Непокорное сердце - Ханна Хауэлл

«И как такой человек может быть настолько безрассуден, что подвергает риску, данный ему благословенный дар», — мелькнуло в голове у Иды.

— Даю слово, что больше подобное не повторится, — твердо сказала она.

«Надеюсь, ты наконец выполнишь свое обещание», — подумал Дрого и улыбнулся. Ему совсем не хотелось привязывать Иду к повозке, да и вообще в чем-то ограничивать, однако теперь, когда у нее появился такой враг, как Ги, опасность возросла во сто крат и иного средства защитить девушку Дрого не видел. Но раз она дает слово… Что ж, поживем — увидим, решил он.

— А теперь отдыхай, — ласково сказал Дрого, укладывая Иду на овечью шкуру. — У тебя легкие раны, но нужно дать им время затянуться. К тому же ты наверняка скоро почувствуешь, что у тебя болит все тело. После всего, что ты перенесла, это вполне естественно. — Он укрыл ее одеялом.

— Уже почувствовала, — грустно улыбнувшись, ответила Ида. — Наверное, Ги никогда не забудет, что я его так унизила.

— Это уж точно.

— Похоже, что бы я ни сделала, я причиняю тебе одни неприятности.

— Ну, нет, — возразил Дрого. — Бывают и приятные моменты. — Он поцеловал ее в щеку. — Спи.

— Хорошо. Но потом мне нужно будет посмотреть, не требуется ли помочь кому-нибудь из раненых.

— Ночью тебя не выпустит из лагеря охрана. А тем, кто в лагере, тебе помогать ни к чему — пусть помучаются от ран, которые они получили, устроив побоище в деревне.

— Церковь говорит, что мы должны прощать, — улыбнулась она.

— Простишь их завтра. Ни к чему, чтобы твое умение лечить стало предметом лишних пересудов, об этом и так уже знают слишком многие. Успокойся, у тебя еще будет сколько угодно возможностей продемонстрировать свое всепрощение.

Ида закрыла глаза. Дрого задумчиво смотрел на пляшущие в очаге языки пламени. С его плеч словно упал тяжкий груз — похоже, Ида говорила искренне, что больше не станет уходить из лагеря без чьего-либо сопровождения. Раньше он этой искренности не чувствовал…

Удостоверившись, что Ида спокойно уснула и раны ее не беспокоят, Дрого, стараясь не шуметь, вышел из палатки. Первые, кого он увидел, были дети, которых они привезли с собой в лагерь. Они сидели на земле возле костра, жадно поедая тушеное мясо, приготовленное им Мэй. Одинаковые белокурые головки, бледные перемазанные мордашки, в глазах — голодный блеск и боязнь, что еду могут отнять… На миг сердце его дрогнуло от жалости — уж очень плачевное зрелище являли собой эти ребятишки, но тотчас он подумал, что в походе они будут большой обузой.

— Еще несколько голодных ртов, — недовольно буркнул Серл, подходя к Дрого.

— Ты словно читаешь мои мысли, — сказал Дрого и возвел глаза к небу. — Один Бог знает, сколько у нас будет детей, пока мы дойдем до Лондона!

— Может, стоит найти какой-нибудь монастырь, где мы смогли бы их оставить?

— Женский монастырь не возьмет мальчиков, мужской — девочку, а разлучать братьев и сестру мы не вправе. Это жестоко!

— Значит, они найдут свою семью здесь. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Ты имеешь в виду Мэй и Иво? Да, — задумчиво произнес Дрого, — они любят детей. Когда я получу землю, я подарю им большой дом.

К ним подбежали собаки Иды, и Серл нагнулся, чтобы погладить их.

— Как себя чувствует Ида? — спросил он.

— Думаю, она скоро поправится. Раны в общем-то пустяковые.

— Представляю, как Ги ее возненавидел!

Дрого многозначительно кивнул:

— Полагаю, даже больше, чем меня. — Он коротко рассказал о происшедшей стычке. — Ида унизила Ги в глазах его воинов. Вполне вероятно, что кое-кто из них больше не захочет служить под его началом. А у Ги и так совсем маленький отряд.

— К тому же и дядя непрестанно будет напоминать ему о пережитом унижении, — добавил Серл. — Хоть мессир Бергерон и вмешался, остановив этот поединок, но он недолюбливает своего племянника, и у него очень острый язык.

— Так что теперь мне придется следить, чтобы Ги не нанес удар в спину не только мне, но и ей.

— Предупреди ее, чтобы была осторожна. Если она станет все время появляться там, где происходят какие-нибудь несчастья, не один человек спросит себя; а каким образом она об этом узнает? Не с помощью ли темных сил? И тогда…

— Пожалуй. Дознайся Ги, что она слышит голоса, Иде, а заодно и мне, придется несладко. Уж он сумеет использовать этот факт с присущей ему мерзкой изобретательностью.

— А она слышит голоса? — изумился Серл.

— Так она говорит. Она обладает способностью слышать в своей голове чужие крики о помощи. Даже на большом расстоянии.

— А я думал, что у нее какие-то видения.

— Да, бывают и видения, хотя я знаю только об одном — когда она предупредила меня о Ги. — Дрого повернулся к костру, вокруг которого собрались его воины, и шутливо ткнул Серпа в бок: — Думаю, нам нужно немедленно пойти и поесть, прежде чем Мэй скормит своим подопечным весь наш провиант.

— Что с детьми? — спросила Ида, как только Дрого вошел в палатку.

Уже несколько часов она лежала неподвижно, прислушиваясь к боли, которая терзала ее тело. Временами боль стихала, но потом возникала вновь, доставляя мучительное страдание. Ее одиночество немного скрасили короткий визит Мэй и посещение Годвина, который незаметно выбрался из лагеря Ги, чтобы удостовериться, что с Идой все в порядке. Один раз она рискнула встать, но этот опыт отозвался болью буквально в каждой клеточке, и Ида снова распласталась на постели и замерла, тоскливо уставившись в потолок.

— Не волнуйся. Они сытно поели и немного успокоились, — ответил Дрого, садясь рядом с ней и протягивая бурдюк с вином. Ида приподнялась, чтобы сделать глоток, и тут же застонала. Дрого нахмурился: — Что, так сильно болит?

— Да. Когда ты падаешь на землю, а на тебя наваливается огромный рыцарь в полном вооружении и начинает тебя душить, это не проходит бесследно. — Она потерла горло; глотать все еще было трудно. — Надеюсь, к завтрашнему дню боль станет меньше, а то я уже не в состоянии ее терпеть.

— Я тоже не в состоянии долго терпеть твою болезнь.

Дрого разулся и прилег на одеяло. Затем обнял Иду за талию и осторожно прижался к ней.

Ида глубоко вздохнула и уютно устроилась на его груди; ей сразу стало легче.

— Так значит, с малышами все обстоит благополучно?

— Конечно, я же сказал. О них заботится Мэй.

Похоже, они к ней привязались.

— А Бран?

— С ним тоже все хорошо. — чуть помедлив, сухо произнес Дрого. — Ты и правда отлично врачуешь раны. Он уже пробует вставать, хотя, по-моему, ему еще рано это делать. Но полагаю, что совсем скоро он будет на ногах.

Внезапно Ида широко зевнула, потом еще раз… Она поспешно прикрыла рот рукой.