Магический поединок - Брэд Карстен

Фараног проводил время за бесконечной зубрёжкой. Как сказала Таслин, они относятся к учёбе чересчур серьёзно. Далии хотелось поговорить с ней, но рядом с Таслин всегда кто-то был, и никому не разрешалось приближаться к их крылу, даже горничным.

Тем не менее не все были заняты повторением заклинаний. Несколько учеников из Сиггина использовали палочки, чтобы бросаться друг в друга громадными комками слизи. Когда Далия проходила мимо, один из ребят посмотрел на неё и улыбнулся – и был сбит с ног. Слизь прилипла к его голове, придавая лицу странную форму.

А как же Доменикс? Ученики из Доменикса провели последние дни в поисках способов подорвать покой других домов. Одного из воспитанников Сиггина нашли на крыше: он не смог самостоятельно выбраться из кокона, в который его замотали.

Происходили и более зловещие события. Чары вокруг покоев Элдерина пытались взломать, однако они выстояли против того, кто пытался проникнуть внутрь. Одному из эльфов не повезло. В тот момент он был внизу, встречался с девушкой из Фаранога, и на него напали на обратном пути. Его нашли без сознания, со сломанным носом и кольцами в кончиках ушей, что считается одним из худших оскорблений для эльфа. Их уши устроены так, чтобы слышать шёпот деревьев, который подпитывает эльфийскую магию. У них принято вставлять цельное кольцо в уши тех, кого обвинили в предательстве своего народа или в трусости в бою. Кольцо искажает их способности, это всё равно что потерять возможность любить или смеяться. Советник Фаулин направился прямиком в крыло Доменикса, сорвав их защиту с такой же лёгкостью, как если бы та была нитью паутины. Те, кто стал этому свидетелем, сказали, что Ральф побледнел как полотно и потребовалось позвать сэра Эдмонда Амброзу из Фаранога, чтобы он всех утихомирил. Ральф, конечно, отрицал какую-либо причастность и даже снова осмелел, когда между ними встал мастер дуэлей.

–Поосторожнее с обвинениями, эльф,– бросил Ральф.– С Домениксом шутки плохи.

–Доменикс нам не угроза,– прорычал советник Фаулин, и Амброзе пришлось расчехлить палочку, чтобы не допустить обострения конфликта.

–Спокойно, советник. У вас есть доказательства, что это был Доменикс? Если да – поделитесь ими, или приходите, когда их добудете.

–Позвольте мне немного поболтать с ними, и вы получите доказательства.

–Этому не бывать,– сказал Амброза.– Чем вы занимаетесь вне испытаний – ваше дело, но я не позволю ни вам, ни кому бы то ни было другому подорвать репутацию Аэлиндора. Мы здесь гости. Не забывайте об этом.

Советник Фаулин погрозил Ральфу пальцем:

–Просто держи своих учеников подальше от нашего крыла. Если кто-то из них хоть на шаг приблизится к нашим последователям, меня не остановит твоя палочка.

Ральф ухмыльнулся:

–Возможно, тебе следует получше присматривать за своими последователями. Дворец таких размеров может быть опасным местом.

Поскольку помимо предположения советнику Фаулину было нечем подтвердить своё обвинение, он был вынужден от него отказаться или ответить перед советом.

Однако эльфийская гордость была уязвлена, и они нанесли ответный удар: позже той ночью одного из самых крепких учеников Доменикса нашли плачущим. Он мямлил, будто какие-то фигуры пытаются его сожрать. Установить причину помешательства не удалось, но Далия грешила на ночнику. Эти ягоды были случайно обнаружены в Форлориене, родине эльфов. Отведавший их человек начинал панически бояться всего вокруг. Ученика пришлось приковать к постели, пока их действие не прошло.

Далия прислонилась спиной к двери своей спальни, закрываясь от шума снаружи и позволяя себе наконец расслабиться. В одиночестве, вдали от суматохи, она смогла выдохнуть впервые за долгое время. С одной стороны, было приятно принимать гостей, но с другой – они привезли с собой чересчур много политики, интриг и шума. Во дворец словно пробрался зверинец сюжетников.

