Непродуманная жизнь - Арина Евдокимова

Они пошли к начальнику вокзала. Долго уговаривали его, сознавая собственную беспомощность.

Отчаявшись, Света запричитала о предсказании старика. Услышав, что Анвар Ага предупредил их о невозможности лететь, начальник переменился в лице.

– Серьезный аргумент. Этот старик многих от беды спас. Я сам у него часто совет прошу. Что же мне с вами делать? – как будто разговаривал сам с собой начальник вокзала. При этом он начал заново лихорадочно пролистывать журнал.

– Ага, вот есть проходной: «Ташкент – Бухарест». Он идет через Москву и Кишинев. Вот тебе я на него и дам билет. Но СВ только и есть.

– Давайте, – сказала она.

Поезд уходил вечером и, нагулявшись по городу, ребята стали прощаться:

– Да ты, любимая, раньше меня будешь у наших, – говорил Евгений.

– Мы пока этот спецрейс дождемся, неделя пройдет.

В поезде она расположилась в уютном купе и почти сразу уснула. Двое с лишним суток дороги пролетели незаметно. Она отсыпалась. Ей снился муж-генерал и много детей.

– Москва, – ранним утром разбудил ее голос проводника.

– Какая же она Москва? Как бы хотелось в ней жить.

– Здравия желаю, милая девушка – товарищ капитан, – услышала она мужской голос.

Дина совсем забыла, что в купе кто-то должен подселиться, и о том, что на ней военная форма.

– Здравствуйте, – растерянно сказала она, быстро застегивая рубашку.

– Какая вы красавица. Я на вас должен жениться, – пошутил он. – Мне в дальние края нельзя без жены никак.

«Вот болтун», – с досадой подумала она.

– Капитан Семин, Саша, – представился он.

– Дина, – буркнула она.

– Какое у вас красивое имя.

Еще ближайшие два часа он сыпал своими шутками из армейской жизни и юношескими развлекалочками московских дворов.

Из разговора она узнала, что он коренной москвич из потомственных военных летчиков: и дед, и отец, и брат – все в их семье летчики.

Он закончил Качинское высшее военное авиационное училище летчиков. Сейчас следовал по месту службы: «Группа Советских войск – Румыния».

Она поймала себя на мысли, что млеет от его мягкого баритона, от его шуток. Как хочется нежиться в его улыбке и положить голову ему на плечо. От него веяло папой, домом и надежностью.

– Как же я соскучилась по интеллигентным людям, – Дина не заметила, что говорит вслух.

– Конечно же, я как раз тот самый интеллигент и есть, – с нечаянно нагрянувшей любовью подхватил он.

– А если серьезно, то выходите за меня замуж. Я вас как увидел, сразу понял: вот она – моя половинка.

– Конечно же, я согласна, – неожиданно для себя ответила она.

– Вот и прекрасно, сейчас на таможне нас распишут за день. Так положено офицерам, следующим на службу за рубеж. У вас-то анкета проверенная. Вы – офицер из Афгана. Ну, сутки на таможне поторчим, нам же не страшно? – он вопросительно посмотрел на Дину. И столько в этом взгляде было нежности, любви и ожидания, что на глаза у нее навернулись слезы.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– Для любви нет никаких преград… – пропел он.

– Динка, а как я тебя люблю!!!!! На всю жизнь. Будешь у меня генеральшей.

Она не понимала, что делает, как будто происходящее ее не касалось.

Всего несколько минут она виделась в Кишиневе на вокзале с родителями. Она продлевала билет и ничего не смогла им объяснить, оставив все на потом.

Дина и Саша расписались в маленьком приграничном городке. То ли волею судьбы, то ли звонком его отца в штаб, то ли еще по каким-то другим веским причинам, но их расписали.

Она за двое суток до Бухареста поняла, что не может без него жить.

И поехали они в Румынию, а потом в Германию, а потом еще и еще. Пока, уже имея пятерых детей, не получили назначение в Москву. В Министерство обороны. Ее муж дослужил до генерала.

А что с Евгением? – спросите вы.

Евгений очень долго горевал, даже начал выпивать, ушел из армии, и все разрушилось бы, если не подруга Светка. Ей было хуже, чем ему. Она потеряла на седьмом месяце ребенка и, кроме как Женьке, некому было ее утешать. Так и получилось: «Она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним».

Они поженились. Но детей родить не удалось. То ли Светкина психологическая травма, то ли старое ранение Евгения сказалось – но детей не было. Они удочерили двух изумительных девочек, чему были несказанно рады и счастливы.

Годы стерли обиды и притупили боль. Они дружат семьями. И за «рюмкой чая» у Динкиного генерала на даче фантазируют: «А как бы все сложилось, если бы они тогда в Бухаре не встретили старика?».

Они живут свою счастливую жизнь, так и не поняв:

То ли предсказание старика изменило их жизнь, то ли – звонок от Бога и право выбора, то ли – все случилось, как надо случиться.

Окна ее огромной квартиры, что находилась на первом этаже старого дома, смотрели на зелень палисадника. Вишни, рябину, кусты шиповника и акацию посадили еще ее родители. Она любила смотреть на эту красоту, которая в каждое время года была особенной.

На ветки деревьев прилетали бойкие воробушки, красногрудые снегири и веселые синички.

– Мое красивое одиночество, – думала, приколачивая кормушку к металлическому оконному карнизу.

Она ссыпала из ладони горсть семечек и с удовольствием стала наблюдать за синицами. Повесить кормушку и заботиться о птицах – такой совет ей дала ясновидящая. Именно это послушание должно было изменить ее жизнь и отдать дань природе.

– Ну что же, совет выполнен, будем восстанавливать «кармическую» справедливость: помогать птичкам, – вслух сказала она то ли птицам, то ли самой себе, закрывая окно.

С этого дня она каждый день кормила птиц. Они пугливо садились на край своей «столовой», быстро хватали угощение и улетали. Птички действительно были милыми: черная головка, белые щечки, желтые грудки с вертикальной темной полосой, пытливый взгляд глаз-бусинок. Одна из птиц стала приметной: она вела себя иначе своих подруг и даже немного отличалась внешне.

«Какая ты симпатичная, – думала она, – назову тебя Любушка». Любушка прилетала к кормушке в любую погоду и смотрела не просто в окошко, а в глаза доброй женщине, которая всегда была рада ее накормить. Между тем, несмотря на предсказанную любовь, жизнь женщины становилась все труднее. В эту зиму не ладилось с работой. Не было и мужчины, кто мог бы поддержать в тяжелую минуту, подставить плечо, приободрить. Она часто простужалась, болела и просто хандрила. В голове постоянно кружились отчаянные мысли: «Сорок лет. А вроде бы и не жила еще. Семьи нет. И с мечтой о детях, наверное, придется расстаться совсем». А ведь она просто хотела встретить настоящую любовь, стать женой и матерью.