Дочь пирата - Гэлен Фоули

— Да! Он просто кипел от злости! Я думала, он ударит меня! — говорила изящная волоокая Тереза. Серафина обернулась.

Женщины смолкли.

— О ком это вы сплетничаете? — Принцесса надменно посмотрела на них.

По долгому опыту она знала, что должна воспользоваться преимуществом своего положения. Женщины переглянулись.

— Я задала вам вопрос.

— Ни о ком, ваше высочество.

Смерив их презрительным взглядом, Серафина вновь повернулась к зеркалу.

— …была с ним наедине в течение нескольких дней…

— Ты ведь не думаешь?..

— Это был бы скандал!

— Мы все знаем, что он — мальчик очень проказливый.

— Нет, никогда, — прошептал кто-то. — Он никогда не рискнет разгневать короля.

Сверкая глазами, Серафина уставилась в зеркало.

— Не тревожься, Тереза. Вот что мы с тобой сделаем: мы, ты и я, вместе отправимся к нему сегодня ночью. Как в тот раз, во время карнавала…

Разгневанная Серафина круто повернулась, не обращая внимания на взволнованные восклицания портнихи.

Придворные дамы уставились на принцессу, как девочки, пойманные школьной учительницей за передачей записок. Серафина вдруг поняла, что им отчаянно хотелось разузнать у нее о пребывании с Дариусом в загородном поместье.

Ругая себя, что опустилась до их уровня, Серафина решила сменить тактику.

— Это платье действительно хорошо сидит? — милым голосом осведомилась она. — По-моему, белое полнит меня.

— Вы вовсе не полная, — язвительно заметила пышная блондинка Антония.

В моде и во всем, что касалось внешности, придворные дамы разбирались как никто.

Они поспешили уверить Серафину, что она выглядит очаровательно. — Ах, ваше высочество… — начала Джулия Калации.

— Да? — невинным тоном проговорила принцесса.

— Как вам понравилось в деревне? — любезно осведомилась Джулия.

Сердце Серафины тревожно екнуло. Если она позволит себе вспомнить старую виллу с облупившейся желтой штукатуркой, слезы, без сомнения, польются у нее из глаз.

Она пожала плечами:

— Там скучно.

— Был ли полковник Сантьяго с вами любезен?

— Груб, как всегда, — ответила Серафина. Они с облегчением переглянулись.

Серафину приводило в бешенство то, что она не может позлорадствовать, рассказывая им, как преданно и сердечно обращался с ней Дариус. В конце концов, может, это было для него всего лишь игрой. Она не собиралась продолжать разговор на эту тему, но потом не удержалась и надменно добавила:

— Правда, в один из вечеров, я слышала, как он играл на гитаре. Мелодия была очень мила.

— Он играет на гитаре? — удивилась Тереза. Острый взгляд Джулии впился на миг в Серафину. Принцесса холодно улыбнулась в ответ и подумала: «Как же я тебя ненавижу!»

— Да, полковник играет на гитаре, Тереза, — вкрадчиво сказала Джулия, — это все знают. Но мне известно о нем кое-что еще, о чем никто не подозревает.

— Неужели? — подняла брови Серафина.

Джулия выдержала многозначительную паузу и самодовольно улыбнулась.

— Ну же? — поторопила ее Антония.

— Это большой секрет. — Джулия наслаждалась всеобщим вниманием.

Серафина досадливо вздохнула.

— Его настоящее имя, — сообщила Джулия, — Граф Дариус Сантьяго!

Женщины разразились изумленными восклицаниями. Серафина встретилась в зеркале глазами с Джулией и пригвоздила ее взглядом. Джулия ответила принцессе улыбкой, полной еле скрытого торжества.

— Вы не знаете, о чем говорите, — холодно заметила Серафина, в то время как другие продолжали охать и ахать. — Зачем вы распускаете подобные слухи? Чтобы доставить Дариусу неприятности? Разве вам неизвестно, что он внебрачный сын, или безразлично, как болезненно полковник к этому относится?

— Он уже не внебрачный, и прекрасно знает это. О, неужели он не рассказал вам об этом, моя дорогая? Отец Дариуса на смертном одре признал его.

— В самом деле? — воскликнула Антония. Джулия кивнула.

— Когда старый граф узнал, какого достойного и высокого положения достиг Дариус, он охотно признал его своим сыном. Один Бог ведает, какими пустыми шалопаями оказались его законные сыновья.

— Так у Дариуса есть братья? — заинтересовались женщины.

— Единокровные братья. Двое. Оба старше его, — коротко сообщила Джулия. — Законные сыновья графа.

Серафина была потрясена этой новостью.

— Кто рассказал вам все это? Джулия медленно отпила чаю.

— Кто-то из банка, где Сантьяго копит свои миллионы.

— Миллионы?! — раздался общий вздох. Серафина надменно выгнула бровь, удивленная дерзостью графини. Что за игру затеяла эта женщина?

— Вы влезаете во все дела полковника, сеньора Джулия?

— Я знаю о нем все, — ответила та. — Абсолютно все. Серафина скрестила руки на груди.

— Каким же образом, поделитесь с нами ради всего святого, может знать банкир о делах отца Дариуса?

— Проще простого, дорогая моя принцесса: через него Дариус выплачивал деньги отцу. Серафина с недоумением посмотрела на нее:

— Вы хотите сказать, что отец брал деньги у полковника?

— Разумеется. Граф был пьяницей, без гроша в кармане.

Пораженная и разъяренная тем, что узнает такие подробности биографии Дариуса Сантьяго из подобного источника, Серафина снова повернулась к зеркалу. Досада переполняла ее.

— О, ваше высочество, я забыла еще упомянуть… — улыбка Джулии походила на лезвие бритвы и резала столь же глубоко. — Вы слышали новость? Ваш муж прибыл сегодня, как раз после завтрака.

Принцесса, побледнев, посмотрела на нее.

— Он еще не муж мне.

Джулия отпила еще глоточек чаю и мило улыбнулась:

— Господи, как же нам будет вас не хватать, когда вы уедете отсюда.

Терпение Серафины лопнуло.

— Довольно! — резко сказала она портнихе, которая продолжала что-то прилаживать на платье. Девушки-швейки поспешно попятились, когда Серафина спустилась со скамеечки и решительно направилась в гардеробную, не обращая внимания на Джулию и хихикающих придворных дам.

— Из меня выйдет прекрасная графиня Сантьяго, как вы думаете? — мечтательно обратилась Джулия к другим фрейлинам в ту минуту, как Серафина захлопывала дверь.

Несколькими минутами позже принцесса решительно шагала по коридору с единственной целью: найти Дариуса Сантьяго и высказать ему все, что думала по поводу его жалкой скрытности. Умолчание, утаивание правды приравниваются ко лжи! Она была сыта по горло его шпионскими махинациями… а от собственной наивности ее просто тошнило! Серафина-то думала, что они так близки, как только могут быть близки двое людей. А он все время лгал ей.