Ганфайтер. Огонь на поражение - Валерий Большаков

Медленно разошлись внешние ворота, и подлодки вышли в море. Удивительно, но на стометровой глубине их встретил свет – вода почти не ощущалась, до того она была прозрачна. Градусник показывал минус один и восемь за бортом, но иллюминаторы спорили с прибором. Настоящие джунгли вокруг! Красные кораллы, ярко-желтые губки, гигантские морские звезды фиолетового окраса… Черви в метр длиной копошатся меж продолговатыми морскими огурцами, рыбы губастые косяками шастают… Тропики ниже нуля.

Арманто поднял субмарину, чтобы перевалить отмель, и тут сверху, через прозрачный колпак, заглянул морской леопард – нос торчит, пасть огромная, по-крокодильи зубастая… Недаром его пингвины так боятся!

На отмели, где скапливался криль, целым стадом паслись малые полосатики – вроде как уменьшенные копии синих китов. А потом впереди засинела неровная стена – шельфовый ледник Эймери.

– Всплываем, однако, – сказал Вуквун.

«Орка» пошла вверх, словно взлетая в воздух.

– Нет, какая все-таки вода прозрачная! – поразился Тимофей.

– Да уж… – протянул Арманто.

Под синим небом ледовый барьер отливал голубизной обезжиренного молока. Метров шести высотой, обрыв ледника был отвесен, местами неровен и смят. «Поцелуи айсбергов» – так окрестили эти вмятины полярники. Наскочит приблудная льдина – и отметится.

– Где-то здесь… – пробормотал Вуквун и склонился к селектору: – Змей! Видишь маяки?

– Нет… Стоп, вижу!

– Мне тоже видно, – доложил Сихали, всматриваясь в оранжевые лампы-мигалки, вмороженные в лед.

Арманто провел субмарину на запад, вдоль голубого среза, и свернул в узкую бухточку, вырубленную в толще ледника. На узком бережку-причале топтались трое бородачей в оранжевых куртках, толстых штанах, заправленных в громадные унты, и в вязаных шапочках. Бородачи блестели зубами, зеркальными очками и клапанами на множестве карманов. Это и были ледоформаторы.

– Приветствуем субмарин-мастера! – вскинули они руки по команде, как только в отверстии люка показалась голова Брауна.

– Вольно, – сказал Тимофей, и трио гулко захохотало. Смех запрыгал эхом по голубым стенам. Четырехрукий робот, тоже оранжевого цвета, проворно перепрыгнул на «Орку», принял швартов и ловко накрутил его на кнехт, вмороженный в лед.

Младший смотритель внимательно проследил за швартовкой и сошел на берег, наблюдая, как к ледяному причалу приваливают субмарины Змея и Белого. Четверорук причалил и их.

– Тимофей, – повернулся к полярникам Сихали.

– Иван, – отрекомендовался самый толстый из ледоформаторов.

– Трофим, – сказал самый худой.

– Всеволод, – окая, произнес третий.

– А это не Арманто ли? – сощурился худой Трофим. – Ну точно! Эгей! Здоров, тундра!

– Молчи, олень безрогий! – осклабился Вуквун, выглядывая из люка. – Привет, мужики!

Мужики степенно поручкались. Пришел черед расшаркиваться Шурикам и Харину. Покончив с церемониями, все поднялись по ступенькам на поверхность ледяного поля. «Там хоть солнышко!» – сказал Иван.

И впрямь, наверху было светло, ярко, но не жарко. Стоял мягкий морозец, даже уши от него не щипало – близилось антарктическое лето.

Ледник, плоский, ровный и белый, уходил вдаль на многие километры. Драгоценный водяной пирог! Бесценная «руда», из которой добывают чистую талую воду, воду, которая уже лет сорок стоила дороже нефти.

Во льду была вырыта глубокая канава, очерчивающая прямоугольник с заостренным концом – план айсберга, вид сверху. Посреди будущей ледяной горы стояли красные жилые модули – все те же купола и покатые полуцилиндры.

– Здесь будет корма! – сказал Иван, раскидывая руки вдоль края, выходящего к океану. – Осторожно только! Видите флажки? Это обрыв. Если ухнете вниз и вас сразу не вытащат – все, можете спокойно идти ко дну…

– А нос – там? – спросил Браун, кивая в сторону материка.

– Ну! – подтвердил Трофим. – Тут осталось-то… Щас поскалываем лишнее, вырежем по всей высоте, подравняем кое-где – и на север, в теплые края.

– Большая, вообще, «ледышка» получается? – осведомился Тимофей.

– Да так, средненькая – четыре кубокилометра.

– Два подводных буксира потянут, – вступил Всеволод, почему-то уже не окая, – а два атомохода-толкача будут пихать в… э-э… в корму.

– А нам что делать? – деловито осведомился Арманто.

– А как всегда – дно осмотреть, воду в трещинах наморозить, выступы оплавить – ну, ты ж понимаешь, чем глаже днище, тем выше скорость. А чем выше скорость…

– Тем целее айсберг, – кивнул Сихали.

– Пра-авильно! И тем больше воды доберется до жаждущих. Кстати, навесное оборудование на «Орках» ваших стоит?

– Стоит, однако, – подтвердил Вуквун и добавил солидно: – Пульсаторы ты имел в виду?

– Самую суть ухватил! – восхитился Иван. – Действуй, командир!

До самого вечера три субмарины ползали под огромным айсбергом, готовящимся к отплытию. Громадный пласт ледника толщиной пятьсот метров, длиною четыре, а шириною два кэмэ, был гладок сверху и бугрист снизу. Рытвины, кочки, ломкие ребра, надолбы… Опрокинутые вниз буераки.

Работать приходилось при свете прожекторов, на глубине вполкилометра, да еще подо льдом. До дна в этих местах оставалось не больше сотни метров.

Было скучно и нудно – субмарина шла малым ходом и подравнивала пульсатором дно айсберга. Пульсатор глухо гудел, оставляя за собой полосу гладкого льда, точно рубанком обструганного. Арманто вел подлодку, Тимофей следил за пульсатором.

Пройдя четыре километра, Вуквун развернул «Орку» и повел ее обратно. Вдалеке просвечивали лучи прожекторов остальных субмарин. Работы хватило всем.

К девяти вечера у будущего айсберга было идеальное дно, не хуже, чем у доски для серфинга.

Усталые, но довольные, китопасы привели свои подлодки к ледяному причалу и поднялись к модулям. В главном куполе – полутораэтажном, с кольцевым коридором, было тепло и светло. Ужин сварганили по-походному, то есть быстро и без готовки. Пока ледоформаторы с Шуриками сдвигали столы, Браун вышел подышать свежим воздухом. Шел одиннадцатый час вечера, но было светло – белая ночь, солнце упрямилось и не хотело за горизонт.

Младший смотритель прошелся по «корме». Китопасы утюжили дно, но и ледоформаторы поработали на совесть – вморозили в лед прочные упоры с амортизаторами, чтобы было куда упираться буксирамтолкачам. Далеко на носу чернели тяжелые зацепы для буксирных тросов.

Жилые модули тоже отправятся в плавание, будут «надстройкой» ледяному кораблю.

Вдохнув напоследок свежайшего воздуху, Браун вернулся в тепло. Столики были уже накрыты.

– Тима! – прогудел Трофим, поднимая крошечную стопочку. – Ты почто сухой? Налить молодшему!