Все девушки любят опаздывать - Ирина Ульянина

— Непременно предоставлю, — пообещала я, совершенно не представляя, как это сделать.

Вот так всегда. Найдется персонаж, который испортит всю малину!..

Коллеги обсуждали текущие вопросы, докладывали по очереди о своих достижениях. Мне бы слушать да радоваться, что было продано огромное количество подсолнечного масла, гречневой крупы и сахарного песка, а я всеми мыслями вернулась к ушедшим событиям. Как там Санька в больнице? И не померещился ли мне Андрей, восхищавшийся моими очками, руками, ногами и волосами? Теперь мне казалось нереальным, что трагедия и любовь могут уместиться на узком перешейке времени между островами дня и ночи…

Между тем спать хотелось смертельно. Тяжелая голова клонилась долу, я опускала подбородок на грудь и в эти моменты выплывала из дремоты. Илона Карловна, по своему обыкновению, раздавала выговоры, из чего я заключила, что масла и круп продали все — таки недостаточное количество. Вдруг она изрекла, как кинорежиссер:

— Всем спасибо, все свободны! А вас, Малиновская, я попрошу остаться. — Илона указала на стул, расположенный в непосредственной близости от ее широкого руководящего стола, и спросила, когда остальные девушки покинули кабинет: — Юлия, какие у вас отношения с Андреем Казимировичем?

— С каким Андреем Казимировичем? — переспросила я, припомнив совет Димыча держать язык за зубами.

— С Ткачом!.. — заорала Илона. — Почему он звонил мне и отпрашивал вас с работы?

— Ах, с Ткачом! — шлепнула я себя по лбу. — Да, конечно, мы обсуждали с ним судьбы поляков в Сибири и… засиделись до глубокой ночи…

— Вы думаете, я вам поверю? — возмутилась Илона. — Андрей сказал, что вы простыли, да я и сама вижу: выглядите вы отвратительно!

— Разве? — смущенно выдохнула я.

— Да это еще мягко сказано! Вы что, дрались с кем — то?

— Нет, я упала и немножко… повредилась головой, — пришло мне на ум определение, данное бабой Глашей.

— Немножко, — усмехнулась Илонка и без предупреждения и брудершафта перешла на «ты». — Да по тебе, Юлия, будто трактор проехал!.. Ладно, не будем отвлекаться, я не настолько любопытна. Просто считаю своим долгом предупредить, что у нас с Андреем длительные, серьезные отношения. Он меня уже и с мамой познакомил…

— Как, вас тоже? — ляпнула я прежде, чем успела подумать.

— Что значит — тоже? — насторожилась Илона.

— Нет — нет, просто он говорил, что его мама… тоже интересуется проблемами ассимиляции поляков, — не очень ловко выпуталась я из ситуации.

— Хм, Малиновская, — взорвалась Илона, — хватит косить под дурочку! Отвяжись от меня со своими поляками, займись делом, если не хочешь, чтобы я тебя уволила. И имей в виду: я своим мужчиной ни с кем делиться не намерена. Мы с Андреем Казимировичем скоро поженимся. Он сказал, что только меня ждал и искал. Что чуть было совсем не отчаялся, думая, что до конца своих дней останется холостяком, и тут встретил меня! — Илона Карловна выпятила грудь вперед, сделалась похожей на Верку Сердючку и милостиво предложила мне чашечку кофе.

— Спасибо, уже пила… Поздравляю вас… — тихо пробормотала я и увяла, как аптечная ромашка — желтая сердцевинка с облетевшими лепестками. На такой и гадать бесполезно.

— Погоди, рано поздравлять. — Илонка раскрыла пудреницу, провела бархоткой по крючковатому носу. Я встала, посчитав разговор исчерпанным, но она меня остановила: — Сиди!.. У меня к тебе просьба… насчет Алины. Если кто — нибудь спросит о ней, не признавайся, что вы познакомились в офисе. Скажи…

— Мы вместе ходили в бар «Ангар», — зачем — то подсказала я.

