Маршал авиации - Михаил Нестеров

Между тем обстановка на фронте для колумбийцев становилась все более напряженной. Сравнительно легкое продвижение первых двух дней, взятие административного центра штата Тачира и выход к столице штата Сулия привели их в состояние эйфории и уверенности в быстрой и легкой победе. Но дальше начались проблемы. Когда основные силы перешли границу и стали продвигаться в глубь страны, последовала череда диверсий на транспортных коммуникациях. Все это было спланировано заранее, взрывчатка заложена в местах, где восстановление моста или участка дороги потребует немало времени и ресурсов, а организация объезда не менее проблематична, благо рельеф местности это позволял. Взрывы произошли в течение короткого времени по всей оккупированной территории, а организация работы тыловых служб у колумбийцев не являлась сильной стороной их армии, так что бардак воцарился знатный. Усугубило ситуацию нарушение связи, поскольку проводные линии обрывались достаточно легко, средства РЭБ затрудняли радиосвязь, а диверсионные группы отработали по штабам и узлам связи или навели на них авиацию и дальнобойную артиллерию. Местное население охотно помогало своим войскам и их советникам из Старого Света. Во-первых, присутствие представителей Евразийского союза, военных или гражданских, означало порядок и дополнительный заработок, возможность обратиться за медицинской помощью, открытие новых школ, больниц, строительство промышленных объектов. Во-вторых, колумбийцы на завоеванной территории сразу стали «насаждать демократию», грабя и убивая мирных жителей. Конечно, не все и не повсеместно, но инцидентов хватало, тем более что наемники, а таких было немало, совершенно не церемонились.

Уже в первый день войны советские летчики столкнулись с «Сейбрами». Новейшие американские истребители ожидаемо оказались серьезными противниками, но по совокупности характеристики все-таки уступали МиГам. Изделие фирмы North American Aviation имело чуть меньшую скорость, что не столь принципиально, но вот потолок был ниже на целых две тысячи метров, в скороподъемности МиГ также существенно превосходил своего противника. Бортовое оборудование у советского самолета было более совершенным, в частности, он оснащался радиолокационным прицелом, тогда как его оппонент имел только радиодальномер. Две скорострельные 30-мм пушки с большим боезапасом также значительно превосходили по эффективности шесть пулеметов «Сейбра». Наконец, пилоты МиГов и Илов обладали большим боевым опытом, почти все воевали еще в Великую Отечественную, тогда как среди колумбийцев таковых не было вообще, а у наемников встречались очень редко.

Нести потери, пытаясь удержать небо силами двух истребительных авиаполков, Северов не собирался, но звенья и пары его реактивных истребителей внезапно появлялись, наносили удар и уходили, не ввязываясь в маневренные бои. Количество сбитых на первый взгляд не впечатляло, но противник пребывал в постоянном напряжении, да и «курочка по зернышку клюет, да сыта бывает». Три десятка достоверно уничтоженных за два дня, не так уж и мало. Свою лепту вносили и местные авиаторы на Су-5 и «Фьюри», не дремало ПВО.

Продвижение противника на восток в штате Сулия к исходу второго дня войны затормозилось, а еще через сутки прекратилось вовсе, колумбийцы собирались затеять перегруппировку, но их планы путало нарушение коммуникаций. По возникшим скоплениям живой силы и техники не без успеха долбили штурмовики, бомбардировщики и боевые автожиры, до некоторых дотягивалась артиллерия и РСЗО. Значительно лучше дела у агрессора шли южнее, где части колумбийской армии продвигались в направлении Мериды и вышли к ней 7 июля. Одновременно обозначилась угроза Баринасу, столице одноименного штата. По имеющимся данным наступать на север, в направлении Маракайбо, противник не рискнул, но и ответные действия силами сухопутных войск также исключались. Их было мало, переброска была чрезвычайно затруднена и заняла бы слишком много времени, поэтому также ограничились авиаударами. Дорог, пригодных для переброски войск, было немного, рассредотачиваться и укрываться в сельве колумбийцы успевали не всегда. Остановить наступление, разумеется, не удалось, но осложнить врагу жизнь – вполне.

Настя летала на своем «Фьюри», возила важные документы, разведданные, фотоснимки. Самолет даже в базовом исполнении был весьма шустрым, а облегченная невооруженная модификация с мотором повышенной мощности и подавно. Реактивные машины были более скоростными, но менее маневренными, к тому же обнаружить «Фьюри», идущий на бреющем, довольно затруднительно. Так что риск, конечно, был, но не запредельный. Сам Северов тоже мог позволить себе летать и даже сбил пару В-26 и один «Шутинг стар» в течение недели. В Маракайбо он смог выбраться всего один раз, но там было все нормально. ПВО города работало эффективно, поэтому противник, понеся потери и убедившись в крепости обороны столицы штата Сулия, предпочел искать более «мягкие» цели. Тем не менее тесть с тещей, забрав Мишку и Валеру, дисциплинированно спускались в убежище, делать это приходилось пару раз в день. Поскольку это носило скорее профилактический характер, они стали относиться к походам под землю с некоторой долей юмора, мол, будет что потом вспомнить.

Американцы, как и ожидалось, объявили морскую блокаду, корабли их Четвертого флота направились к берегам Венесуэлы. До чего могло дойти противостояние США и Евразийского союза, стоявших за спинами Колумбии и Венесуэлы, можно только гадать, но 10 июля произошло событие, разом изменившее весь расклад сил. СССР объявил об успешном испытании термоядерного оружия, заряд мощностью полторы мегатонны был взорван на Семипалатинском полигоне в присутствии представителей военных ведомств государств блока и кандидатов на вступление в него. Ядерная программа Америки прилично отставала, до водородной бомбы им было еще как минимум года три, а носители, в том числе перспективные, даже в более отдаленной перспективе имели весьма призрачные шансы достичь территории противника. Повышение мощности спецбоеприпаса в сто раз стало серьезным поводом задуматься, тем более что целый полк стратегических бомбардировщиков базировался в трех часах лета от столицы США, а возможность перехватить Ар-8 очень мала, ведь они имели потолок существенно выше, чем у новейшего «Сейбра» и такую же скорость.

11 июля советский теплоход «Сура», перевозивший в Джорджтаун строительную технику, был перехвачен в море двумя американскими эсминцами, потребовавшими остановиться для досмотра. Стоявший на мостике «Суры» человек четыре года назад носил погоны капитан-лейтенанта, командовал сторожевым кораблем, воевал на Балтийском и Северном морях и недостатком решительности не страдал. Запрос на военные корабли, уполномочены ли их капитаны объявить войну Евразийскому союзу, погрузил американцев в глубокую задумчивость, которая продолжалась, впрочем, всего около десяти минут, когда радиолокаторы показали приближение звена Ил-28. Эсминцы немедленно отвернули в сторону и, увеличив ход до полного, ушли от теплохода.

– Фу-ух, – шумно выдохнул также находившийся на мостике старпом, – пронесло! А если бы они нас не пропустили?

Помощник, толстяк лет на пятнадцать старше своего капитана и всю жизнь ходивший на торговых судах, напряженно всматривался в стремительные силуэты «Флетчеров», быстро удалявшихся на норд-вест.