Последнее наступление Гитлера. Разгром танковой элиты Рейха - Андрей Васильченко

Весь этот день проходил под знаком структурных преобразований. На северном фланге VIII венгерский армейский корпус перешел в подчинение I кавалерийского корпуса. На базе этого соединения была сформирована корпусная группа Хартенэка. Результатом данной перегруппировки стало то, что IV танковый корпус СС и I кавалерийский корпус, ранее являвшиеся южным и северным «соседями» III танкового корпуса, теперь имели общую границу. Сам же III танковый корпус планировалось перебросить на «южный плацдарм».

Когда в 17 часов 25 минут генерал-полковник Гудериан поинтересовался: «Может ли продолжать наступление IV танковый корпус СС?», Грольман дал однозначный ответ: «Нет». Лишь после этого Гудериан огласил приказ фюрера: IV танковый корпус должен перейти в глухую оборону, а атаковать надлежало силами 1-й и 3-й танковых дивизий, и то лишь на южном фланге сражения. 23-я танковая дивизия так и должна была остаться под Секешфехерваром, пока в распоряжении армейской группы Балка не появились бы более значительные силы. Гудериан специально подчеркнул: «Фюрер указал на то, что в районе Секешфехервара не должно случиться никаких сюрпризов».

В 17 часов 30 минут в штабе группы армий «Юг» эти «пожелания» Гитлера были превращены в конкретный план оперативных действий, который предполагал следующее:

1) Наступление IV танкового корпуса на северном фланге надо было немедленно остановить.

2) Дивизии IV танкового корпуса должны были занять оборонительные позиции на отрезке между рекой Вали и озером Веленце.

3) Из-под Секешфехервара на южный плацдарм к 3-й танковой дивизии следовало перебросить 1-ю танковую дивизию. 23-я танковая дивизия должна была оставаться вблизи Секешфехервара.

4) 23-я танковая дивизия должна была удерживать Секешфехервар, пока не будут доставлены свежие силы.

К вечеру в штабе выяснили, какие силы наступали на юге. В советском контрнаступлении принимали участие как минимум две танковые бригады из состава 18-го танкового корпуса и шесть стрелковых дивизий из состава 30-го и 133-го стрелковых корпусов. Генерал Балк не ожидал подобного развития событий. На юге явно не хватало сил, чтобы сдержать советскую лавину. Он понимал, что без 23-й танковой дивизии, оставшейся под Секешфехерваром, ему вряд ли бы удалось долго удерживать «южный плацдарм». Он требовал срочной переброски в этот район 356-й пехотной дивизии и народно-артиллерийского корпуса.

Но в штабе группы армий «Юг» не спешили принимать подобное решение. Там откровенно выжидали и перестраховывались. «Приказ фюрера должен выполняться беспрекословно, а в нем значится лишь то, что при любых обстоятельствах надо удержать только Секешфехервар. Лучше смириться с поражением на севере или юге, чем потерять этот важный стратегический объект».

Часом позже генерал-лейтенант Грольман смог убедить генерал-майора Гедке перебросить в район Секешфехервара еще и 6-ю танковую дивизию, которая безуспешно пыталась наступать в Вертешских горах.

Уже 28 января 1945 года в 1 час 10 минут Верховное командование передало указание о подготовке к наступлению на «южном плацдарме» с целью овладения Дунафёльдваром.

Операция «Конрад III» завершилась. Как и две предыдущие одноименные операции, она закончилась неудачей. Судьба Будапешта была предрешена. Агония осажденного города продолжалась еще две недели.

Говоря о причинах неудач всех трех операций «Конрад», мы сразу же отбросим традиционные для германской историографии утверждения о явном численном превосходстве советских войск. Мы также не будем вдаваться в подробности взаимных обвинений, которые после войны немецкий генералитет выдвигал в адрес друг друга.

Причин неудачи немецких операций по деблокированию Будапешта можно выделить несколько:

1) Три операции «Конрад», нацеленные на прорыв кольца советского окружения вокруг венгерской столицы, не принесли ожидаемых результатов, так как, по словам генерала бронетанковых войск барона Гейера фон Швеппенбурга, «их было слишком много для столь небольших сил».

2) Отдельно стоит отметить почти полное отсутствие взаимодействия Верховного командования Вермахта с Верховным командованием сухопутных войск (о чем, собственно, уже говорилось выше). Сотрудничество этих двух инстанций осуществлялось исключительно через Гитлера, что не могло положительно сказаться на планировании военных операций. В качестве примера можно привести подготовку к операции «Ледокол», когда при участии группы армий «Ф» армейская группа Балка и 2-я танковая армия (группа армий «Юг») могли взять в клещи войска маршала Толбухина. Стоит отметить, что и сам маршал очень опасался подобного развития событий. Осуществи немцы подобный замысел, и 3-й Украинский фронт, расколотый на несколько частей, оказался бы надолго выведенным из активных наступательных действий.

В данном пункте нельзя не отметить существенных различий в оперативной тактике. В то время как Гитлер был в буквальном смысле зациклен на обороне крупных пространств, которые надо было удерживать любой ценой (Демянск, Сталинград, Будапешт, Бреслау), в Генеральном штабе сухопутных войск делали ставку прежде всего на уничтожение советских войск как в наступлении, так и в обороне, что предполагало более гибкую тактику, в том числе и в вопросах удерживания территорий и объектов. Столь разное восприятие целей военных операций привело к тому, что перед немецкими войсками не ставились ясные задачи. Ко всему этому добавлялись многочисленные «разночтения», которые можно было наблюдать в штабах самого разного уровня.

3) Немцы не смогли оптимально использовать концентрацию сил. Подобные ошибки очень часто можно было наблюдать уже на стадии планирования военных операций, особенно наступательных. Вместо того чтобы сосредоточить все имеющиеся в распоряжении силы на достижении конкретной стратегической цели (например, деблокировании Будапешта), они раскидывались для решения второстепенных тактических задач («полное урегулирование ситуации на западном берегу Дуная», «уничтожение противника на нашем левом фланге» т. д.). Как результат, любое более-менее мощное советское контрнаступление ставило немецкое командование в тупик. В данной ситуации подчас использовались и вовсе нелепые отговорки («мы неправильно оценили численность советских войск», «внезапно была переброшена дивизия»). Возникало ощущение, что немецкие генералы не предвидели такой возможности. В результате принимались еще более пагубные (для немцев) решения о переносе эпицентра борьбы на другой участок фронта. Мол, это должно было держать советские войска в постоянном напряжении. Теоретически такой посыл мог быть правильным, если не принимать во внимание, что подобные действия все больше и больше удаляли командование армий и групп армий от достижения основной, первоначально обозначенной цели. В итоге спланированная операция превращалась во множество затяжных боев локального характера.

4) В качестве «хронической болезни» немецкого генералитета можно выделить неправильно оцененный фактор времени. Стоило начаться операции, как выяснялось, что заданным темпам наступления мешали то плохая погода, то разбитые или заледенелые дороги. При этом отдельно хотелось бы обратить внимание на проблему подвоза дивизий, которая в итоге выливалась в не менее хронический «недокомплект». При этом дольше всего на исходные позиции выдвигалась артиллерия. Лишенные реальной артиллерийской подготовки, за ошибки командования платили простые немецкие солдаты, которые шли в наступление в не укомплектованных до конца дивизиях. Прямым продолжением «временного фактора» являлось ужасное снабжение немецких частей на передовой. В итоге, «экономя» на времени, немецким генералам приходилось вновь и вновь осуществлять повторные наступления.