Александр Македонский. Пески Амона - Валерио Массимо Манфреди

Слева донесся голос Пердикки:

— Тревога! Тревога! Пожар! Прибежал запыхавшийся Лисимах:

— Они хотят нас зажарить! Поджигают все дома с наветренной стороны от бреши и кирпичной стены. А деревянная башня полыхает, как факел, смотри!

Александр вскочил на ноги. Мемнон использовал последний шанс, сделав ставку на благоприятный ветер.

— Быстро! Нужно помешать им устроить новые пожары. Пошлите штурмовиков, «щитоносцев», фракийцев и агриан. Всех поджигателей убивать на месте.

Тем временем собрались товарищи, ожидая приказаний. Среди них были Селевк, Филот, Леоннат и Птолемей.

— Послушайте меня! — громким голосом прокричал Александр, перекрывая шум огня, который ветром раздувался все выше. — Ты, Селевк, и ты, Леоннат, возьмите половину педзетеров, пройдите через горящий квартал и постройтесь с другой стороны: нужно не допустить контратаки. Ясно, что они хотят снова захватить брешь. Птолемей и Филот, остальное войско постройте за брешью и займите все ворота! Я не хочу неожиданностей в тылу. Лисимах, вели убрать баллисты и катапульты, или они погибнут, когда обрушится башня! Ну, быстро!

Деревянную башню уже всю охватило пламя, и на усилившемся ветру языки пламени лизали восточный край бреши. Жар становился нестерпимым, и огромный яркий факел освещал обширное пространство вокруг стены, так что агрианские лучники прекрасно видели поджигателей и могли поразить их стрелами. Пожираемые огнем балки в основании не выдержали, и огромная опора со страшным грохотом рухнула, подняв столб дыма выше любой башни и любого строения в городе.

Александру пришлось отступить со своего наблюдательного пункта, но он укрепился на следующей башне, близ боковой двери в стене. Оттуда он посылал вестовых и каждый момент получал известия о том, что происходит в городе.

Он приказал Лисимаху воспользоваться катапультами, чтобы разрушить горящие дома и тем самым установить пожару границы. Вскоре град крупных камней, пущенных из боевых машин, усилил сумятицу этой и без того беспокойной ночи.

Предосторожности царя оказались не лишними. Агриане положили конец действиям поджигателей, в то время как тяжелая пехота, построившись за горящим кварталом, отбила у персов и наемников Мемнона охоту наброситься на македонское войско, оглушенное неистовым пламенем.

Евмен вызвал саперов и землекопов из лагеря, чтобы они завалили пылью, песком и щебнем еще горящие очаги, и постепенно пожары удалось локализовать и укротить. Деревянная башня, стоившая стольких усилий, теперь превратилась в большую кучу золы и углей, из которой, дымясь, торчали толстые обуглившиеся балки.

Первый солнечный луч уперся в золоченую квадригу на вершине Мавзолея; остальной город еще оставался в сумерках. Потом из-за гор медленно выплыл солнечный диск, и конус света упал на огромную ступенчатую пирамиду с разноцветным фризом работы Скопаса и Бриаксия, на пышную коринфскую колоннаду, зажег золоченые завитки и колонны с продольными выемками, очерченными золотом на пурпурном фоне.

В этом буйстве красок, в этом торжестве хрустального света охватившая Галикарнас призрачная тишина внушала дрожь. Могло ли такое быть, что даже матери не оплакивали своих павших в бою сыновей?

— Может ли быть такое? — спросил Александр у подошедшего к нему Евмена.

— Может, — ответил секретарь. — Наемников никто не оплакивает. У наемника нет ни матери, ни отца, ни друзей. У него есть лишь копье, чтобы зарабатывать свой хлеб, нелегкий и горький.

К царю подбежал Птолемей:

— Александр, мы ждем твоих приказов.

— Возьми с собой Пердикку и Лисимаха, разделите между собой штурмовиков и «щитоносцев» и прочешите весь город. Для поддержки вас будут сопровождать греческие гоплиты и наши педзетеры. Выгоните из укрытий всех вооруженных мужчин, а особенно постарайтесь разыскать Мемнона. Я не хочу, чтобы ему причинили какой-либо вред; просто найдите его и приведите ко мне.

— Сделаем все, как велишь, — заверил его Птолемей и удалился, чтобы предупредить товарищей.

Царь с Евменом остались ждать под сводом одного каземата в стене, откуда был хорошо виден весь Галикарнас. Спустя некоторое время от Птолемея прибыл вестовой со следующим посланием:

Сатрап Оронтобат, тиран Пиксодар и персидский гарнизон засели в портовой крепости, где до них не добраться: стенобитные машины туда не подвести. О Мемноне пока никаких известий, никаких следов. Жду указаний.

Александр велел привести Букефала и отправился осмотреть город, где все двери были заперты, а окна закрыты ставнями: жители в страхе попрятались. Добравшись до порта, у входа в который возвышались две крепости, он встретил Пердикку.

— Что нам делать, Александр?

Царь осмотрел укрепления и обернулся к городской стене.

— Разрушьте все дома на левой стороне ведущей сюда дороги, а потом все те, что заполняют портовую зону: таким образом, мы сможем пододвинуть машины к крепостям. Персы должны понять, что ни за какими стенами, ни за какими бастионами они не найдут убежища. Им придется уйти отсюда, чтобы никогда не возвращаться.

Пердикка вскочил на коня и поскакал к выжженным кварталам, чтобы взять с собой отряды штурмовиков и землекопов, еще способных работать. Ему пришлось разбудить их сигналом трубы, потому что после продолжавшейся всю ночь работы они заснули на месте от усталости.

Инженер, фессалиец по имени Диад, велел разобрать две верхние платформы одной из башен, чтобы воспользоваться ею в качестве опоры для тарана при разрушении домов. Между тем Евмен разослал глашатаев донести до всех жителей приказ покинуть назначенные к сносу дома.

Люди, увидев, что нет ни бойни, ни насилия, ни грабежей, начали выходить на улицы. Сначала показались дети, привлеченные странной деятельностью в городе, потом женщины, и, в конце концов, вышли мужчины.

Однако разрушения оказались серьезнее, чем предполагалось, поскольку многие дома прилегали один к другому впритык и таран, разбивая одну стену, рушил и многие другие. Вот почему позднее разнесся слух, будто Александр снес до основания весь Галикарнас.

По прошествии четырех дней была расчищена достаточно широкая полоса, чтобы выдвинуть осадные машины к портовым укреплениям и начать разбивать их. Однако ночью Мемнон, Оронтобат и Пиксодар с некоторым количеством солдат погрузились на корабли и вышли в море, где соединились с персидским флотом, крейсировавшим в северных водах близ острова Хиос.

Оставшиеся в живых греческие наемники укрылись в акрополе, где до них было практически не добраться.

Александр не стал терять время и выкуривать их из этого убежища, считая, что все равно у них не будет выхода, когда их со всех сторон окружат его войска. Он велел выкопать вокруг цитадели ров и оставил нескольких младших командиров дожидаться сдачи осажденных.

В этот же вечер в городском зале собраний царь созвал совет высшего военного командования. Пришел также Каллисфен, который попросил позволения присутствовать. Вскоре доставили сообщение, что отцы города просят встречи с царем.