Одержимость - Доминика Магницкая

Попыталась свой день рождения, его. Тот же результат.

Осталась последняя попытка. У меня совершенно не было вариантов. Я выключила свет и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Из кухни был слышен смех Алисы. Моя дочь счастлива в эту минуту. Она тоже верит в нашу «прекрасную» семью, построенную на шантаже и лжи.

Без сил я опустилась в гостиной рядом с камином. Жутко захотелось посмотреть на языки пламени, почувствовать тепло, которое мне когда-то дарили руки Ромы. Я была выжата как эмоционально, так и физически, боясь представить, что будет этой ночью. Сама мысль о том, что Марк ко мне прикоснется, порождала внутренний протест и новую лавину ненависти.

Может, все-таки развести огонь?

Я поднялась и нашла спички на краю шкафа. Зажгла одну и уже собиралась поднести к камину, как вдруг мой блуждающий взгляд замер на кусочке бумаги. Он был практически спрятан от глаз, и если бы я не захотела погреться, то никогда бы его не заметила.

В тот момент я даже не подозревала, что именно эта деталь однажды станет ключом к моему освобождению.



Я затушила спичку и постаралась аккуратно достать неожиданную находку. Сажа все равно испачкала мою кофту, однако, стоило мне увидеть клочок бумаги вблизи, как я тут же забыла обо всем.

В моих руках оказалась фотография. Половина уже сгорела, к тому же, видимо, ее раньше порвали на части, но лица на ней все еще были узнаваемы. Я смотрела на Марка и незнакомую мне девушку. Хотя так ли это? Было такое ощущение, будто я смотрю на свое отражение.

— Какого черта?!

Мои дрожащие руки не выдержали и выронили фотографию. Я тут же снова ее подхватила и стала всматриваться. Да, очевидно, сходство девушки со мной не заметит лишь абсолютный слепец. Или, скорее, это я была как она? Разве такое возможно?

В голове всплыли слова полицейского: «Вы же не думаете, что до вас у него никого не было? Прежняя история любви вашего мужа имела страшный конец». Я так часто спрашивала Марка о том, почему он выбрал именно меня — абсолютно обычную девушку. Бывают гораздо красивее, умнее, интереснее, но объектом его больной одержимости стала именно я.

Вот и ответ. Никогда не думала, что мне будет так больно. Да, он жестокий монстр, который с легкостью играет людьми и не заботится ни о ком, кроме себя, однако именно в этот момент я остро почувствовала свою ничтожность. Я — лишь жалкий клон. Замена той, что он потерял когда-то. Я могла бы изменить внешность, и стала бы ему безразлична. Все так легко. Жаль, у меня никогда не хватало смелости на нечто подобное, возможно, жизнь сложилась бы совершенно по другому сценарию.

У рыжеволосой девушки на фотографии тоже была очень белоснежная кожа. Марк всегда обожал вплетать пальцы в мои волосы, смотреть на игру света.

«Идеально белоснежная кожа без изъянов, которая принадлежит лишь мне».

Я обняла себя руками и сжалась в комок. В этот момент будто все те разы, когда муж применял насилие по отношению ко мне, всплыли в памяти и ударили новой волной боли.

Я все никак не могла оторвать взгляд от фотографии. У незнакомки был шире лоб и острее подбородок. Разумеется, мы не были полными копиями, но в то же время, если нас поставить рядом, будет довольно трудно распознать, кто кем является. Это как с близнецами, иногда они будто как две капли воды похожи, а порой их внешность немного отличается.

Все это время я была лишь заменой. Что же стало с бедной девушкой? Любовь Марка всегда была такой безумной и больной, или же именно эта незнакомка сделала его таким?

Что стоит за этой грязной историей? И самое главное — что сделает со мной муж, когда проверит камеры и увидит меня с этой фотографией?

Очевидно, он хотел от нее избавиться. Это было какое-то невероятное везение, что изображение осталось узнаваемым, и я успела заметить его. Если бы та спичка попала в камин, я бы так и жила, не зная, что мое проклятие лишь во внешности.

Марк на фотографии тоже выглядел по-другому. Более молодой, с открытым взглядом. Меньше резкости и грубости в самом облике.

Я перевернула снимок. С другой стороны на белой бумаге еле-еле проглядывала какая-то надпись. Она была сделана карандашом и практически стерлась. 28 марта 2010 год.

Я подняла фотографию и вернулась в кабинет. У меня осталась последняя попытка. Терять было нечего. Если наши совместные даты не подошли, значит, есть какие-то другие, которые ему дороже. Возможно, пароль — вообще простая комбинация цифр, ни с чем не связанная. Да, я хваталась за ниточку, потому что других вариантов у меня не было. Марк мог вот-вот вернуться домой, и мне не стоило оттягивать неизбежное.

Села за компьютер.

«Пожалуйста, пусть это сработает. Черт возьми, пусть хотя бы что-то даст мне надежду. Пожалуйста».

Я ввела нужные цифры и зажмурилась, боясь увидеть тот же результат, что высвечивался при предыдущих попытках. Прозвучал негромкий сигнал, вырывающий меня из туманных мыслей.

Я посмотрела на экран, не веря, что у меня получилось. Внутри все сжалось. Такого шанса у меня больше не будет.

Первым делом я стерла записи с камер за последние два часа. Надеюсь, Марк спишет все на сбой в системе и не станет копать глубже. Затем я стала открывать другие файлы, которых на рабочем столе было достаточно. Как назло не попадалось ничего из того, что мне было нужно. Не может быть такого, чтобы Марк стер всю информацию. Хоть какой-то компромат должен находиться здесь.

В кабинете была установлена звукоизоляция, однако меня спасло то, что дверь я не закрыла. Я вздрогнула, услышав голос мужа на кухне:

— Малышка, ты вся перепачкалась в муке.

Алиса засмеялась, ответив:

— Пап, это очень вкусно. Попробуй! Готовить мне не так понравилось, как есть.

Я стала судорожно закрывать все файлы и блокировать компьютер. Осмотрелась, убедившись в том, что все на своих местах. Будто меня здесь и не было. Выключила свет, убрала фотографию в карман брюк.

— А где мама?

— Она пошла отдыхать.

Я пулей вылетела из кабинета, закрыв за собой дверь. Моя верхняя кофта вся была в саже. Я сняла ее, оставшись в топе, убрала в один из шкафов, затем схватила плед и легла на диван. Стоило мне закрыть глаза, как я услышала приближающиеся шаги.

Меня могли выдать дрожащие ресницы, поэтому я отвернулась к спинке, стараясь выглядеть естественно. Я чувствовала его взгляд на себе и с трудом сохраняла спокойствие. К сожалению, лишь видимое.

Сзади послышалось:

— Что с тобой?

Его голос снова был грубым. Марк часто срывался на мне, когда что-то на работе шло не так. С учетом того, что за последние пять лет его характер изменился лишь в худшую сторону, я не могла даже представить, что меня ждет впереди.