Грегор и смутное пророчество - Сьюзен Коллинз

Отряд медленно продвигался вперед. Все были измучены, обескуражены случившимся. Они шли молча, и никто не произносил ни звука. И даже Живоглот, шедший далеко впереди, казалось, сгорбился под гнетом навалившихся проблем.

Возможно, именно из-за этого всеобщего уныния они и не заметили засады.

А ведь крысы оказались у них прямо перед носом.

Но даже Живоглот их не почуял — ведь все это место буквально провоняло крысами. Летучие мыши ничего не услышали из-за шума бегущей поблизости подводной реки. Ну а люди — люди в темноте почти ничего не видели, а слух у них много хуже, чем у летучих мышей.

Живоглот привел их в огромную пещеру, причем они оказались на самом верху ущелья, по которому протекала довольно широкая и полноводная река. Через реку был перекинут шаткий подвесной мостик. Видно было, что в свое время в его сооружении поучаствовали многие обитатели Подземья: прочные шелковые канаты явно были изготовлены пауками, а каменные быки, на которых крепился мост, обработаны людьми. Судя по всему, здесь не обошлось и без помощи летучих мышей — иначе вряд ли бы удалось подвесить мост на этих неприступных опорах.

Грегор посветил фонариком, чтобы определить протяженность моста и предположить, какими могут быть их дальнейшие действия. И тут он увидел их. На скале, над выходом из туннеля, неподвижно сидели двадцать крыс. Прямо у них над головой. И ждали.

— Беги! — взревел Живоглот, со всей силы вытолкнув Грегора вперед.

Тот вылетел на мост и побежал, споткнувшись и чуть не упав. Бежать по мосту, который ходил ходуном, было очень трудно: Грегор с трудом удерживал равновесие, к тому же он ведь всегда панически боялся высоты, а ущелье было очень глубоким. За собой Грегор чувствовал горячее дыхание Живоглота, а Генри и Люкса летели над их головами.

Но уже почти на середине моста он вдруг вспомнил: с ним нет Босоножки! Она не сидит у него за спиной в своем рюкзачке!

За все это время он так привык, что она постоянно с ним, что почти не замечал ее присутствия. А сейчас ее с ним не было. Ведь теперь она путешествовала на спине у Темпа!

Грегор резко развернулся и хотел побежать назад, но тут же столкнулся с оскаленной мордой Живоглота, преградившего ему путь. Тот схватил Грегора и поволок, не обращая внимания на его сопротивление и отчаянные крики.

— Босоножка! — вопил Грегор. — Босоно-о-ожка!

Живоглот летел быстрее молнии. Достигнув противоположного берега, он швырнул Грегора на землю и присоединился к Люксе и Генри, отчаянно рубившим мечами канаты, на которых держался мост.

Грегор в свете фонарика видел, что Гокс очень близко, она промчалась уже примерно три четверти пути. Позади несся Темп с Босоножкой на спине.

А между Босоножкой и двадцатью крысами-убийцами, которые уже ворвались на мост, осталась одна Тик.

— Босоножка! — в отчаянии закричал Грегор, вскочив на ноги. Но не успел он добежать до моста, как хвост Живоглота хлестнул по нему, обвившись вокруг туловища, и вновь повалил наземь. Грегор почувствовал жгучую боль. С трудом восстановив дыхание, он попытался ползти, встав на колени. Он должен спасти Босоножку. И он ее спасет!

Гокс уже перебежала на эту сторону и тоже принялась перекусывать канаты своими жуткими жвалами.

— Нет! — задыхаясь, кричал Грегор. — Нет! Там моя сестра!

Он снова вскочил на ноги — и снова получил удар хвоста.

Тараканы были уже метрах в трех от берега. И в этот момент крысы их настигли. Тараканы словно этого и ожидали — видно было, что они не растерялись: возможно, они уже заранее обговорили свои действия на случай опасности. Темп прибавил скорости и продолжал бежать к противоположному берегу, а Тик резко остановилась и развернулась навстречу крысиной армии.

Когда они атаковали Тик, она внезапно взлетела и врезалась прямо в морду первой крысы, что вызвало среди крыс замешательство и заставило их приостановиться. Надо же — до этого момента Грегор и не думал о том, что у тараканов есть крылья! Крысы, похоже, тоже — потому и растерялись. Но растерянность была недолгой. Передняя крыса прыгнула вперед и ее челюсти сомкнулись на шее Тик.

Темп уже успел добраться до берега, когда обрушился мост. Двадцать крыс и с ними Тик, в зубах крысы-вожака, попадали в воду. И словно для полноты картины из воды тут же вынырнула невероятных размеров рыба, похожая на пиранью, и стала глотать вопивших и визжавших крыс.

Через минуту все было кончено. Только вода еще немного колыхалась в том месте, где разыгралась трагедия. Крысы не стало. И Тик тоже не стало. Она исчезла навсегда.

— Давайте, давайте, шевелитесь! — подгонял Живоглот.

Вскоре они всей гурьбой оказались в относительно сухом и, к счастью, лишенном всяких запахов туннеле.

Едва они в него зашли, как Живоглот скомандовал:

— Всем остановиться. Садитесь. Нам необходимо успокоиться.

Остальные в полном молчании растянулись на каменном полу. Грегор сел рядом с Темпом, спиной костальным. Он ощупью нашел горячую ручку Босоножки и взял ее в свою. Он едва не потерял ее. Еще чуть-чуть — и ее бы не стало. Она никогда бы не увидела папу, никогда больше не смогла бы обнять маму, и они все вместе — Босоножка, Лиззи и он — больше никогда не брызгали бы друг на друга водой, не шалили и не смеялись.

Ничего бы не было. Совсем ничего.

Ему не хотелось смотреть на остальных путешественников. Они видели, что Босоножка и тараканы в опасности, все это видели! Нет, он даже не смог бы с ними сейчас разговаривать.

А Тик… Маленькая храбрая Тик — она встала одна против целого полчища крыс, чтобы защитить его любимую сестренку. Тик — которая почти всегда молчала. Тик — которая делилась своей едой. Тик — которая была всего-навсего тараканом.

Да, просто тараканом, который пожертвовал своим временем-жизнью, чтобы его стало больше у Босоножки.

Грегор поднес пальчики Босоножки к губам и поцеловал их. Он чувствовал, как слезы текут по щекам. С тех пор как оказался здесь, он еще ни разу не заплакал, а ведь поводов было хоть отбавляй. Но поступок Тик, ее самопожертвование разбили тонкую скорлупу, в которую он все это время прятался.

С сегодняшнего дня он должник у тараканов. С сегодняшнего дня он испытывает к ним самую преданную любовь — и это навсегда! Он уже никогда не сможет лишить таракана жизни, даже если случится великое чудо и он окажется дома, в Наземье.

И Грегор затрясся в рыданиях. Возможно, с точки зрения остальных он выглядел нелепо, оплакивая таракана. Ну и пусть, ему было все равно. В эту минуту он их ненавидел. Всех до единого.

Темп, у которого от горя усики прижались к самой голове, протянул лапку и слегка дотронулся до его плеча:

— Тебе спасибо. Ты плачешь, что время, что Тик потеряла время. Ты плачешь.

— Босоножка тоже бы плакала, если бы…