Последний политик. Внутри Белого дома Джо Байдена и борьба за будущее Америки - Franklin Foer

Это предупреждение было воспринято плохо. В то время как военные, возможно, хотели бежать к выходу, Государственный департамент считал, что ему следует сохранить активное дипломатическое присутствие в Кабуле. Брайан Маккин, заместитель госсекретаря по управлению и ресурсам, сказал генералу: "Мы в Госдепе более терпимы к риску, чем вы". Это была язвительная фраза, которую генералы так и не простили.

В течение весны уверенность военных в своих сроках только росла. Поэтому, когда Остин и Милли отвечали на вопросы Салливана о Баграме, они делали это с такой убежденностью, что его собственные сомнения начали отступать. Остин говорил с авторитетом. Годами ранее он наблюдал за базой и мог описать трудности ее обороны с подробностями, почерпнутыми из опыта. В конце концов Салливан пришел к выводу, что нет такой вселенной, в которой имело бы смысл оставаться в Баграме. Для этого пришлось бы просить сотни отставших военнослужащих вернуться на базу.

Остин и Милли рекомендовали завершить сокращение численности вооруженных сил к 1 июля, почти на два месяца раньше установленного президентом срока отъезда из страны, оставив лишь 650 военнослужащих, большая часть которых будет размещена в международном аэропорту имени Хамида Карзая на окраине Кабула, чтобы они могли эвакуировать посольство и его сотрудников в случае его захвата.

Когда Остин и Милли показали Байдену свои планы, он дал им свое благословение. Навязав Пентагону вывод войск, он позволил ему планировать его без своего микроменеджмента. В конце концов, его командиры лучше всех разбирались в логистике, а не он.

-

24 июня, через два дня после того, как Байден дал военным зеленый свет на закрытие Баграма, Ашраф Гани прибыл в Вашингтон для переговоров с президентом. Не так давно Гани и сам был обитателем города. Долгие годы он служил функционером во Всемирном банке. (Его опыт работы в банке вылился в написанную в соавторстве книгу "Исправление несостоявшихся государств" - труд, который и отдаленно не был автобиографическим). Гани называл себя мастером столичных дорог власти. Однажды он по-трамповски похвастался, что никто не понимает Трампа лучше, чем он.

Хотя Байден объявил о своих планах по уходу из Афганистана и подтверждал их снова и снова, Гани не верил, что они осуществятся. Скорее, он считал, что Байдена можно переубедить, смягчить его позицию. Гани, казалось, цеплялся за каждое упоминание о том, что администрация Байдена хочет продолжать сотрудничать с его правительством в области борьбы с терроризмом, как за желаемое доказательство того, что значимое присутствие США может сохраниться.

Накануне своего визита в Белый дом в конце июня Гани устроил ужин в отеле Willard, одном из самых величественных старинных зданий города, где Линкольн останавливался накануне своей инаугурации. В позолоченном зале Гани собрал позолоченную компанию из выдающихся деятелей внешней политики - союзников из списка "А". Здесь были бывший генерал Дэвид Петреус, который когда-то командовал войной, и бывший госсекретарь Мадлен Олбрайт. За столом сидели отставные послы и представители аналитических центров - все они свято верили в проект преобразования Афганистана.

Собрав свою почтенную аудиторию, Гани задал ей вопрос: "Что я должен попросить у президента завтра?".

Было уже поздно начинать разрабатывать стратегию встречи на следующий день. И опять же, сам того не осознавая, Гани стал почти случайным свидетелем собственной гибели. В конце концов, администрация Трампа даже не потрудилась включить его в переговоры по Дохийскому соглашению, от которого зависела судьба страны, которой он управлял.

Гани, с его лысой головой и аккуратно подстриженной бородой, производил впечатление депрессивного человека, и это настроение пронизывало всю комнату. Большинство гостей Гани вложили значительную часть своей жизни в проект строительства нового Афганистана. Петреус, например, финансировал стипендию для женщины, обучающейся в Американском университете Афганистана. Он поддерживал связь с друзьями в Кабуле. Теперь ему казалось, что страна вот-вот будет передана врагу, с которым он так упорно боролся, и все завоевания двадцати лет исчезнут в одно мгновение.

После трапезы Гани прошел вдоль стола, пожимая руку каждому из своих гостей, останавливаясь и задерживаясь на мгновение с каждым.

Прощаясь, Петреус задавался вопросом: "Увижу ли я когда-нибудь Гани снова? И еще более экстремальная мысль пришла ему в голову: Посетит ли еще какой-нибудь афганский президент Белый дом?

-

Когда Байден встречался с Гани вечером после ужина в Уилларде, он хотел дать ему хорошую встряску, чтобы тот серьезно отнесся к своему опасному положению. Возможно, было маловероятно думать, что Гани войдет в правительство единства, которое минимизирует его собственную роль. Но если он этого не сделает, ему, по крайней мере, нужно было подготовиться к защите своей страны от натиска талибов.

Байден продолжал давить на него: - Вам нужно перестать так часто менять генералов! Перестаньте поручать важные задания своим неопытным приятелям. Вы должны научиться доверять профессионалам в вашей армии, тем, кого мы обучили.

Наблюдая за тем, как Гани ведет себя на встрече, Джейк Салливан удивлялся его неуловимости. Гани даже не потрудился защитить себя перед лицом критики со стороны Байдена. Он просто кивнул головой в знак пустого согласия. "О да, конечно", - говорил он Байдену каждый раз, когда его просили принять сложное решение.

Этот парень никогда не выполнит свою работу, подумал Салливан.

-

Соглашение, которое Майк Помпео подписал с талибами в феврале 2020 года, определило курс на прекращение участия Америки в афганской войне. Но оно не положило конец войне. Талибы продолжали бороться за возвращение контроля над правительством, от которого они были отстранены в 2001 году.

На бумаге правительство Гани имело свои преимущества. Его вооруженные силы были огромными - около ста восьмидесяти шести тысяч человек. Даже если и были причины беспокоиться о том, как эта армия будет действовать без присутствия и поддержки своего благодетеля, эксперты в правительстве США были уверены в небольшом, но прочном ядре афганских вооруженных сил, особенно в силах специальных операций.

Однако талибы, располагая значительно меньшими силами - где-то между семьюдесятью и восемьюдесятью тысячами человек, - безошибочно продвигались вперед, и это происходило с момента заключения соглашения с Помпео. Возможно, причины должны были быть совершенно очевидны. Сделка Помпео позволила освободить из тюрем пять тысяч лучших и наиболее мотивированных бойцов "Талибана". Тем временем коррумпированные командиры продолжали уводить деньги, предназначенные для выплаты жалованья рядовым бойцам. Не видя перспективы того, что рядом с ними будут сражаться американцы, неоплачиваемые солдаты на передовой пришли к выводу, что они не хотят умирать за обреченное дело. Вожди племен и местные политики пришли к такой же мрачной оценке. По всей стране они заключали сделки,