Она сняла с себя плащ и с удивлением обнаружила, что над столом завис её дневник. С тех пор как Таслин ушла, Далия им почти не пользовалась. Записи в дневнике были более личным способом общения, чем послания на дощечке или бумажные звери. И куда удобнее записок в бутылке. Мадам Маккиннон обычно отправляла посыльного – самый простой, но скучный вариант. Далия предпочитала левитирующий дневник, потому что ей нравилось, как он танцует в воздушных потоках, словно семечко чертополоха. Когда приходит сообщение, каждый дневник реагирует по-своему. Из некоторых вылетает немного пыли, другие бьют тебя по голове (по мнению Далии, так и удар может хватить, если спишь).

Она пролистала страницы, останавливаясь на одной из старых записей Таслин. Это был простой рисунок: рамка из розочек по периметру листа с карикатурой на Джастиса посередине. Губы складывались трубочкой для поцелуя. Над головой парили крошечные сердечки. Далия улыбнулась и положила ладонь на рисунок, испытывая то, чего не ощущала уже давно. Когда пальцы коснулись незатейливых сердечек, те перестали двигаться по странице и поплыли к ней. Далия обвела одно из них пальцем. Простые узоры в виде роз принялись заполнять страницу и вскоре уже стекали с неё и с края обложки. Далия наклонилась ближе, чтобы вдохнуть их сладкий аромат. Какой бы приветливой Далия ни была в Белглопе, она так до конца и не справилась с обидой и замешательством: Таслин ушла, даже не попрощавшись, даже не позволив Далии ей помочь.

Их дружбы Далии недоставало больше всего на свете. Было здорово иметь подругу, о которой она знала всё и которая знала всё о ней; кого-то, рядом с кем можешь быть собой. И в том, чтобы быть собой, не было ничего сложного, потому что подруга уже видела тебя в моменты слабости и всё же по какой-то неизвестной причине оставалась рядом. Они были словно сёстры, как и сказала Таслин. Они и были сёстрами, насколько могла судить Далия. Выросли в одном приюте, столько всего пережили вместе, гораздо больше, чем обеим хотелось бы. Но всё это было неважно, потому что рядом был человек, с которым Далия могла быть сильной. Ни одна из них не знала другой семьи, а родные не должны бросать друг друга. Далия почувствовала, как глаза заволакивают слёзы, но прогнала их. Она не станет грустить опять, просто не станет. Таслин счастлива, у неё новые друзья и новая жизнь. Далия церемонно выпрямилась, словно весь мир наблюдал за ней, и переключилась на новое сообщение.

Чернила промочили страницу насквозь, словно кровь, и Далия полностью сосредоточилась на послании. Она прикоснулась к листу кончиками пальцев, и чернота тут же всплыла, как капля чернил в воде. Запаха не было, но щупальца краски поползли по пальцам и обвились вокруг ладони, будто знали, что Далия там. Слова сложились в центре белыми буквами:

«Выйди из комнаты ровно в девять вечера. Отправишься на нижний этаж восточной башни и спрячешься. Точно следуй моим указаниям. Я могу дать тебе желаемое или отнять у тебя всё».

Подписи не было, и стиль был Далии незнаком. Но ведь и добавлять записи в её дневник дозволялось немногим. Томасу, мадам Маккиннон и ещё паре человек. Для этого Далия не пожалела денег на дорогой экземпляр с обширной защитой от заклинаний. Ей не хотелось, чтобы посторонние лезли к ней в душу, например Брейден. Позволь она ему отправлять ей сообщения, он не знал бы меры и наверняка слал бы ей отвратительные картинки или, хуже того, шутки, которых она терпеть не может. И всё же могущественному магу наверняка не составило бы особого труда отправить сообщение по адресу, захоти он того. Но кто обладает достаточной силой? Точнее, кому из них есть дело до Далии?