Чародеи - Андрей Смирнов

Дэвид замолчал. Некоторое время в комнате было тихо. Эдвин неслышно постукивал подушечками пальцев по поверхности стола, Вилисса сидела неподвижно.

— Интересно, — произнес наконец молодой барон. — И ты полагаешь, что Служители, в которых мы с тобой уже почти превратились, — это что–то вроде новой версии созданных Кадмоном анге–лов–сгиудов?.. Или даже не новой, а старой, извлеченной неизвестно кем из небытия и снова запущенной в дело?

— Да, совершенно верно, — кивнул Дэвид. — Слишком много совпадений. Хотя Кадмон не стремился уничтожить всех лордов и уж тем более не видел в них «космического зла» (поскольку сам был одним из них), но сгиуды — это оружие, и цели у них были такие же, как у нас. Заметь, они создавались из людей, а в Обитель принимают только людей.

— Хорошее предположение, — подала голос Вилисса. — До тех прр пока не появятся новые данные, его можно принять за рабочую гипотезу… У тебя все?

— Да. — Кивнул Дэвид.

— Может быть, ты заодно порадуешь нас какими–нибудь идеями относительно того, кто мог бы захотеть восстановить род этих ангелов?

— Увы.

— Насколько я помню, — задумчиво произнесла баронесса, — власть над некоторой частью сил и способностей Кадмона получил Баалхэаверд — один из Владык Преисподней…

— Да, об этом я тоже читал. Не желая подчиняться тому кто пленил его — а этот адский властитель сыграл незаметную, но, как потом оказалось, ключевую роль в создании той ловушки, которую подсунули Кадмону — Дарующий Имена отрекся от себя и перестал быть. Но дело в том, что Баалхэаверд вскоре после этого так же сгинул, и не похоже, что он многое сумел отнять у Кадмона. Когда Дарующего Имена загнали в угол, он действовал по принципу «ни нашим ни вашим»…

— Но именно этот дар — дар сотворения ангелов–убийц — мог сохраниться, — возразил Эдвин. — А потом его получил кто–нибудь из тех Владык Ада, что захватили земли Баалхэаверда после его исчезновения.

— Как ты себе это представляешь? — засмеялся Дэвид. — Лежит магический дар в сундуке в подвале заброшенного адского замка?..

— Ты зря смеешься. Выглядит тупо, но могло быть и так.

— Послушай, это же не предмет. Это способность. При том способность, присущая не какому–то конкретному человеку, а Первочеловеку… можно сказать, богу людей.

— Вот именно. Если речь идет о свойствах бога или лорда, на более низком уровне существования они легко могут быть выражены и воплощены в виде вполне конкретных осязаемых предметов. С тех пор, как мы начали изучать атрибутивные заклинания, мне кажется, такие вещи уже не должны тебя удивлять.

Дэвид почесал нос. Что–то в этом было, но…

— Не знаю, — с сильным сомнением промолвила баронесса. — Мне кажется, что наш гость в данном случае прав… Не могу представить себе адского лорда, который станет использовать таких чудных и высокоморальных ангелов, как вы. Не потому, что не захочет, а потому что не сможет. Вы — порождения Небес, как и те ангелы, по образу которых Кадмон создавал своих убийц. И кто бы ни затеял эту игру, он должен уметь управлять силами Царства Небес не хуже тамошних властителей.

— Возможен еще один вариант, — сказал Эдвин. — Эта сила пробудилась сама, без чьего–либо личного участия… скажем, отделилась от Кадмона в ходе продолжающегося распада его огромного метафизического тела… создала аномальную зону в арайделинге Света… а потом в поле ее влияния оказались притянуты те, кто после переработки сделался ее первоначальными адептами… и образовался этот фанатичный орден, который, в свою очередь, влиял на аномалию до тех пор, пока вся эта система не приняла свой нынешний вид. Как вам такой вариант?

— Да, это был бы самый оптимальный вариант, — согласился Дэвид. — А главное, он приятен тем, что оставляет надежду какому–нибудь ушлому колдуну, — произнося это, землянин старательно не смотрел в сторону молодого барона, — добраться до ключевых нервных узлов означенной аномалии и установить над ней свою власть.

Эдвин широко улыбнулся.

* * *

Ту ночь они провели в замке Вилиссы. Дэвид получил в свое распоряжение комнату в верхней части северо–западной башни. Хотелось отоспаться за два последних года, просто лечь в кровать и погрузиться в омут без сновидений — но прошел час, и он понял, что заснуть так и не сможет. Чересчур мягкая кровать — он слишком привык к жесткому ложу Обители. Непривычная обстановка. Дэвид убрал постель и сел на полу, скрестив ноги. Существовали специальные медитативные техники, способные послужить в качестве замены сна, и он собирался воспользоваться ими — сознанию и телу в любом случае требовался какой–то отдых. Но погрузиться в медитацию он не успел — заметил вдруг за окном какое–то движение и услышал негромкий скрежеще–цокающий звук, как будто кто–то с той стороны царапал подоконник. Глухое хлопанье, и — тишина. Дэвид подошел к окну, гадая — что это? Похоже на птицу, но в Хеллаэне птиц нет. Птицы летают на солнечной стороне мира, в Светлых Землях. Здесь летают демоны, вот только, если это действительно демон, каким образом тварюшка сумела преодолеть защитное поле замка? А может, все проще? Отвалился кусок штукатурки и по пути вниз шаркнул по стене рядом с окном…

Но это была не штукатурка и не демоническая бестия. На подоконнике, по ту сторону стекла сидела самая настоящая птица. Ворона. И довольно крупная. Секунд пятнадцать Дэвид тупо пялился на нее. Ворона в ответ рассматривала его — сначала правым глазом, а затем, повернув голову, левым. Птица казалась совершенно спокойной, и даже когда Дэвид резко поднял руку, чтобы протереть глаза, не пошевелилась. У землянина возникло чувство, что эта тварь прилетела сюда специально, только чтобы посмотреть на него. Он протянул руку к задвижке, еще не зная, что хочет сделать и чего ждет — послания? нападения? зловещего пророчества?.. — когда обнаружил, что его рука все тянется и тянется, растягиваясь до бесконечности, но не приближаясь к цели… Он тянулся — уже не рукой только, всем телом, превращаясь в линию, закручиваясь в каком–то космическом водовороте, исчезая в качестве существа самостоятельного и становясь элементом какого–то безумного, многомерного уравнения…

Проснулся и сел на постели — все еще с вытянутой вперед рукой, устремленной к недостижимой задвижке. Полумрак, тишина, мягкие перины. Похоже, он все–таки заснул. Заснул и увидел сон о том, как мучается бессонницей. И птица — тоже часть сна. Ну конечно же. В Хеллаэне вороны не летают.

В Небесной Обители ученики жили в комнатах по двое. Не из–за недостатка помещений — тут важен был воспитательный момент: ученику как можно скорее следовало понять, что у него нет ничего своего, и даже помещение для сна он должен делить е кем–то. Общежитие позволяло лучше контролировать каждого отдельного члена Небесной Обители — в тот период, когда он еще нуждался во внешнем контроле. По мнению мастеров, в Обители не должно было существовать мест, куда можно было бы сбежать для того, чтобы побыть наедине с самим собой. Ведь человек внутри себя испорчен и мерзок, для чего ему одиночество? Спасение возможно лишь в коллективе, но не во всяком, а в единственно правильном — в том, в котором новичкам повезло оказаться…