Долина лошадей - Джин М. Ауэл

Еще раз обведя взглядом набор своих инструментов, Эйла положила перед собой один из кремневых голышей. Для серьезной оббивки кремня требовалось установить его на прочном основании. При изготовлении каменного топора Друк обходился без подставки (он использовал это только для самых сложных и ответственных работ). На то он и был мастером… Эйла стала искать взглядом плоский и не слишком твердый камень (иначе кремень мог расколоться). Сам Друк использовал для этой цели кость мамонта. Нечто подобное решила найти и Эйла.

Она принялась рыться в огромной куче коряг, костей и камней. Коль скоро здесь лежали бивни мамонта, здесь же должны были находиться и его кости. Подобрав с земли длинную жердь, она стала использовать ее в качестве рычага, сталкивая в кучи самые тяжелые кости и коряги. Когда она попыталась отодвинуть с ее помощью массивный булыжник, жердь треснула и разломилась надвое. Эйла подняла небольшой бивень молодого мамонта, который оказался куда прочнее жерди. Наконец она отыскала под камнями, лежавшими возле самой стены, подходящую кость. Она поволокла ее к тому месту, где были разложены ее инструменты, и тут ее взгляд упал на желтовато-серый кристалл железного колчедана, поблескивавший на солнце. Он показался ей странно знакомым, но почему – она смогла понять, лишь подобрав его с земли.

«Мой амулет… – пронеслось у нее в голове. – Она прикоснулась к кожаному мешочку, висевшему на шее. – Мой Пещерный Лев дал мне такой же камень в знак того, что мой сын не умрет…» Внезапно она поняла, что такими же поблескивающими на солнце камнями усыпан едва ли не весь берег, и поразилась тому, что не замечала их прежде. Это наблюдение помогло рассеять тревогу Эйлы, тучи, сгущавшиеся над ее головой, стали расходиться.

Отбросив камень в сторону, она подтащила кость мамонта к берегу и, усевшись на землю, зажала ее между ног. Набросив на ноги шкурку тушканчика, она взяла в руку кремневый голыш. Нужно было понять, куда именно она должна нанести первый удар. Для этого следовало прежде всего сконцентрироваться, но ей явно что-то мешало. Решив, что все дело в холодных камнях, на которых она сидела, Эйла побежала в пещеру за соломенной циновкой. Заодно она прихватила с собой палочку, дощечку для добывания огня и трут. «Как будет хорошо, когда мне удастся разжечь костер. Солнце уже вон как высоко, а теплее все равно не стало…»

Она опустилась на подстилку, разложила рядом с собой инструменты, необходимые для изготовления орудий, зажала между ног предплюсну мамонта и вновь набросила на ноги мягкую шкурку тушканчика. После этого она положила на костяное основание грязно-белый голыш и взяла в правую руку отбойник. «Что это со мной? Почему я так разнервничалась? Перед началом работы Друк всегда обращался к своему тотему, моля его о помощи и покровительстве. Может, мне следует сделать то же самое?»

Она зажала в руке мешочек с амулетом, прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и расслабиться, после чего устремила свои мысли и чувства к Духу Пещерного Льва. Один старый-престарый шаман сказал Эйле, что ее дух-хранитель является частью ее самой и, стало быть, живет в ней. Она поверила ему.

Попытка обратиться к духу огромного зверя, ставшего ее защитником и покровителем, тут же успокоила Эйлу. Открыв глаза, она вновь взяла в руку отбойник.

Первыми ударами она сбила с голыша известковую корку и принялась рассматривать кремень. Он имел хороший темно-серый цвет, однако зерно оставляло желать лучшего. С другой стороны, в камне отсутствовали включения других пород. Эйла занялась его оббивкой, откладывая в сторонку самые большие осколки, которые могли еще пригодиться. Там, где она била отбойником, они были потолще, с другой стороны – потоньше, у многих из них острые грани имели сколы и зазубрины. Она собиралась использовать эти осколки для разделки шкур или туш и для жатвы трав.

Придав камню желаемую форму, Эйла взяла в руки костяной молоток. Кость, как более эластичный и упругий материал, предназначалась для окончательной доводки, ибо не могла повредить режущие края будущего орудия. Теперь все определялось точностью удара. Отслаивавшиеся при этом тонкие пластинки кремня имели вытянутую форму. В скором времени орудие было уже готово.

Оно походило на сплюснутую грушу с заостренной вершиной и имело длину порядка пяти дюймов. Поперечное его сечение представляло собой подобие вытянутого прямоугольника. Его прямые и острые режущие кромки сходились в вершине, противоположная сторона, или основание, имела округлую форму. Орудие это являлось одновременно и топором, которым рубят ветки или даже целые деревья, и теслом, с помощью которого можно было выделывать чашки и прочую утварь. Им же можно было раскалывать на части бивни мамонта или дробить кости крупных животных. Прочное и острое, оно годилось для самых разных работ.

Эйла почувствовала себя куда лучше. Теперь ей хотелось опробовать более сложный способ обработки камня. Она взяла еще один покрытый известковым налетом голыш и принялась сбивать с него хрупкую корку. Камень имел серьезный изъян – известняк уходил куда-то вглубь и не мог использоваться для изготовления орудия. Мысли Эйлы тут же приняли совершенно иное направление. Вновь нахлынули сомнения. Она положила отбойник на землю и задумалась.

Еще один дурной знак, еще одна беда… Она не хотела верить, не хотела соглашаться с этим. Эйла оценивающе взглянула на кремень, пытаясь понять, можно ли изготовить из него хоть что-нибудь стоящее, и вновь взяла в руку отбойник. Отскочивший от камня осколок требовал доводки. Эйла вновь отложила отбойник и потянулась за правилом, но под руку попался совершенно другой камень, лежавший неподалеку. Эйла и не подозревала о том, что эта случайность окажет влияние на всю ее жизнь.

Далеко не все изобретения вызываются к жизни необходимостью. Порой открытие совершается случайно, секрет состоит лишь в осознании. Все необходимые элементы существовали и прежде, но случай вдруг проявляет их неведомую дотоле взаимосвязь. Случай, или, иначе, определенное стечение обстоятельств, является существеннейшим условием открытий такого рода. Ни один человек не дошел бы до них собственным умом, то есть осознанно, не помоги ему случайность, не поддающаяся рациональному истолкованию. Молодая женщина, сидевшая на берегу реки в затерянной среди бескрайних степей долине, в этом смысле тоже не была исключением.

Вместо правила Эйла подняла с земли кусок железного колчедана примерно таких же размеров. Им-то она и ударила по осколку кремня. Возникшая при этом искра отлетела далеко в сторону и попала на комок сухой фибры, принесенный из пещеры. Над трутом поднялась едва заметная струйка дыма, однако уже в следующее мгновение искорка погасла. Все это происходило на глазах изумленной Эйлы.

Что и говорить, подобное стечение обстоятельств – вещь весьма редкая. Потребные для него элементы были налицо: Эйла всегда отличалась сообразительностью и живостью ума, она ясно представляла себе процесс добывания огня, испытывала в последнем острую потребность и не боялась экспериментировать. И все-таки понять и правильно истолковать увиденное она смогла далеко не сразу. Больше всего ее поразил появившийся над трутом дымок. Через какое-то время она пришла к выводу, что причиной его появления стала упавшая на трут искорка. Но откуда она могла взяться? Эйла перевела взгляд на камень, который она держала в руке, и ахнула.