Любимые забавы папы Карло - Дарья Донцова

Я вскочила и вцепилась в бабусю.

– Как вас зовут?

– Полина Михайловна, – ошарашенноответила старуха.

– Милая, дорогая, любимая, помогитемне! – закричала я, понимая, что судьба неожиданно послала мнезамечательный подарок.

– Ты истерику-то прекрати, –решительно велела Полина Михайловна, – какой от крика толк. Чем же я тебепомочь могу, а?

– Расскажите про Поповых!

– Кому же они интересны?

– Мне. Очень. Просто до смерти! Вы жехорошо знали и детей, и родителей?

– Ну… да… конечно, – кивнулабабушка, – только я никак не пойму, кто ты?

– Сейчас все объясню! – воскликнулая.

Полина Михайловна глянула на большие круглыечасы, висящие над лифтом, и радостно констатировала:

– Ага! Двадцать ноль-ноль. Моя сменазакончилась. Пошли наверх, чаем угощу и бутерброд дам, а то у тебя слюни привиде моей еды потекли.

Я улыбнулась:

– Верно. Наверное, и правда потекли, развы заметили.

– Эх, голубушка, – протянула ПолинаМихайловна, – я в таком месте работала, где ничто без внимания оставитьбыло нельзя, лаборатория номер семь, не слышала?

– Никогда.

– И то верно, – кивнула консьержка, –о ней никто до сих пор не рассказывал, потому как все давно покойники, похоже,одна я осталась, а мне и поболтать не с кем, с тех пор, как Павел Семеновичумер, живу одна. Ладно, поехали.

Квартира Полины Михайловны вполне могла быслужить съемочной площадкой для фильма про чудаковатого профессора, целиком иполностью отдавшего себя науке. Книги тут были повсюду, даже в кухне над дверьювисела дубовая полка, забитая растрепанными томами.

Полина Михайловна налила мне чаю, оченькрепкого, сладкого и горячего. В качестве угощения она выложила на стол мягкийбатон белого хлеба, поставила коробочку плавленого сыра и нарезала лимон.

– Конечно, это не слишком уж шикарноеугощение, – вздохнула старушка, – но ко мне гости не ходят. Нам сПашей когда-то еще такой плавленый сыр в продуктовых заказах давали. Отнюдь неполезная для здоровья вещь, но, когда недалеко маячит кладбище, можно наконецзабыть о правильном питании и хоть перед смертью поесть жареное, копченое,соленое, сладкое – все вредное, но очень вкусное. Когда ж еще себя порадовать?Лично мне все равно, какого размера саван намотают на меня после кончины.Скажешь, я не права? Или ты плавленый сыр не ешь?

Я улыбнулась:

– Во время моего детства этот сыр вдругневесть откуда появился в обычной продаже. Кстати, мое имя Виола,представляете, как меня дразнили одноклассники? Иначе как «сырная замазка» и незвали!

– Дети подчас бывают жестоки, –по-птичьи склонила набок голову Полина Михайловна, – бедная Верочкацеликом и полностью ощутила это на своей шкуре. Ну, рассказывай.

Я отхлебнула удивительно вкусный чай, откусилаот толстого бутерброда и с набитым ртом пробормотала:

– Значит, так…

– Сначала прожуй, – велела ПолинаМихайловна, – да не торопись, никто не отнимет. Времени полно, менябессонница замучила, до трех утра в кровати ворочаюсь и свою жизнь перебираю.

Я быстро проглотила сандвич, откашлялась изавела рассказ.

Выслушав меня, Полина Михайловна вновьвключила чайник и тихо сказала:

– Что ж! Наверное, эксперимент можно былобы считать оконченным. Жаль, что ни у Петра, ни у Михаила нет детей. Интереснадинамика процесса. Еще больше жаль, что погибла Аня. По женской линии…

– Кто такая Аня? – удивилась я.

– Сестра Петра и Михаила, – ответилаПолина Михайловна.

– Я ничего о ней не слышала!

– Правильно, – кивнуластарушка, – небось братья и не в курсе, про нее и Юру.

– А это кто?

– Их брат. У Веры четверо детей родилось,вот уж кто на науку поработал, так это она! Юра первым родился, затем Миша,следом Петя, а уж потом Аня, последыш. Очень тогда все обрадовались, что онадевочка. Интересные возможности открывались. Мы-то с Павлом ничем помочь немогли. У Малины, правда, сынок народился, только Николай пил.

– Вы знали Николая Малину?

– Конечно.

– Откуда?

– Жили вначале в одной коммуналке.Малина, Поповы, Зина с Игорем и мы, Смайкины. А потом нам и Поповым отдельноежилье дали, за хорошую работу. Малину уволили, пил он много. Игорь Федорович,увы, оказался в нашей лаборатории балластом. Вот поэтому они с Зиной остались вкоммуналке.

– Ничего пока не понимаю.

Полина Михайловна улыбнулась:

– Ну, попробую объяснить. Ты в школе ведьеще при Советах училась?

– Конечно.

– Значит, помнишь про строительствокоммунизма?

– Смутно, – призналась я, –никогда особо политикой не интересовалась.

– А в те годы и интересоваться было ненадо, – хмыкнула старуха, – из радио и телевизора лишь одно неслось:поддерживаем и одобряем политику партии и правительства. И газеты об этомписали, и книги. Фамилию Ленин помнишь?

– Естественно.

– Так вот он наметил план построениякоммунизма в одной отдельно взятой стране, и был там пункт: воспитание человеканового общества. Ясно?

– Не слишком. Кто такой человек новогообщества?

Полина Михайловна заулыбалась.

– Личность всесторонне образованная,гармоничная, развитая как физически, так и духовно, талантливая, с ярковыраженными задатками либо ученого, либо артиста, либо писателя, либо рабочего.Наш новый мир должен был состоять именно из таких людей. Пьяницы, воры,мошенники, обманщики – подобных просто не должно быть.

– А куда же они делись бы?

Полина Михайловна вытащила сигарету изакурила.

– То, что я расскажу тебе сейчас, сильносмахивает на фантастический рассказ, но, как бы нелепо и странно ни звучали моислова, в них все правда. Ты только выслушай меня внимательно, я пойду, таксказать, от печки, иначе не разберешься. Сначала изложу историческую часть отом, что происходило очень и очень давно, перечислю события, участницей которыхлично никогда не была и быть не могла.