дворцового мола, белая и стремительная, полустервятник, полуголубь… В конце концов, человек ведь должен когда-то все познать…
— Ладно. Поеду, — согласился Малыш.
— Лучший кабак на пути отсюда в Лондон, — подзадоривал его Дэллоу.
Они выехали на шоссе в своем старом «моррисе».
— Люблю кутнуть за городом, — сказал Дэллоу. Был тот час, когда зажигаются фонари, но полная темнота еще не наступила, и в сероватых сумерках свет автомобильных фар казался таким же слабым и ненужным, как свет ночника в детской. Рекламные плакаты тянулись вдоль автострады; дачные домики, заброшенная ферма, густая, засыпанная мелом трава у повалившейся ограды, ветряная мельница с огромными растопыренными крыльями — там можно выпить чаю или лимонаду.
— Бедному старику Спайсеру по душе бы пришлась такая езда, — вздохнул Кьюбит.
Малыш сидел рядом с Дэллоу, который вел машину, а Кьюбит поместился сзади на откидном сиденье. В зеркальце водителя Малышу было видно, как он слегка подпрыгивал вверх и вниз на сломанных пружинах.
«Червонная дама», залитая потоками света, находилась сразу за бензоколонкой. Ресторан когда-то перестроили из амбара тюдоровских времен, старая планировка двора определила расположение главного зала и баров, на месте бывшего загона для скота был устроен плавательный бассейн.
— Зря мы не захватили с собой каких-нибудь девочек, — пожалел Дэллоу, — в этом притоне их невозможно подцепить. Тут все уж очень шикарное.
— Зайдем-ка в бар, — предложил Кьюбит и пошел вперед. На пороге он остановился и мотнул головой в сторону девушки, одиноко сидевшей со стаканом в руке у длинной хромированной стойки под старыми стропилами.
— Надо бы сказать ей пару слов, Пинки. Знаешь, что-нибудь вроде того, что он был мировой парень, мы, дескать, сочувствуем твоему горю.
— О чем это ты болтаешь?
— Это девушка Спайсера, — объяснил Кьюбит.
Стоя в дверях. Малыш неохотно оглядел девушку: волосы светлые, как серебро, высокий чистый лоб, аккуратный маленький зад, обрисовывающийся на высоком табурете; одинокая со своим стаканом и своим горем.
— Как дела, Сильвия? — спросил Кьюбит.
— Кошмарно.
— Вот ужас! Хороший он был парень. Лучше не найти.
— Ты ведь был там? — повернулась она к Дэллоу.
— Билли давно следовало починить эти перила… — сказал Дэллоу. — Познакомься с Пинки, Сильвия, он самый главный в нашей шайке.
— И вы тоже там были?
— Его там не было, — ответил Дэллоу.
— Хотите еще выпить? — спросил Малыш.
Сильвия осушила свой стакан.
— Ничего не имею против. Коктейль «мотоцикл».
— Два виски, один «мотоцикл», один грейпфрутовый сок.
— Как? — удивилась Сильвия. — Вы что, не пьете?
— Нет.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!