Жасминовые сестры - Корина Боманн

— Что ты устроила? Неужели ты думаешь, что я и дальше стану защищать тебя, если ты будешь делать глупости?

— Я ничего не украла, это правда! — воскликнула я, глядя на нее с мольбой. — Посмотри в моих вещах! Поищи в моей постели! У меня нет этой броши!

Ариана скрестила руки на груди:

— Я это знаю.

— Что?!

— Я знаю, что ты ничего не украла. Дело в другом. Ты сделала что-нибудь такое, что вызвало недовольство Эрики или Жизель?

Я беспомощно покачала головой:

— Даже не знаю.

— Может быть, ты увела клиента у Эрики из-под носа? Или один из мужчин, который являлся ее постоянным посетителем, начал выбирать тебя?

— Не знаю, я…

Я лихорадочно пыталась вспомнить, какие клиенты были у меня за последние дни, но я даже не запоминала их лиц.

Ариана стала беспокойно ходить по комнате. При этом она время от времени кашляла.

— Что-то тут не так… Эрика не стала бы обвинять тебя без причины.

Казалось, она лихорадочно пытается разобраться в своих мыслях. Затем Ариана резко остановилась, кивнула и вышла из комнаты, ничего мне не сказав и не дав никаких указаний.

В тот вечер меня охватила такая тревога, что я едва замечала, когда мужчины влезали на меня и удовлетворяли свою похоть. Когда ночь закончилась, я легла спать и, к счастью, была такой усталой, что не заметила возвращения Арианы. Я не могла ни о чем думать.

— Ты, собственно, понимаешь, как тебе везет?

Резкий голос Арианы разбудил меня.

Свинцовый утренний свет заполнил комнату. Я резко встала и стала протирать глаза. У Арианы, которая стояла возле моей кровати, был сердитый вид.

— Мы нашли эту проклятую брошку, — хрипло сказала она. — Она торчала в щели красного шезлонга, там, внизу.

Я поняла, что это еще не все.

— Ты спрашиваешь себя, почему тебе повезло, или нет? — Голос Арианы стал очень резким.

Я кивнула.

— Тебе посчастливилось, что Эрика — дура. И что мне удалось убедить Жизель в том, что ты не виновата, а ее любимица просто тебя ревнует.

— Но почему же она ревнует? — У меня болели барабанные перепонки. — Пожалуйста, объясни мне, я ничего не понимаю.

— Во-первых, — Ариана взглянула на дверь и стала говорить тише, — брошка сначала была не в шезлонге. Она была здесь, в этой комнате.

У меня перехватило дух.

— Лучше дыши, пока ты не посинела, — сказала Ариана. — Эта дура попыталась выставить тебя воровкой. Но она перепутала кровати. Она подсунула брошку в мою постель вместо твоей.

Для меня это было непостижимо! Ужасным было уже то, что я сюда попала. А теперь какая-то девка не только испытывала ко мне ненависть, но даже пыталась оклеветать меня! Я расплакалась, потому что не привыкла к такой враждебности.

— Не плачь, иначе тебе придется ждать целый день, пока твои глаза снова смогут открыться. Опасность мы пока предотвратили, но ты действительно должна обращать внимание на то, чтобы у тебя не было никаких конфликтов с Эрикой и, главное, чтобы ты не отбивала у нее клиентов. Садись внизу в углу, там, где ее не бывает. И просто держись от нее подальше.

— А если она не захочет держаться от меня подальше? — всхлипнула я.

У меня никогда не было такого ощущения, будто в этом доме я кому-то перешла дорогу.

— Все равно ты будешь держаться от нее подальше, что бы она ни делала, — спокойно произнесла Ариана и нагнулась ко мне, словно боялась, что за дверью кто-то подслушивает. — Но все же внимательно следи за ней и, если заметишь, что что-то не так, скажи мне. Эрика думает, будто никто не знает, что у нее в голове, но мне прекрасно известно, что она из себя представляет. Только не давай ей тебя запугать.

Появление брошки не изменило настроения, царившего в «Красном доме», но Эрика все-таки оставила меня в покое. Так проходили недели. И у меня не было даже проблеска надежды.

Поскольку у Арианы был календарь, я знала, что уже наступил март, однако по погоде этого нельзя было сказать. Было холодно, мокро и время от времени шел снег. Солнечному свету почти никогда не удавалось пробиться через толстое одеяло облаков.

Одним апрельским утром, когда погода устраивала сюрпризы похуже, чем муссоны на моей родине, я, проснувшись, услышала странный хрип. Поначалу я не могла понять, откуда он доносится, но затем обнаружила, что Ариана еще не встала, чего раньше не бывало.

Я поднялась и увидела, что она лежит в постели. Лицо у нее было багровым. Она натужно кашляла.

Я тут же выскочила из комнаты и помчалась по коридору. Я бежала к единственному человеку, который имел достаточно власти, чтобы вызвать врача.

— Заходи! — крикнула Жизель на мой стук, явно предполагая, что сейчас появится кто угодно, только не я.

Улыбка моментально исчезла с ее ярко накрашенных губ.

— Что тебе надо?

— Ариана… — едва дыша, сказала я, игнорируя враждебный взгляд женщины с огненно-рыжими волосами. — У нее высокая температура, и она не просыпается!

Хозяйка борделя ничего не сказала. У нее был такой вид, словно она не особо испугалась и даже не удивилась.

— Ей нужна помощь! — настойчиво произнесла я, однако Жизель и теперь не проявила особого интереса.

— Я вызову врача! — крикнула я, и это наконец вывело Жизель из полусонного состояния.

— Ты останешься здесь! — гаркнула она, когда я уже хотела повернуться и уйти. — Я сама пошлю за врачом. Иди наверх и займись Арианой.

Я выдержала ее злобный взгляд, а затем торопливо вернулась наверх, в нашу комнату.

Ариана до сих пор не пришла в себя. Хрипло дыша, она ворочалась на кровати с боку на бок.

А если у нее все же чахотка? И что это вообще за болезнь?

Прошло много времени, прежде чем пришел врач. Минуты превращались в часы. Я уже стала бояться, что Жизель проигнорировала мои слова, однако после обеда на лестнице послышались чьи-то тяжелые шаги. Это не мог быть Хансен, он никогда не показывался на верхних этажах.

У человека, которому я открыла дверь, были седые волосы, и борода у него тоже была седой. Это был врач, которого я видела в бреду.

По выражению его лица было понятно, что ему не хочется обследовать Ариану, но в конце концов он все же сделал это, потом отложил стетоскоп в сторону, вздохнул и достал из кармана блокнот.

— У вашей… коллеги воспаление легких. Пожалуйста, принесите ей вот это лекарство.

Я смотрела на лист бумаги, который он всунул мне в руку, и мне очень хотелось сказать врачу, что мне не разрешат сходить за этим лекарством. Но я промолчала и только кивнула.

Я знала, что Жизель будет орать на меня. В комнате, в которой находится больная, нельзя было принимать клиентов. Надежды на то, что меня освободят от «работы» и я смогу ухаживать за Арианой, у меня не было. Но я, по крайней мере, хотела попытаться. Ведь до сих пор Ариана всегда выручала меня.