Прирожденные аферисты - Сергей Зверев

Для очистки совести оперативники покопались в криминалистических учетах, альбомах в самом министерстве, в УВД Киевского облисполкома.

– Ерундой занимаемся, – заявил Павлюченков, когда они рылись в картотеке угрозыска областного управления. – Все эти следы из далекого прошлого – они только в бульварных романах куда-то приводят.

– Что предлагаешь? – спросил Маслов.

– Забыть все это. Есть более актуальные дела. Вон Верзилин нас заждался.

– Может, ты и прав.

Пока они беседовали, в кабинет зашел оперативник, похожий на бухгалтера, – в кругленьких очках, белой рубашке, в нарукавниках.

– Чего роешь, Олегыч? – спросил он Павлюченкова, как старого знакомого.

– Ищем одну старуху Шапокляк. Мошенницу профессиональную.

– Хорошими делами прославиться нельзя, – процитировал оперативник вышедший в этом году на экраны мультфильм «Чебурашка и крокодил Гена». – Много украла?

– Пока не знаем.

– Как зовут?

– Перпедюлина-Савойская.

– Это кличка?

– Фамилия. По паспорту!

– Ох ты ж, – покачал головой оперативник.

– А кличка Машка Пулеметчица.

– Старушку на моей памяти только одну помню. Года три назад возникла. Ох, красавица!

– Чем отметилась?

– Разводила на деньги родителей абитуриентов. Потерпевшие были, как правило, из сферы торговли, всяческие жучилы, южане. Влиятельная дама предлагала помощь в поступлении их чад в разные институты. Такса – от двухсот и аж до тысячи рублей. Проходили экзамены. Дети все же были из советских школ и не все идиоты. Поэтому в среднем тридцать процентов самостоятельно поступали. Родителям оставшихся за бортом с извинениями возвращали деньги. А остальное – чистая прибыль… Там целая концертная труппа была. Помимо дамы, был и такой важный «представитель Министерства высшего образования», и очкастый «профессор», которые надували губы и выдавали: «Все возможно, но есть трудности». Трест лопнул, когда один военный написал письмо в горком, что в вузах процветают взятки. Так как конкретных заявлений не было, дело утихло.

– Любопытно. – Маслову описание жуликов напомнило его «автомобилистов».

– Что, так и сошло им все с рук? – удивился Павлюченков, который тогда еще не работал в аппарате министерства и о деле этом не имел представления.

– Я одну девчонку нашел, – сказал оперативник. – От официальных показаний она отказалась – у родителей неприятности будут. Да и из института могут выгнать, а она умная, сама поступила. Так что я ее пожалел и не стал на нее давить. Но она по секрету поведала, как ее родителей разводили.

– И куда старушка та делась?

– Она в Киеве квартиру снимала. А когда почувствовала, что вокруг нее движения начались, сразу съехала.

– Искать не стали? – поинтересовался Маслов.

– Заявлений не было, – объяснил оперативник. – А материалы новые каждый день сыплются. Только дурак себе лишнее дело на шею повесит.

Маслов кивнул. Он отлично знал, что в милиции, следственных и оперативных службах главный дефицит всегда был – это времени и сотрудников. Сотрудники не успевали реагировать часто на новые дела, а тут еще нужно лакировать статистическую отчетность, поэтому от бесперспективных дел и висяков всегда шарахались как черт от ладана.

– Установили хоть, как ее звали? – спросил Павлюченко.

– Ну уж не Перпедюлина, точно.

– А как?

– Сейчас, за блокнотом схожу.

Через десять минут оперативник вернулся с объемным блокнотом. Пролистнул его и выдал:

– Савоськина.

– Савоськина, – повторил Маслов. – А звали как?

– Мария Илизаровна.

– А мы ищем Марию Илизаровну Перпедюлину-Савойскую. – Маслов хмыкнул. – Она сменила фамилию. Скорее всего, во время войны. Когда была неразбериха.

– Савойская помелодичнее звучит, – сказал оперативник в нарукавниках.

– Зато Савоськина – надежнее…

Опять Баграм чувствовал себя беспомощным, как в самом начале поисков. Вот перед тобой город, тысячи домов. И в любом из них может сейчас пить чай этот самый Лилиан Савоськин. Возможно, он живет вон в том подъезде. Или рядом. И узнать об этом нет никакой возможности. Не будешь же стучаться в каждую дверь.

Думая о дальнейших шагах, Баграм пришел к тому же, что знают все оперативные сотрудники, занимающиеся розыском скрывшихся преступников и алиментщиков: лучший способ найти человека – это пройти по его связям, по родственникам, знакомым, местам, где он привык бывать. Редко кто может порвать все контакты с окружающим миром. Поэтому он и прихватил из дома жулика его записную книжку.

– Будем обходить каждый указанный в ней адрес, – сказал Баграм.

– И что скажем? – спросил Давид.

– По ходу придумаем.

Сначала взялись за адреса в Шаталовске. Хорошо, что записи в книжках велись каллиграфическим почерком. Похоже, те, кто их делал, не надеялись на свою память. Поэтому там было все тщательно записано – адрес, имя, отчество, фамилия, телефон. Некоторые записи были без телефона, некоторые без адреса, некоторые без фамилии. Но проверять надо было все.

Вот Айратяны и взялись за эту неблагодарную работу. То, что она неблагодарная, они ощутили уже на следующий день, когда гражданами один раз были посланы матом, два раза с ними не пожелали разговаривать, один раз пообещали вызвать милицию.

В основном записи касались каких-то магазинов, аптек, конторок. Продавцов одежды. Мастеров по радиоаппаратуре.

– Э-э, надо хитрее быть, – сказал Баграм, когда их очередной раз чуть не послали.

Действительно, заявляться к незнакомым людям и говорить: «Мы ищем человека такого-то», тыкать фотографией и беспомощно плести, что это старый друг – это как-то не слишком убедительно.

– Что предлагаешь, дядя? – спросил Давид.

– Надо историю выдумать, – задумчиво произнес Баграм. – Мошенники же выдумывают истории. Чем мы хуже?

Так на сцене человеческой суеты появились еще два актера-любителя.

Актерам нужен перво-наперво реквизит. И Айратяны отправились в магазин канцелярских принадлежностей, купили там пачку бланков, вечером в гостинице заполнили их. В магазине кожгалантереи приобрели солидную кожаную папку коричневого цвета с золотистыми застежками и тисненой надписью: «60 лет Великого Октября». И отправились на первое дело.

Это был отдел райсобеса. Армяне прорвались туда через вахтера, назвав имя-отчество человека из записной книжки. В отдельном кабинете сидел плюгавенький настороженный мужичонка.

– Мы из Запорожья, – весомо объявил Баграм. – Тут такое дело, не знаю, как вы посмотрите. Мы в облторге работаем. Человек к нам заходил. Лилиан Савоськин. Оставил документы и деньги. И записную книжку. И исчез. А документы такие – за их утерю и под суд можно пойти. Вот и ищем. Помогите, пожалуйста. Там в бумагах ваш телефон был. Вот этот человек.