Шелк и тайны - Мэри Джо Патни

Прохладные пальцы Джулиет шевельнулись, и Росс решил, что она хочет высвободиться, жена же и не подумала сделать это, выразив свои страдания и боль жестом намного красноречивее, чем могли бы сделать это любые слова.

Наступил один из тех странных моментов, когда прошлое, казалось, отступило перед настоящим. Росс почувствовал, как напряжение его спадает по мере того, как руку его согревает тепло Джулиет.

И как ни странно, вскоре они задремали.

Воспользовавшись двумя ковриками, чтобы устроить уютное гнездышко на песке, Джулиет уперлась головой в седельную сумку и стала наблюдать, как Мурад готовит обед.

Это был день отдыха. Следовало передохнуть перед последним и самым изнурительным отрезком пути, и Абдул Вахаб распорядился на три дня остановиться в оазисе близ города Мары. Путников было слишком много для небольшого караван-сарая, поэтому большинству путешественников пришлось разбить лагерь под пальмами. Джулиет это пришлось по нраву: она предпочитала спать на свежем воздухе, нежели в переполненных клетушках караван-сарая.

Даже в тени было жарко, и Джулиет разморило — она несколько раз подряд зевнула. При этом ей не приходилось прикрывать рот рукой — и в этом заключалось едва ли не основное преимущество покрывала. «Если я разленюсь, то, наверное, превращусь в скалу», — подумала она.

Женщина посмотрела на площадку, где был разбит лагерь, и заметила Росса с Салехом, направлявшихся к ней. Они несли продукты с городского базара. Ее освободили от этой обязанности из-за руки, хотя сегодня она чувствовала себя намного лучше, чем накануне. Видимо, через несколько дней все уже пройдет.

Разобрав покупки, мужчины уселись у огня и завели ничего не значащий разговор о городе. В прошлый раз, путешествуя по Каракумам, Росс не заезжал в Мары, посему город был для него незнакомым.

Джулиет не особенно прислушивалась к разговору, она с удовольствием наблюдала за мужем. Вот еще одно достоинство покрывала: если очень постараться, то никто не заметит, куда устремлен твой взгляд. Джулиет вовсю пользовалась этим, находясь рядом с Россом. Поскольку светлую бороду скрыть невозможно, он был всегда начисто выбрит, и его красивое, бронзовое от загара лицо в сочетании с азиатской одеждой придавало ему облик лихого исследователя пустыни. Джулиет мрачно подумала, что, возвращаясь из дальних странствий, он наверняка производил фурор в лондонских гостиных.

И она пустилась в привычные размышления о своих непонятных отношениях с Россом. Например, о том, как они держались за руки после того поединка. Оба крепко спали, пока их не разбудил утренний призыв к молитве, и лишь тогда молча высвободили свои переплетенные пальцы. С тех пор ни один из них ничем не намекнул, что они провели ночь, держась за руки. «Будто наше молчание подразумевает, что ничего такого не было». Джулиет не то чтобы жаловалась, напротив, она была благодарна за такую поддержку, но весь этот эпизод определенно был весьма странным.

Правда, она по крайней мере, проснувшись, уверилась, что на сей раз не обвивала его, как плющ. Ее утешила бы мысль, что она выработала иммунитет к его привлекательности, и в то же время все было совсем не так. Скорее всего у нее сильно болела раненая рука, и она не знала, как ей лучше устроиться, чтобы не побеспокоить ее.

Джулиет снова зевнула. Скорей бы уж поесть. В первый раз после Серахса у них на обед было свежее мясо, и невзирая на то, что ягненок не слишком велик, в таких условиях и это благо. Мурад тушил баранину с рисом и овощами, от блюда шел восхитительный запах, хотя до готовности еще ждать и ждать. Учитывая это, Джулиет решила вести себя, как образцовый погонщик верблюдов, и, натянув покрывало на глаза, мирно задремала.

Росс удивленно поглядел на уснувшую жену. То, что в ней совершенно отсутствовала женская суетливость, всегда наиболее подкупало. Она настолько убедительно разыгрывала роль погонщика верблюдов, что даже Карлайл забывал о ее титуле маркизы.

Неожиданно Салех прервал размышления Росса:

— Сегодня утром я говорил с кафилой-баши о Хабибе.

— Ну и?.. — повернулся Росс к товарищу.

— Абдул Вахаб сказал, что прошлой ночью он выгнал Хабиба из каравана и строго-настрого предупредил, чтобы он больше не беспокоил ни вас, ни Джелала. Похоже, Хабиб, покидая караван, был очень напуган.

— Сомневаюсь, что надолго, — сухо заметил Росс. — Но все равно здесь мы пробудем еще целый день. И дай Бог, чтобы Хабиб занялся лечением своей ноги и не смог особенно навредить нам, прежде чем мы тронемся в путь.

Мурад заварил чай, и мужчины, погрузившись в задумчивое молчание, стали сосредоточенно наслаждаться напитком. На самом деле Россу совершенно не улыбалась перспектива провести еще день в Марах. «Возможно, Хабиб сейчас на костылях, но своим злым языком он вполне может навлечь на нас беду. Надо быть начеку».

Кто-то тихо кашлянул поблизости, и, подняв глаза, Росс заметил низкорослого туркмена в ветхой одежонке и с всклокоченной бородой. Этот человек слонялся по лагерю, останавливаясь то тут, то там и перекидывался со всеми путешественниками короткими фразами. И вот теперь он добрался до их костра. Он смахивал на монаха, хотя его облачение не было похоже ни на один орден дервишей, известный Россу.

Туркмен поклонился.

— Салаам алейкум.

— Мир тебе, — пробормотали в ответ все трое.

— Я слышал, что ты, ференги, проделал весь этот путь из Англии, чтобы узнать о судьбе брата. Говорят, ты бывал уже в Бухаре, — заговорил мужчина, обращаясь непосредственно к Россу. — Меня зовут Абд. У меня никогда не было случая поговорить с человеком твоего народа. Ты не расскажешь мне о чудесах твоей земли?

Росс прищурился. «Наверняка обо мне рассказал Хабиб, и в результате меня собираются подвергнуть очередному экзамену на знание теологии. Что ж, с прежними я справился неплохо, а этот дервиш кажется вполне невинным».

— Меня зовут Кхилбурн. Добро пожаловать к нашему очагу. Для меня большая честь рассказать тебе о чудесах моей страны, и прошу тебя, в свою очередь, рассказать мне о твоем народе.

Росс представил дервишу своих спутников, Мурад налил ему чаю, и туркмен уселся на корточки с видом человека, собирающегося завести долгий разговор.

— Вы христианин, господин? — Когда Росс кивнул, Абд попросил:

— Расскажите мне о вашей вере, чтобы я лучше понял, в чем отличие наших религий.

Решив, что это небезопасно, Росс предложил:

— Я бы предпочел обсудить, в чем их сходство.

Лицо дервиша осветилось радостью.

— Ты и вправду мудрый человек. И как по-твоему, в чем?

— Пустыня стала домом трем великим религиям — иудаизму, христианству и исламу, — начал Росс. — На этой скудной, но прекрасной земле слишком малое отделяет человека от Бога и его силы. Я думаю, поэтому книжные люди так свято верят в Единого Бога.