Палач из Галиции - Александр Тамоников

Отдел милиции на другом конце села, там тоже острая нехватка сотрудников. Но бандиты, похоже, наведались и туда. Иван слышал отдаленные выстрелы.

«Вот ты и попался, Иван Максимович. Предупреждали умные люди, будь осторожнее, посмотри, что вокруг творится. Я считал, что смогу за себя постоять. Только сейчас понял, что зря».

Из темноты вылупились две фигуры, засеменили к крыльцу. Он кинул гранату в тот момент, когда они исчезли под козырьком крыльца. Взрывом порвало хлипкую стреху, разметало солому. Обрушились откосы, а вместе с ними и навес. Под обломками стонали раненые.

Коломоец отпрянул от окна. По чердаку снова загуляли свинцовые сквозняки, полетели щепки.

Он дождался тишины, высунулся. Один из раненых бандитов остался на месте взрыва. Полз по пустырю к воротам, оставляя за собой кровавую дорожку.

Коломоец высунул ствол, выпустил короткую очередь. Автомат дернулся, кончились патроны. Впрочем, бандиту хватило. Пули вспороли его спину, он вздрогнул и застыл.

В темноте ругались люди, поливали чердак огнем. Кто-то перебегал, колыхались смазанные тени.

Иван выхватил пистолет, стал стрелять, качаясь маятником в оконном проеме. Пот катился по глазам, их невыносимо щипало. Кто-то идеально подставился. Коломоец выпустил в него последние пули, но не попал, потому как уже практически ничего не видел.

Он отпрянул от окна, привалился к стене. Отчаяние душило его. Иван потер глаза, проморгался, вспомнил кое-что, забрался в подсумок, нащупал на дне среди табачных крошек два патрона. Когда-то Коломоец бросил их в подсумок. Лишние были, а теперь ой как пригодились.

Он быстро вставил их в пустую обойму, передернул затвор, привстал на дрожащих ногах, прижавшись спиной к стене. Зрение вернулось, но он видел лишь часть пространства под окном. В темноте за оградой что-то колыхалось, возились люди.

– Эй, Ванька! – раздался из темноты знакомый голос. – Ты как там? Не спится? Живой еще?

– Живой, – прохрипел он. – Что мне сделается? Бабула, ты, что ли? Во плоти явился, надо же. Чего вдруг?

– Да, засиделся что-то, рановато привыкать к земле! Прогуляться решил перед сном, лично приветик тебе передать, поговорить, прежде чем подохнешь.

– Какая честь. Слушай, Бабула, я польщен. Эх, жалко, что тебя не подстрелил! Сколько я там ваших на сковородку отправил – рыл пять наберется? А то со счета сбился.

– Меньше, Ванька! – Нестор Бабула старательно демонстрировал язвительный тон. – Трое в рай подались, столько же раненых.

– Не забудь их прикончить. Не тащить же на себе эту обузу в такую даль.

– Остришь, Ванька? Ну, давай. Недолго осталось. Эти жертвы стоят такого зубра, как ты. Время, кстати, можешь не тянуть, никого не дождешься. Истребили мы твоих истребителей, только ты остался. Слушай, у тебя никак патроны кончились? – В голосе Бабулы заиграли радостные нотки. – Из ППШ ты отстрелялся, гранаты все извел. Восемь патронов выпустил из ТТ, я считал. Даже себе не оставил. Я прав, Ванька?

– А ты проверь, – хрипло отозвался Коломоец. – Может, отыщется еще парочка.

– Блефуешь, Ванька! – заявил Бабула. – Нет у тебя больше ни хрена, не подумал ты о себе, любимом. Но не волнуйся, мы все сделаем правильно.

Стало как-то подозрительно тихо. Похоже, Бабула и впрямь решил проверить, кончились ли у большевика патроны. Но сам не пошел, отправил бойца. Тот вылупился из темноты, согнутый в три погибели, засеменил через двор.

Коломоец выстрелил через щель в стене, в том месте, где не хватило толстого бруса на обшивку. Бандеровец упал, уцепился за ногу. Иван не устоял перед соблазном и вогнал ему в грудь последнюю пулю. Боевик дернулся и затих.

Сколько их там было? Не переводятся еще мрази!

Бандиты опять начали стрелять, но он уже распластался на полу.

– Все, хватит! – крикнул Бабула. – Я ошибся, Ванька, у тебя еще есть патроны! Прими мое почтение. Я думал, что мы быстрее тебя завалим.

Коломоец подтянул ноги, подполз к стене, начал подниматься. Снаружи послышался женский крик. Сердце Ивана прихватило, он замер, насилу отдышался.

– Ванька, смотри, кто у нас есть! – крикнул Бабула.

Он припал к щели. Вспыхнули фонари. Эти твари отыскали его семью! Видимо, знали, у кого он ее припрятал, не поленились, привели сюда.

Коломоец задыхался, глотал слезы. В круге света обрисовались четыре фигуры. Супруга Иванка – еще молодая, когда-то неунывающая, вся в теле, с распущенными длинными волосами. Дочки Эмма и Лада шести и восьми лет, старенькая матушка Марфа Ивановна. Они тряслись от страха, прижимались друг к дружке. Все босые, в длинных ночных сорочках.

Девочки плакали, обнимали маму за бедра. Морщинистая Марфа Ивановна растерянно переминалась на месте. Иванка отрешенно смотрела перед собой. Волосы спутались, лицо почернело, сорочка была порвана в нескольких местах. Над ней, похоже, уже надругались.

Коломоец стонал, бился в глухом припадке, колотил себя кулаком по голове. Что же он наделал?! Даже спрятать не смог нормально!

– Приятный сюрприз, Ванька! – продолжал Бабула. – Все твое святое семейство. Узнаешь? Что делать-то будем? Пожалел бы хоть родных-то, Ванька.

– Бабула, не трогай их, – прохрипел он, не узнавая своего голоса. – Что они тебе сделали? Женщины ни в чем не виноваты.

Бандиты грамотно прикрывались пленницами. Откуда им знать, что у коммуниста действительно закончились патроны?

Потом прогремел выстрел, и седовласая голова матушки взорвалась! Женщина упала. Заголосили остальные. У Иванки кончились силы, она рухнула на колени. Девочки прилипли к ней, прятали лица.

– Иван, убегай! Они все равно нас убьют, – услышал он голос любимой жены.

Какой-то негодяй отвесил ей затрещину. Женщина чуть не упала, эти мерзавцы придержали ее.

– Иван и Иванка, – сказал Бабула. – Какая прелесть. Все, Коломоец, выходи. Считаем до десяти и убиваем всех. Начнем с маленькой. – Рука с пистолетом протянулась к трясущейся голове Эммы.

Иванка что-то бормотала, впадая в ступор, ревели девочки. Коломоец знал, что бандиты никого не пощадят. Это не люди, а звери. Но он не мог поступить по-другому.

Коломоец не чувствовал конечностей. Пошатываясь, он добрался до люка, свесился, упал на чье-то мертвое тело, повредил ногу, в которую когда-то угодила пуля. Но боли Иван уже не чувствовал.

Подволакивая конечность, он вышел из дома, спустился с разбитого крыльца, целую вечность ковылял до поваленной ограды. Челюсть перекосило, Коломоец не мог ничего говорить. Он хотел лишь одного – обнять свою семью. Но даже этого ему не дали сделать.

– Вот и славно, что без оружия пришел, – сказал Бабула и выступил вперед.

Одной рукой он опирался на что-то вроде длинной трости, в другой сжимал пистолет.