— Вот — вот, бар подходит!..

— А кто меня должен спросить об Алине? — уточнила я.

— Никто не должен, это я так, на всякий случай, — уклонилась от ответа Илона. — Да иди же, наконец, работай!

Я поплелась в кабинет, ощущая, как рассыпается в прах прошлое, на фундаменте которого я собиралась строить будущее. Недолго же Ткач простоял на том пьедестале, на который его вознесло мое воображение!.. Оказался таким же лжецом, как все мужчины… Лжецом без всякой фантазии: морочил мне голову теми же словами, какими прежде морочил голову Илоне Карловне. Впрочем, разница была. На Каркуше он намеревался жениться, а мне ничего не обещал… Да, я ведь чувствовала: все складывалось слишком гладко, слишком удачно для того, чтобы это могло происходить со мной… Ткачу тоже что — то нужно было от меня. Но что? След Саши, а вернее, его снимков или след Кирилла Золотарева?.. Проклятье!

Я старалась заняться делом: просматривала новые, поступившие за два дня факсы, — их набралось столько, что хватило бы на оклейку нашего кабинета. Я старалась вчитаться, вдуматься и взвесить достоинства и недостатки кандидатов на весах профессиональной пригодности. Но эффективность моей деятельности была нулевой, потому что на самом деле я думала только о подлом транспортнике, озабоченном перевозкой новогодних грузов: пиротехники и серпантина. Каков хамелеон! Хитрое, изворотливое чудовище! Только сейчас я догадалась, почему он припарковал свой «форд» подальше от входа в офис — в укромном переулке. Боялся, чтобы Илона Карловна не заметила, как мы страстно обнимаемся!..

— Юлька, сделай паузу, скушай «Твикс»! — дернула меня за хвостик Сизикова. — Пошли пообедаем.

На часах было половина первого. Я очень боялась не успеть и опоздать сделать нечто важное и потому ответила:

— Ленуська, идите без меня. Дел невпроворот, все так запущено…

Ленуська ушла, а я направилась в бухгалтерию, где смачно жевала бутерброд с вареной колбасой, роняя крошки на бланки расходно — приходных ордеров, наша кассирша Ольга Михайловна.

— Чего — то ты скверно выглядишь, Юля, совсем с лица спала, — беззлобно заметила она.

— Это из — за того, что деньги кончились. Абсолютно ни гроша. — Я вывернула карман джинсов, как это сделал однажды мой дружок Саня, и продемонстрировала, насколько он пуст. — Приходится голодать. К тому же карточка на метро закончилась. Мне нужен аванс, Ольга Михайловна, иначе я загнусь!

— Ну ты же знаешь, у нас и аванс и получка строго по графику. — Ольга Михайловна от сострадания ко мне чуть не подавилась. — Сходи к Илоне Карловне, если она разрешит, я, конечно, выдам.

— К Илоне Карловне не могу, — чистосердечно призналась я и опустилась на стул перед кассиршей. — Начальница меня недолюбливает…

— Бутерброд будешь? — Кассирша, не дожидаясь ответа, подвинула мне хлеб с пластиками сервелата и налила в кружку чая.

Бутерброд я уплетала с такой жадностью и скоростью, что и вечно голодному фотографу Александру Анисимову вряд ли удалось бы меня перещеголять. На Ольгу Михайловну мой завидный аппетит произвел удручающее впечатление — вздохнув, она вытерла руки бумажной салфеткой и открыла сейф. Отсчитала тощую пачку сотенных купюр:

— Держи, тут тысяча рублей. Выдаю тебе на свой страх и риск, в долг, без росписи. Старайся тратить экономно: аванс будет только через неделю. А то знаю я вас, молодых! Транжирите денежки на всякие глупости, тряпки да косметику, по клубам шляетесь, а потом плачетесь. Вот лично я, пока замуж не вышла, всегда при деньгах была, еще маме посылала, подругам взаймы давала и в отпуск в Сочи умудрялась ездить!