Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

Из посвященных блоку статей «Отечественных Ведомостей» вы составите ясное представление о целях и задачах, преследуемых блоком. Мы в настоящее время работаем над слиянием в одну организацию всех городских и областных блоков и с превращением их в один Всероссийский блок, способный регулировать всю жизнь страны и, следовательно, правительственной власти. Было бы хорошо, если бы аналогичное движение возникло бы и в России, в первую очередь на освобождаемом юге. Тогда можно было бы быть спокойным за планомерный и спокойный ход событий в будущем.

Я затруднился бы утверждать, что эта организационно-общественная работа, представляющая собою дело первостепенного значения, идет здесь вполне успешно. Мешает ей, во-первых, бедность и недостаточность общественных сил на Востоке, а во-вторых, оппозиция полусоциалистических организаций и партий – например, кооператоров, народных социалистов и т. д., которые то уклоняются от поддержки власти, восстанавливающей русскую государственность, то склонны саботировать нашу организационную работу, прикрываясь принципами аполитизма. Два обстоятельства питают эту, в сущности, оппозиционную струю. Во-первых, большевизм далеко не изжит в Сибири, и, особенно, рабочий класс как там, так и на восточном Урале не перестрадал коммунистические свои увлечения. Во-вторых, далеко не все ладно в освобожденной России. Неудовлетворительны, с одной стороны, системы управления, с другой стороны, экономический кризис. Все обостряется в связи с расстройством транспорта, обесцениванием денег, вызванным усилением их печатания, и, наконец, с бестоварьем, все обостряющимся по мере продвижения наших войск на Запад. Под влиянием всех этих трех причин жить все дороже и труднее, и в связи с этим, в рабочей среде преимущественно, замечается новое полевение. Начинают вновь вздыхать о большевиках и усиленно ругать «начальство», которое, мол, хуже, чем при царском режиме. А оно «действительно» хуже. Военные коменданты и сельская милиция, с одной стороны, усвоили себе большевистские приемы управления, с другой стороны, опьянены властью. Произвол глупый и грубый царит по-прежнему повсюду, особенно в глухой провинции, и озлобляет население.

Этим пользуются большевики, переправляющие на нашу сторону массу агитаторов, то под видом и документами кооператоров, то военнопленных, возвращающихся из Германии. Я не хочу сказать, чтобы во всем этом заключалась бы смертельная опасность для возрождающейся России. С расстройством транспорта, может быть, справятся международная комиссия и американцы. Вопросом улучшения нравов администрации занялся наш блок. Большевистскую агитацию и бунты подавляют вооруженной силой. У левых (кроме большевиков) нет энергии. Так что по всей вероятности все устроится. Тем не менее, государственно-творческая работа идет с трудом. Тем более, что правительственный персонал здесь второсортный. Верховный правитель пользуется общественным доверием и возбуждает личные к себе симпатии. По всей вероятности, это мудрый и твердый государственный деятель. Беда в том, что государственный аппарат начал складываться до него, и Колчаку, видимо, надо сломать свое правительство, сформировавшееся помимо его, чтобы подчинить его своей воле и сделать его исполнителем и осуществителем своей программы. Сломать же правительство – дело нелегкое, особенно в условиях, когда некем его заменить, ибо людей здесь мало, и выбор людей почти невозможен. Особенно неуместны в правительстве такие «мексиканцы», как Иван Михайлов, Грацианов, Старынкевич, многие добавляют – и Вологодский, все вчерашние «областники», заботящиеся много о Сибири и равнодушные к интересам «гнилой России». Во время моей последней беседы с Колчаком он мне сказал, что смотрит на персональный состав правительства как на временный, подлежащий смене, как только от большевиков будет освобождена Москва. Он и теперь старается привести правительство к подчинению себе, но нельзя сказать, чтобы очень успешно: трудно одному человеку, хотя бы и «диктатору», бороться с организованной группой лиц, крепко схватившейся за власть. В этих-то условиях и получает большую важность общественный блок, поддерживающий Колчака и облегчающий его работу по очистке авгиевых конюшен администрации.

Пожалуйста, не думайте, что я хочу внушить Вам мысль, что, кроме Колчака, здесь все худо. Худого много, но хорошо то, что здесь воссоздан весь государственный аппарат, вплоть до Правительствующего Сената, что усвоенная правительством программа государственного строительства Колчака, в общем, мудра, осторожна и государственна. С приходом в Россию русские общественные круги должны, на наш взгляд, сплотиться вокруг Колчака и, заменив персонально нынешних министров и руководителей ведомств, использовать сложившийся государственный аппарат в целях упорядочения управления, внеся в него добросовестность и техническое умение: всего этого здесь недостаточно. Поэтому-то и наблюдается здесь самовольство и «большевизм» военных комендантов, произвол милиции, озлобляющий население, формализм и рутинерство канцелярии и властей даже в таком живом деле, как формирование и организация Армии и ее органов. Не могу не поделиться с вами инцидентом, разыгрывающимся в настоящую минуту на моих глазах. В армии почти нет блиндированных автомобилей, у большевиков же значительное число их. Капитан Воронов назначен начальником автомобильной службы, и ему поручено сформировать в спешном порядке блиндированный дивизион из 8 машин, но не отпущено ни денег, ни средств. На все ходатайства о бензине, об инструментах для ремонтных мастерских, о деньгах на покупку машин в Японии Гайда систематически отвечал ссылкой на неимение их и предложением обойтись собственными средствами. В результате генерал Гайда, Командующий Сибирской армией, поручил ему принять меры к организации отдела на средства общественной благотворительности, в силу чего Воронов обратился к Национальному Союзу и к торгово-промышленным организациям с просьбой собрать нужные средства. Денег требуется 2,15 миллиона. Казна допечатывает в настоящее время 2-й миллиард и не находит двух миллионов на техническое оборудование армии, всеми признаваемое необходимым.

На днях посылаем (посылает блок) депутацию к Колчаку с указанием на необходимость решительными мерами сломить сопротивление ведомства и устранить порядки, от которых погибла уже монархия, погибнет и «возрождающаяся государственность». Мы рассчитываем, что вмешательство организованной и объединенной общественности будет иметь доброе действие на работу правительственного механизма и исправит его дефекты. Тем более что сам Колчак очень чуток, понимает дефекты существующего и ищет общественной опоры. Между ним лично и широкими общественными кругами уже создались сердечные связи, и мы здесь были бы счастливы, если бы и в России были готовы признать его Верховным Правителем и сплотиться вокруг него. Будущий правительственный аппарат с Колчаком и Деникиным в качестве Главнокомандующего во главе, вероятно, представлял бы собой наилучшую комбинацию, которую следовало бы заранее подготовить и распропагандировать. Поделиться с Вами этой созревшей здесь комбинацией составляет одну из целей настоящего письма. Наряду с этим, я считал бы чрезвычайно полезным, если Национальный Центр обратится к Колчаку с настоятельным указанием на необходимость усилить и ускорить движение на Москву, с одной стороны, и на Саратов, для соединения с Деникиным, с другой. Это могло бы иметь хорошие последствия, во-первых, стимулируя деятельность Омского правительства, во-вторых, устанавливая связь Колчака с Национальным Центром и эмансипируя его от здешних «калифов на час». С особым курьером Колчаком послано Национальному Центру приветствие и благодарность за сведения, присланные через Бруханского. Мною с тем же курьером послано письмо для Национального Центра. Этой связью надо воспользоваться, надо сделать ее регулярной и таким образом подготовить тесное сотрудничество Колчака, будущего Правителя и Национального Центра (будущего правительства).