Загадка почтового голубя - Анна Устинова

— Нашел!

Остальные, едва не сбивая друг друга с ног, кинулись на звук его голоса. Женька стоял под обширными антресолями. Вокруг валялась гора какого-то тряпья. У Женьки через плечо почему-то висели ботинки с коньками. А в руках долговязый мальчик сжимал старый телефонный аппарат, который, судя по виду, был выпущен, по меньшей мере, лет за двадцать до рождения семерых друзей.

— Я оттуда упал, — радостно посмотрел на распахнутые створки антресолей Женька. — А он, — перевел мальчик взгляд на телефонный аппарат, — свалился мне на голову!

— Дай сюда! — мигом завладев аппаратом, Пашков кинулся в кухню, чтобы воткнуть его в розетку.

Тут его ожидало препятствие. Вилки у телефона не было.

— Нож сюда, быстро! — заорал Лешка.

Он раскрутил трясущимися руками розетку. Затем принялся соединять провода напрямую. Мягкие телефонные проводки не желали скручиваться.

— Придерживай контакты! — велел Кате мальчик.

Та вцепилась в наспех соединенные провода. Лешка прижал трубку к уху. В ней слышался хоть и трескучий, но все же гудок.

— Работает! — выдохнул Лешка.

— Набирай майора Василенко, — сказал Олег. — Хотя нет. Я сам.

Завладев трубкой, он быстро набрал номер отделения милиции на Сретенке.

— Василенко слушает, — тут же раздался голос Владимира Ивановича.

— Это Олег Беляев, — закричал в трубку мальчик.

— Алло, — отозвался майор. — Ничего не слышно!

— Владимир Иванович! — громче прежнего произнес Олег. — Это мы! Беда!

— Вас не слышу. Перезвоните. — И Владимир Иванович повесил трубку.

— Он не услышал меня, — сообщил с растерянным видом ребятам Олег.

— Ну-ка, дай сюда, — схватился за трубку Пашков.

Не успели ребята что-либо сообразить, как Лешка вывинтил микрофон и потряс его над ухом. Микрофон загремел, словно погремушка.

— Кранты, — покачал головой Пашков. — С этой штукой нас никто не услышит.

— А ты, Олег, майора хорошо слышал? — вмешался Женька.

Тот кивнул.

— И то хлеб! — почему-то обрадовался долговязый мальчик. — Хоть какая-то связь с окружающим миром.

— Ума палата! — покрутил пальцем возле виска Темыч. — Мы-то Владимиру Ивановичу все равно ничего сообщить не можем.

— Твоя правда, — мигом скис Женька. Остальные чувствовали себя не лучше. Мелькнувшая было надежда на спасение улетучилась без следа. А старый телефонный аппарат оказался совершенно бесполезной вещью.

— Лучше бы мы его вообще не находили, — меланхолично заметила Катя. Однако природный юмор не изменял ей даже в такой ситуации. Поэтому она добавила: — Сидели бы себе смирненько, как примерные детки, и дожидались, пока Каренчик вернется и нас прибьет.

— Не прибьет! — воскликнул Пашков.

И он помчался в комнату, где они с Темычем недавно как следует вывернули на пол все вещи. Там царил жуткий бедлам. Однако Пашкову отчетливо помнилось: где-то тут стоял музыкальный центр, а рядом с ним — картонная коробочка с микрофоном.

— Где же он? — роясь под скатертью, которая накрыла весь сервант, бормотал Пашков. — Проклятый Темыч! На фига он тут скатерть-то оставил.

Наступив попутно на пару-другую фарфоровых чашек от сервиза, который они вместе с Темой недавно извлекли из горки, Пашков добрался до музыкального центра. Микрофон по-прежнему лежал рядом. У Лешки вырвался вздох облегчения. Только бы микрофон оказался исправным. Вытащив его из коробочки, мальчик примчался на кухню.

— Кажется, Лешенька нам решил песенку напоследок спеть, — невесело усмехнулась Катя.

— Гоните мне острый нож, а лучше — ножницы! — заорал Лешка.

— Может, тебе еще и напильник для ногтей? — огрызнулась Моя Длина.

— Если есть, то давай, — легко согласился Лешка. — Вполне может понадобиться. И клейкая лента нужна. Беги, Темыч! Она где-то там, под твоей идиотской скатертью!

— Это не моя скатерть, а Карена, — счел нужным уточнить Тема.

— Плевать мне, чья она, — отмахнулся Лешка. Отрезав ножницами штекер, он принялся дрожащими от волнения руками оголять провода микрофона. Тоненькие проволочки рвались, словно нарочно, никак не желая избавляться от изоляции. Наконец Лешка справился.

— Теперь держи трубку! — обратился он к Школьниковой.

Та немедленно повиновалась.

— Да не трясись ты так! — прикрикнул на нее Пашков, хотя у него самого руки дрожали, как в лихорадке.

Замысел его был прост. Надо подсоединить вместо испорченного микрофона тот, который нашелся возле музыкального центра. Правда, осуществить это оказалось не слишком легко. Проводки от микрофона не наматывались на клеммы трубки. Предприняв несколько попыток, Пашков сказал:

— Знаете, что? Прижимайте каждый пальцами по проводку. Иначе контакта не будет.

Сооружение вышло очень громоздким. Женька и Темыч прижимали провода микрофона. Таня держала трубку возле уха Олега. Пашков с видом заправского интервьюера поднес ко рту Олега микрофон. В трубке послышался гудок.

— Набирай, Катька, номер Василенко, — стараясь не шевелиться, сказал Олег.

Номер был набран. Все, не мигая, смотрели на Олега.

— Василенко, — раздалось в трубке.

— Это Олег Беляев — ответил мальчик. — У нас беда!

— Олег? — крикнул Василенко. Тут Женька случайно дернулся.

— Нас тут заперли, — продолжал Олег, но майор Василенко снова начал кричать, что ему ничего не слышно.

— Просил же стоять спокойно! — чуть ли не с кулаками накинулся Пашков на Женьку.

— Давай я! Этот не может! — отпихнула Моя Длина мощным плечом Женьку в сторону.

— Алло! Олег! Тебя не слышно! Что случилось? — продолжал кричать в трубку майор Василенко.

Тут Лешка справился, наконец, с контактами.

— Давай, Олег!

— Владимир Иванович! Мы заперты у бандитов! — не стал Олег тратить времени на пространные объяснения.

— Во елки! — воскликнул на том конце провода Владимир Иванович. — Опять криминал нарыли?

— Лучше адрес скорей записывайте! — торопился Олег. — У нас телефон почти не работает!

— Пишу, — немедленно понял ситуацию фронтовой друг Андрея Станиславовича.

Олег быстро продиктовал, куда следует ехать. И даже сумел предупредить, что дверь у Карена стальная и с очень сложными замками. А хозяин вот-вот вернется.

— Сидите. Выезжаю, — коротко бросил майор Василенко. — На всякий случай, какой там телефон?

— Номера я не помню, — ответил Олег. — И вообще это не телефон, а сплошное недоразумение.