Девятая печать - Рина Лесникова

– Не сегодня, значит, не сегодня, – вернула улыбку Нэйта и опять полной грудью втянула опьяняющий аромат, от которого хотелось взлететь.

– Нравится?

– Я уже говорила, что да.

– Тогда вот тебе ещё, – словно из воздуха в руках спутника появилась ещё одна роза – ярко-алая с розовой каймой по краям лепестков.

Эта роза пахла ещё насыщеннее, впрочем, как и все красные розы. Нэйта вдохнула запах раз, другой и беспечно рассмеялась, но затем скорчила обиженную рожицу.

– Что-то не так?

– У меня теперь два цветка, два цветка живым не дарят, – и она обиженно шлёпнула дарителя по руке. – Придётся либо отдать один тебе, либо реке.

– Река, конечно, достойна такого подношения, – согласился Джейсон. – И, если ты пожелаешь, мы отдадим цветы ей. Но на обратном пути. А сейчас… ап! – и ещё одна роза, на этот раз с нежно кремовыми, переходящими в розовый цвет лепестками, оказалась в его руках.

И опять волшебный аромат заполнил лёгкие. Счастливицы те, кто могут им наслаждаться. Нэйта раскинула руки и закружилась по мосту.

– Отдать цветы реке? Ты смешной. Зачем им куда-то плыть? Они же могут летать. И я могу летать. Это, наверное, для того, чтобы кружиться с ними в танце, да? Джейс, полетаем? – она подбежала к перилам.

– Тише, тише, родная, мы с тобой обязательно полетаем, но не сейчас, – мужчина поспешно обхватил её за талию рукой.

– Не сейчас? А когда?

– Скоро, совсем скоро, – он приник губами к её шее. – И ты полетаешь, и я. И все-все, кто нас ждёт, тоже полетают.

– Нас кто-то ждёт?

– А как же, уж не думаешь ли ты, что… – дальнейшие слова прервал поцелуй.

Поцелуй Нэйте не понравился. Пусть и было их в её жизни немного, но какой-то он был неправильный. Ну и ладно, зато у неё есть очаровательные цветы, нюхать которые хотелось снова и снова.

– Идём, крошка, идём. Вижу, ты уже совсем готова.

Нэйта покорно последовала за спутником.

Она не помнила, когда закончился мост, совсем не понимала, куда они шли, как не помнила и того, что спрашивала, отчего Джейс такой чёрный, и что он отвечал и отвечал ли, тоже совсем не отложилось в памяти.

То, что происходило в дальнейшем, всплывало рваными вспышками, причём Нэйта не могла бы сказать, что было явью, а что только привиделось в нелепом бреду. Вот они идут по улице и весело смеются, вот Джейсон убеждает её, что купаться в фонтане ещё рано, можно замёрзнуть. И опять запах. Одуряющий запах роз.

Небольшая комната и несколько мужчин в ней. Самых обычных, не магов. И изменившийся Джейсон. С его лица исчезла улыбка.

– Джейс, где мы? Это место не похоже на кондитерскую. И почему ты весь чёрный, а твои глаза так похожи на кинжалы? И эти люди, они мне совсем не нравятся. Нехорошие люди. Пойдём отсюда! – даже одурманенный разум кричал об опасности. Как бы ненароком не покалечить невинных.

– Пойдём, обязательно пойдём, – остановившись за спиной, шепнул её коварный спутник. – Только сначала позабавимся. Вернее, позабавятся эти нехорошие люди.

На рот Нэйты легла повязка, предатель ловко завязал узел. Зачем? Как же тяжело думать.

Прежний весёлый и предупредительный Джейс исчез, новый, злой и чёрный, Нэйте совсем не понравился. Он говорил странные вещи.

– Выскочка! Я никому не позволяю над собой смеяться. А надо мной смеялись! Из-за тебя смеялись!

Что он говорит? Кто смеялся? Нэйту резко развернули, обидная пощёчина, даже не пощёчина, а полновесный удар обжёг щёку. Из глаз брызнули слёзы обиды и боли. За что?!

– Это тебе от меня. Не смешно? Как жаль. Ах, ты не можешь смеяться? Мне на толчке тоже было не смешно.

Находящиеся вне поля зрения незнакомцы противно загоготали.

– Паря, не порть цыпочку, и ротик ты ей зря завязал, никто её здесь не услышит, пусть покричит, это даже заводит. Нас много, найдём применение и ротику.

– Раньше применение найдет сама сучка, – процедил тот, кто раньше прикидывался весельчаком Джейсоном, светлым магом. – Хочешь схлопотать проклятие? Она может.

Это бред. Это определённо бред, и даже если она обрушит на эти жуткие порождения взбесившегося сознания самое страшное из известных ей проклятий, ничего им не будет, потому что эти люди – или нелюди? – ненастоящие. Здесь всё ненастоящие. Нужно только сорвать со рта повязку и убедиться.

Затрещало платье. Сейчас или никогда. Крепко удерживаемые цветы полетели на пол, рука метнулась к повязке на лице. Что за узел завязал этот мерзавец?

Не успела. Оба запястья обхватили и крепко сжали. Больно. Как же больно, как будто времена становления клейма апрентис опять вернулись. Нужно просто потерять сознание, и тогда всё закончится. А пока жуткие фантасмагорические видения набирали обороты. В комнате потемнело, где-то разбилось вдребезги стекло, кто-то закричал на высокой-высокой ноте, одна из стен покрылась рябью и поплыла. Из стены вышел лорд Ферран. Кажется, по всему его телу метались чёрные огненные сполохи. Этого точно не может быть. Бред достиг своего апогея, можно отключаться.

***

Песок. Зачем она ела песок? Или это крошка от рассыпавшихся зубов? Почему же никак не получается отплеваться?

Губ коснулся прохладный край стакана. Горько. Не важно. Главное, влага поможет справиться с пустыней, воцарившейся во рту. Хриплый стон облегчения можно было принять и за возглас боли. Нэйта и сама ещё не поняла. Да, болит голова, да, ей плохо, но, кажется, немного лучше, чем за мгновение до этого. Провела распухшим языком по зубам. Вроде все на месте. Теперь ещё бы поднять тяжёлые-претяжёлые веки и посмотреть, где она. Мутные образы лениво-болезненно ворочались в сознании и не желали складываться в какую-либо отчётливую картинку. В голове как будто работал миксер мосье да Труа. Мосье де Труа? Кто такой мосье де Труа? Шеф-повар в поместье Винтеров. Он, конечно, любит поворчать, но не настолько жестокий, чтобы миксером, да по мозгам. К тому же, кажется, Нэйта давно уехала от Винтеров. А куда?

– Водички бы…

Губ опять коснулся холод стакана. На этот раз в рот полилась вода. Немного кисленькая, но самая настоящая вода. Какая же вкусная! К сожалению, было её совсем мало.

– Ещё!

– Хватит, тебе пока нельзя пить много жидкости.

– Филипп?

Неподъёмные до этого веки раскрылись сами. Вспомнилось почти всё. Почти, потому что то, что случилось после прохождения ей и Джейсоном моста, ведущего к острову лорда Принстона, вспоминаться отказывалось.

Попыталась оглядеться. Её спальня в доме лорда Феррана, это точно. Сам лорд Ферран рядом. Немного помятый и с тёмной щетиной на щеках, но, несомненно, это он. Сама Нэйта в рубашке. Кажется, в мужской рубашке, так как все свои одёжки она забрала с собой. Кажется, сейчас её будут отчитывать. Только вот за что? Не всё ли равно, лорд Ферран найдёт, за что.