Я отпускаю тебя - Клер Макинтош

– Нам пора, – сказал он Дженне. – Когда мы доедем в изолятор, вас допросят, и у вас будет возможность рассказать, что произошло. До этого мы о случившемся не говорим. Вам все понятно?

– Да. – Дженна взяла маленький рюкзак, висевший на спинке стула, и взглянула на Патрика: – Приглядишь за Бо? Я постараюсь позвонить, когда что-нибудь прояснится.

Мужчина кивнул, но ничего не сказал. Рэй гадал, о чем он сейчас думает. Каково узнать, что тебе лгал человек, которого, как тебе казалось, ты хорошо знаешь?

Рэй надел Дженне наручники, проверив, чтобы они не сдавливали запястья, и снова удивился отсутствию реакции. Он заметил покрытую рубцами ладонь, но женщина сжала кулак, и шрамы скрылись.

– К сожалению, до машины придется долго идти, – предупредил он. – Мы смогли доехать только до трейлерного парка.

– Отчего же, – возразила Дженна, – это в полумиле отсюда.

– И только? – удивился Рэй. Они с Кейт блуждали целую вечность, освещая тропу фонариком, отыскавшимся в багажнике. Батарейки садились, и приходилось то и дело трясти фонарик, чтобы он снова включился.

– Позвони, как только сможешь, – попросил Патрик, когда Дженну выводили. – И попроси адвоката! – крикнул он вслед, но мгла поглотила его слова, и Дженна не ответила.

Спотыкаясь, они чуть ли не на ощупь шли к трейлерному парку. Рэй был рад, что Дженна их ведет. Очень худая, но ростом не ниже Рэя, она явно знала дорогу лучше полицейских. Рэй совершенно потерялся и даже не был уверен, насколько они близко к краю обрыва. Время от времени до них доносился шум разбивающейся о скалы волны, настолько громкий, что Рэй так и ждал почувствовать соленые брызги на лице. Он вздохнул с облегчением, когда впереди замаячили трейлеры, и открыл Дженне заднюю дверь «Корсы» без спецзнаков. Задержанная села в машину без единого звука.

Рэй и Кейт отошли переговорить.

– Слушайте, она вообще нормальная? – спросила Кейт. – По сути, она и двух слов не сказала.

– Кто ее знает, может, у нее шок!

– А мне кажется, за год она уже поверила, что все будет шито-крыто. Поразительное бессердечие, – покачала головой девушка.

– Давай-ка сперва ее выслушаем, прежде чем повесим, – хмыкнул Рэй.

После эйфории от долгожданного обнаружения виновницы арест, можно сказать, разочаровал.

– Вы не забыли, что красивые тоже могут убивать? – не удержалась Кейт и, прежде чем Рэй ответил, забрала у него ключи и зашагала к машине.

Обратный путь оказался на редкость нудным – на М-4 «Корса» попала в настоящую пробку. Рэй и Кейт негромко переговаривались на безобидные темы – об офисной политике, новых машинах, о наборе людей в отдел особо тяжких, объявленном в «Еженедельных приказах». Рэю показалось, что Дженна задремала, однако она разжала губы, когда они подъезжали к Нью-порту:

– Как вы меня нашли?

– Это не было особо сложно, – едко отозвалась Кейт. – У вас же интернет-аккаунт на ваше имя. На всякий случай мы спросили у хозяина коттеджа, то ли это место. Он нам очень помог.

Рэй взглянул в зеркало на Дженну, интересуясь ее реакцией, но она безучастно глядела в окно на плотный поток машин. Единственным, что выдавало напряжение, были лежавшие на коленях руки, стиснутые в кулаки.

– Должно быть, вам нелегко жить после того, что вы сделали… – продолжала Кейт.

– Кейт, – предупреждающе протянул Рэй.

– …но матери Джейкоба пришлось еще труднее!

– Хватит, – оборвал подчиненную Рэй. – Прибереги это для допроса.

Он строго посмотрел на Кейт, которая возмущенно уставилась на него в ответ. Ночь обещала быть долгой.

В темноте полицейской машины я позволяю себе заплакать. Горячие слезы падают на мои сжатые кулаки, когда констебль Эванс говорит со мной, не скрывая презрения. Я заслужила и не такое, но все равно выдержать трудно. Я ни на минуту не забывала о матери Джейкоба, ни на миг не переставала думать о ее потере – куда большей, чем моя. Я ненавижу себя за то, что сделала.

Я заставляю себя дышать глубоко и ровно, маскируя рыдания, не желая привлекать к себе внимание. Я представляю, как полицейские стучатся в дверь к Йестину, и щеки у меня пылают от стыда. Новость о том, что я встречаюсь с Патриком, вмиг облетела Пенфач; возможно, деревня уже знает и о скандале.

Но больнее всего думать о взгляде Патрика, которым он провожал меня, когда я вышла из коттеджа с полицейскими. Это был взгляд человека, которого предали; эмоции не могли быть яснее, будь они даже написаны буквами в десять футов высотой. Все, во что он верил, оказалось ложью, причем ложью, придуманной ради того, чтобы скрыть не имеющее оправдания преступление. Я не могу винить его за этот взгляд. Надо мне было дважды подумать, прежде чем с кем-то сближаться. Прежде чем кого-то к себе подпускать.

Мы уже подъезжаем к Бристолю. Надо взять себя в руки. Меня приведут в комнату для допросов и предложат нанять адвоката. Полицейские станут задавать вопросы, а я – отвечать как можно спокойнее. Я не стану плакать или оправдываться. Мне предъявят обвинение, потом состоится суд, и все будет кончено, долгожданное правосудие свершится. Правда, я не уверена, что все произойдет именно так: мои знания о работе полиции почерпнуты из детективных романов и газетных статей – я как-то не ожидала, что окажусь по ту сторону решетки. Мне представляются штабеля газет с моей фотографией, на которой видны все до единой морщинки. Лицо убийцы. «Задержана виновная в гибели Джейкоба Джордана!»

Не знаю, попадет ли в газеты мое имя, но если и нет, писать о случившемся будут обязательно. Я прижимаю руку к груди, чувствуя, как сердце стучит прямо в ладонь. Мне жарко, я оплываю по́том, как в лихорадке. Теперь все откроется.

Машина сбрасывает скорость и сворачивает на парковку перед некрасивыми серыми зданиями, которые отличает от соседних лишь эмблема полицейского управления графств Эйвон и Сомерсет над входом. Автомобиль ловко заезжает в узенькое пространство между двумя полицейскими машинами, и констебль Эванс открывает мою дверцу.

– Все нормально? – спрашивает она уже мягче, будто сожалея о резких словах, брошенных мне в дороге.

Я киваю, переполняемая жалкой благодарностью.

Места открыть дверцу толком нет, с закованными руками вылезать неудобно, и я окончательно теряюсь и пугаюсь, гадая, уж не в этом ли истинное назначение наручников. Куда я могу здесь сбежать? Двор обнесен высокой стеной, выход преграждают автоматические ворота. Когда я наконец выпрямляюсь, констебль Эванс берет меня повыше локтя и куда-то ведет. Она вовсе не так крепко меня держит, но само действие будит во мне безотчетный страх, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не начать вырываться. Она подводит меня к металлической двери, где уже стоит второй детектив. Нажав кнопку, он говорит в интерком:

– Инспектор Стивенс, ноль девять, с одной женщиной.