В поисках смысла - Евгений Анатольевич Аверин

легко можно взять, забрали. На дне осталась еще половина. И можно бы еще работать, но с хорошей погодой возникло и внимание к ночным посещениям яхт.

Невдалеке бросил якорь бразильский фрегат. Слышна английская речь и матросские песни. «Ихтамнеты» этого времени. Пора сворачиваться. Я выдал всем тройную премию. То, что яхта должна была забрать ночью, тоже спустили в трюм. Тонна серебряных слитков и триста килограмм золотых эскудо. Теперь матросы шепчутся «только бы домой дойти», а водолазы прикидывают, какие дома они построят. На нас с Аленой только что не молятся, ловят каждый взгляд. И делают все на совесть.

К обеду следующего дня все приспособления были свернуты и убраны в трюм. После доклада мы устроили совещание в узком кругу.

— Я вижу два варианта выполнения задачи, поставленной нам послом, — начал я, — первый вариант. Мы встаем на рейде Буэнос-Айреса, нанимаем провожатых, покупаем лошадей, снедь и все потребное для пешей экспедиции. Идем около полутора тысяч верст. По самым скромным предположениям. В это время корабль ждет нас.

— Очевидно, второй вариант — оправиться морем? — Откидывается на спинку стула Михаил Николаевич.

— Именно так.

— В таком случае, вариант только один. Обратите внимание, — ведет он пальцем по карте, — вы сможете делать в сутки не более тридцати верст. Это не московский тракт. Даже если не делать большого отдыха, уйдет не менее пяти месяцев. А потом вы упретесь вот сюда, в горы. Без продуктов, измотанные дорогой и вероятными приключениями.

— Вы очень убедительны, Михаил Николаевич.

— Тогда рекомендую отправится прямо сейчас. Очень нехороший интерес в нашу сторону на палубе фрегата. Воду возьмем в Пуэрто-Десеадо.

— Я все же дождался бы наших друзей. Давайте дадим сигнал и встанем у мыса Пьедро. Там аргентинская территория.

— Флот Аргентины говорит по-английски. Но с ирландским акцентом. Не думаю, что это кого-то остановит.

Мы подняли якоря. Белые новенькие паруса надулись ветром в сторону моря. И через два часа Монтевидеоскрылся. Ждать пришлось недолго. На следующий день пожаловали оба будущих повстанца.

— Заберите улов. То, что осталось. Больше мы не можем спокойно работать, — я кивнул на кучу серебряных слитков под холстиной, золото оставил в трюме.

— Того, что есть, достаточно, — ответил импульсивный Орибе, — я настаиваю, чтобы вы оставили это себе.

— Тогда я все равно отдам это вам, но попрошу об одной услуге.

— Для вас все, что угодно. Вы подарили нам надежду.

— Мне нужен корабль. Торговый. Вместе с командой.

— Это дело небыстрое. Возможно, сторгуем, но с новым судном не расстанутся.

— Любое, лишь бы дошло. Этих денег хватит? — показал я на кучу.

— Хватит, — ответил Левальеха, — у меня есть на примете посудина. И этого дажедовольно, чтобы загрузить ее зерном и продуктами. Какие указания передать капитану, если все удачно?

— Как будет готов, пусть идет в Вальпараисо. И ждет на рейде. Впрочем, я напишу сейчас указание.

Сепаратисты забрали серебро, обняли нас, картинно пустив слезу и долго махали шляпами с борта яхты.

— Зачем вам еще один корабль? — Настороженно спросил наедине капитан.

— Сами же говорили, Михаил Николаевич, что в экспедиции по два судна снаряжают. Одно, как грузовое. Раз есть такая возможность, так нужно поправить это неудобство.

— Не только в удобствах дело. Экипаж не из наших будет. А если секретные дела возникнут?

— Бросьте. Можно послать по известному пути и заниматься, чем душа пожелает. Будут в оговоренном порту дожидаться с провизией.

— Вы желаете иметь плавучую базу?

— Что-то вроде того.

— Что ж, доводы убедительны. К тому же, казенные деньги в сохранности. Мы и так столько времени жили, не потратив своего кошта. Впрочем, перед тем богатством, которое поднято и отгружено повстанцам, это пыль.

Васильев гаркнул команду, паруса надулись и океан раскрылся от горизонта до горизонта.

Глава 12

Недолго лихой ход продолжался. Ветерстих. Скорость наша упала сильно. Зато море спокойно. Мы прошли за неделю половину пути до Магелланова пролива. Через несколько дней можно ожидать небольшую стоянку. Место удобное, корабли заходят прямо в устье реки. Наберем воды и отдохнем.

«Вздор, — привлекло мое внимание бормотание Петрова, — все полный вздор. Забыть, сделать инъекцию героина, сбежать».

На героине я напрягся. Наркоманов, в нашем понимании, еще нет, но если такое слышу, значит доктор попробовал действие на себе. Я бы тоже попробовал, если бы не видел последствий. И что же его так расстроило? Мой брат очень взвешенный. Выдержка алмазная. Что бы его конфузить, я еще не придумал, что нужно.

Но смутные подозрения у меня появились. Последнее время он близко и подолгу общался с Рамлой. На корабле ее зовут Рами. Заботу о сыне Феди взяла на себя не только Алена, но и вся команда. Назвали, с моей подачи, Максимкой. Рамла получила свободное время и очень пожелала освоить азы европейской медицины. Ее имя переводится, как целительница. Все женщины в ее семье занимались лечением. Сергея заинтересовали африканские методики. Я краем уха слышал, о чем они говорили, Рамла прилично освоила русский. С моей точки зрения, все ее техники так, большей частью, психотерапия.

Я подошел и обнял за плечи Петрова.

— Извини, слышал твои слова. Ты искал уединения, но мы так связаны, что без меня никак. Что за печаль тебя снедает? Неужели женщина?

— От тебя скрывать не буду. Это Рами. Дожил до седых волос. А тут бес в ребро залез, и не выгонишь. Уговариваю себя и так и сяк. Но не могу справиться. Хоть убей.

— Это к Феде. У него не заржавеет.

Мой чернокожий телохранитель очень сошелся с Игнатом. Они выяснили, кто сильнее. Игнат побеждает, но только за счет умения. Федя теперь осваивает некоторые казацкие ухватки.

«Я казак, б…ь», — говорит он, сильно выпучив глаза. Это его Игнат научил на общую потеху команде. К Рами он относится, как к родственнице, которой благодарен за спасение сына. И чувствует за собой обязанность присматривать за ней.

«А может это все шаманские штуки?» — рассуждает Петров.

Его можно понять. Такой брак обречен на преследование. Нигде не примут, что белый имеет официальный брак с чернокожей. Да еще купленной на рынке.

— Ты разве простишь себе, что попал под влияние неведомых сил? — Усмехнулся я, — это вздор действительный. Давай скажем одним предложением твои душевные терзания.

— Я люблю Рами. И ничего не могу с эти поделать.

— А она тебя?

В ответ доктор обхватил голову. Ясно, без Алены не разберемся. Она тоже с Рами плотно общается.

Жену нашел в нашей каюте.

— Солнышко, что там у Петрова с Рами? И почему я ничего не знаю?

— Потому, что